Маргарет Пембертон - Всего дороже. Вилла Д’Эсте (сборник)
– В основном женщины и дети и только двое здоровых мужчин.
– Какие бы трудности нас ни ждали впереди, мы можем их преодолеть, – твердо сказала Лидия Лайман.
– Голод и холод – преодолеете. Но не стихию.
Все посмотрели на майора с недоумением. Он раздраженно, как будто обращался к детям, объяснил:
– Еще неделя, и снег растает. Начнутся дожди.
– Небольшой дождик еще никому не повредил, – с вызовом сказала Сюзанна Спенсер.
– Небольшой дождик? Боже правый, женщина, здесь на равнине дожди – это настоящие ливни!
Он пришел в такую ярость, что Сюзанна даже не стала упрекать его в том, что он упоминает имя Господа всуе.
– Это значит, что льет как из ведра! Земля превращается в жидкую грязь, колеса ваших фургонов завязнут в ней, и вы не сможете двигаться. Чтобы выбраться из этой топи, нужно подкладывать под колеса доски. Эта работа требует усилий нескольких сильных, здоровых мужчин. А не женщин и детей. Чтобы уменьшить вес фургонов, вам придется идти пешком по щиколотку, а иногда и по колено в грязи и в воде. По ночам эта грязь будет замерзать, но это вовсе не конец ваших неприятностей, наоборот! Дорога станет еще более непроходимой. На неровной поверхности фургоны будут переворачиваться, дети начнут попадать под колеса.
Полли ахнула и побледнела.
– Да-да, – резко сказал майор, снова поворачиваясь к ней. – Один ребенок уже погиб вот так – под колесами фургона его семьи.
Даже Нефи молчал. Майор Ричардс безжалостно продолжил:
– Дождь переполнит реки, и они выйдут из берегов. Ваш путь лежит вдоль реки Фокс, у нее много притоков, и преодолеть их можно будет только вплавь. Смогут ваши дети и две престарелые сестры переплыть быстрые холодные реки Локуста-Крик и Модкин-Крик?
Повисло молчание. Потом Нефи упрямо сказал:
– Мы все равно пойдем вперед.
– Зубы Господни! – Майор в ярости вскочил на ноги. – Никогда в жизни не встречал таких упрямых, твердолобых, неподатливых людей, как вы!
– Вы никогда раньше не встречали мормонов, – парировала Лидия Лайман.
– И больше не желаю встречать! Вы самые безрассудные и странные люди.
Лидия Лайман оборвала его на полуслове. Встав на ноги, она заявила:
– Пророк Джозеф называл нас особыми людьми.
– Пророк он или нет, но я не могу с ним не согласиться, – сказал майор Ричардс и ушел в темноту.
Руки его были сжаты в кулаки, плечи напряжены, и по всему его облику было понятно, что, если бы он задержался еще хотя бы на секунду, его гнев вылился бы в нечто большее, чем богохульства. Когда внушительная фигура майора исчезла в темноте, Сюзанна Спенсер с тревогой спросила мужа:
– Как думаешь, он сказал правду?
– Думаю, он не лжет.
– Он богохульник и неверный! – процедил Джаред сквозь зубы. – Чем скорее мы с ним распрощаемся, тем лучше.
– У меня такое чувство, что от него будет не так легко избавиться, – сухо заметил Нефи.
– Но если начнутся наводнения… – прошептала Сюзанна.
Нефи взял ее за руку.
– Остальные же выжили. Почему мы не выживем? Давайте споем гимн, прежде чем идти спать. Возможно, майор снабдил нас очень полезной информацией, но он подорвал наш дух и увел наши мысли от Господа.
Они начали петь, и из фургонов к ним присоединились голоса сестры Филдинг, сестры Шалстер, семейства Коули и Марриот. Майор Ричардс, находившийся в пятидесяти ярдах от повозок, услышав их пение, не смог сдержать ругательство. Мормоны были фанатиками и, как все фанатики, не признавали логики. Он понял, что ему не удастся заставить их свернуть обратно на восток. А альтернатива была только одна – позволить им идти на верную смерть. Даже сейчас, когда они пели, он услышал волчий вой. Майор снова выругался. Силы духа и храбрости у них много, а здравого смысла нет. А у одной из них есть еще кое-что: золотые кудри и синие глаза. Надо же было такому случиться, что первая более-менее интересная женщина, которую он встретил после многих месяцев службы в армии и безбрачия, оказалась мормонкой!
У мормонов все одинокие женщины – девственницы, это он узнал еще в Ричардсон-Пойнте, где главный отряд под предводительством Бригема Янга разбил временный лагерь. И тот, кто дорожит собственной жизнью, не должен покушаться на целомудрие девушки-мормонки. И это очень жаль, потому что белокурая девушка, сидевшая у костра напротив него, была на редкость хорошенькой. Даже красивой.
Дарт пожал плечами. Когда он доберется до Сент-Луиса, недостатка в женщинах не будет.
Нефи подкинул в костер дров, чтобы он горел всю ночь, и все пошли спать, еще более хмурые, чем предыдущим вечером. Слова майора Ричардса дали им всем немало пищи для размышлений.
Том Марриот забылся беспокойным сном. Полли помогла Люси лечь, потом сама забралась под одеяло, сняв только накидку. К тому времени, когда они доберутся до Ричардсон-Пойнта, им придется мириться не только с холодом, но и с блохами и вшами. Помыться им было негде, разве что протереть снегом лицо и руки. При температуре ниже нуля даже самые стойкие, ложась спать, снимали только промокшие плащи. Люси и Лидия думали о предстоящих наводнениях. Мысли Полли занимал майор Ричардс. При свете костра его черные волосы отливали синевой. Был момент, когда он заговорил с ней и его взгляд задержался на ее губах, она почувствовала сильное волнение. Но потом все остальное время он ее игнорировал, словно она перестала существовать, и все его внимание было обращено только на Спенсеров и сестру Лайман. Джаред за весь вечер не сказал ему ни слова, а майор не потрудился извиниться за то, что говорил с ним как с мальчишкой. Полли сомневалась, что Дарт Ричардс вообще когда-нибудь извиняется, поэтому Джаред понапрасну на него злился.
Несмотря на усталость, Полли никак не могла заснуть. Она задумалась, джентльмен майор Ричардс или нет. Его звание подразумевало, что он джентльмен. Однако поведение это опровергало. Вспомнив его ругательство, «зубы Господни», она тихо засмеялась. Она не слышала этого выражения с тех пор, как умер ее отец, да и при его жизни слышала редко.
Том Марриот застонал во сне и заметался. Полли неохотно выбралась из-под одеяла и подошла к нему. Лоб у него горел, а руки были холодными. Полли пощупала глиняные грелки и поняла, что они остыли. Зажигать лампу и тревожить сон Люси и Серены ей не хотелось, поэтому она нащупала в темноте завязки плаща, взяла в каждую руку по грелке и вышла на холод, чтобы вернуться к еще горевшему костру.
Майор сидел на перевернутом ящике, широко расставив ноги и свесив руки между коленями, и смотрел на огонь. Его плечи были завернуты в военный плащ. Подойдя ближе, Полли увидела, что у него на боку блестит металлическая фляга. Похоже, майор не прочь выпить! Полли была потрясена. Ее отец не был мормоном, но он не пил. Впрочем, он не был и солдатом. А майору по крайней мере достало такта, чтобы, не оскорбляя мормонов, открыто выпивать в их присутствии.
Он оглянулся на звук шагов и прищурился.
– Я пришла нагреть воду, у брата Марриота грелки совсем остыли.
Майор, напрягшийся было при ее появлении, заметно расслабился. Полли отчего-то вдруг занервничала. Набрав в кастрюлю снега, она поставила ее на огонь и стала ждать, пока снег растопится. При этом она старалась держаться как можно дальше от майора.
Дарт было подумал, что девушка пришла составить ему компанию, но быстро избавился от этой иллюзии. Она не собиралась с ним ни говорить, ни тем более флиртовать. Она действительно пришла сюда по делу. Тем не менее наблюдать за ней оказалось приятно. Она трясла кастрюлю за длинную ручку, перемешивая снег, и тот с шипением таял. Ей было не больше восемнадцати лет, но фигура уже совершенно сформировалась. Похоже, она одевалась в спешке, потому что плащ был завязан на шее неплотно, и Дарту были видны нежные округлости ее груди.
Ручка кастрюли нагрелась, и Полли стало трудно ее держать.
– Дайте мне.
Майор подошел ближе, взял кастрюлю – его руки были в перчатках – и перелил нагревшуюся воду в широкие горлышки фляг. Полли оказалась так близко к нему, что смогла почувствовать его запах, он не поддавался определению, но, несомненно, мужской, а под военной формой чувствовались стальные мускулы.
Со своей стороны Дарт заметил, что вблизи девушка еще красивее, ее красота – не иллюзия, а реальность. Ее кожа еще не обветрилась под суровыми ветрами равнин и была нежной, как персик. Руки тоже не огрубели, а были гладкими и безупречно ухоженными.
Взгляд майора больше не был равнодушным, черные глаза смотрели дерзко и откровенно оценивающе.
– Благодарю вас, майор, – сказала Полли.
Она надеялась, что он не услышал в ее голосе дрожь. Поскорее бы уж он налил воду, чтобы она могла уйти!
Как Дарт и заметил еще издали, у нее были нежные, манящие губы. Он подумал, каково было бы их поцеловать, но тут же отбросил эту мысль. Пожалуй, еще Нефи Спенсер примется палить из своего шестизарядного револьвера.
Наконец он закончил разливать воду, и Полли стала завинчивать пробки. Поскольку с ее стороны для этого требовались немалые усилия, майор молча взял грелки и уверенным движением рук завершил дело.
