Даниэла Стил - Грехи матери
– Знаю. Я тоже. Я хочу, чтобы у нас с тобой были дети, – нежно проговорил он. Он сказал это Тейлор уже во второй раз. – Раньше я не хотел детей, потому что в детстве был несчастен. Я не хотел той же участи кому-то еще, а Аманда, хотя я этого не понимал, похожа на мою мать, в худшем смысле, имея в виду ее занятость в бизнесе. Мне кажется, мама любила нас. Аманда же сосредоточена на работе и своих амбициях, и думаю, она не смогла бы полюбить кого-то еще, даже ребенка.
Тейлор стала бы идеальной матерью для его детей, именно такая женщина была нужна Филиппу. В тот день, когда он с ней познакомился, судьба преподнесла ему великий подарок и подарила еще один шанс.
– Кстати, сколько детей ты бы хотела?
Ему не приходило в голову спросить у нее об этом, но не могло быть сомнений, что она хотела бы несколько малышей. Она любила детей, в противном случае не стала бы учительницей младших классов.
– Я всегда мечтала о четверых, – сказала Тейлор мечтательно.
С Филиппом можно было бы себе это позволить. Раньше она думала, что придется ограничиться одним или двумя.
Филипп опешил.
– Может, начнем с одного и посмотрим, как дело пойдет? – робко предложил он.
Тейлор посмотрела на любимого, рассмеялась и снова его поцеловала.
– Они обычно так и рождаются – по одному за раз.
– Не всегда. К тому же я поздно начинаю.
– Ну что же, наверстывай упущенное. Полагаю, две двойни будут идеальным вариантом? – пошутила Тейлор.
– Я сейчас упаду в обморок, – сказал Филипп, притворяясь, что падает на песок. Он не мог в это поверить: чуть более двух месяцев назад он жил с Амандой, а теперь был здесь, с потрясающей девушкой, они говорили о том, что у них будет четверо детей, и планировали свое будущее.
– Поразительно, как может измениться жизнь, да? – произнес он серьезно. – Вот ты точно знаешь, что делаешь и куда идешь, – но вдруг всё повернулось в противоположную сторону. Это неплохо, если ты не против набить шишки.
Филипп еще никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым.
– Мой брат говорил, что в Нью-Йорке случаются странные вещи, – смеясь, сказала Тейлор, – и оказался прав.
Она уже сообщила родным о Филиппе. Она объяснила, что у него хорошая работа, он замечательный человек, ему сорок шесть лет и он разводится. Родственников смущал его возраст, но более важным оказалось то, что он хорошо относится к Тейлор. О его принадлежности к семье, владеющей «Фабрикой», они понятия не имели, и Тейлор, сама узнав об этом только теперь, решила пока об этом не говорить. Она хотела, чтобы на близких произвел впечатление сам Филипп, а не масштабы его состояния.
В воскресенье влюбленные гуляли по пляжу, держась за руки. Филипп говорил, что хочет куда-нибудь поехать с Тейлор на Рождество, может, на Карибы, и что собирается познакомить ее со своей бабушкой. Для него Мэрибел была душой их семьи и самым родным человеком. Он описал ее как очаровательную, жизнелюбивую маленькую пожилую леди, обожающую игру в карты. Она научила его играть в покер и в лжеца. Тейлор сказала, что ей не терпится с ней познакомиться. Она предложила в грядущие выходные поехать на Лонг-Айленд с визитом к Мэрибел. Впереди у них была еще масса времени, которое можно провести вдвоем, и потрясающие планы.
Во второй половине воскресенья они вернулись домой и собирались упаковать вещи для возвращения в Нью-Йорк, когда зазвонил сотовый телефон Филиппа. Говорила его мать, но каким-то изменившимся голосом: холодным, сдержанным, напряженным. Филипп сразу понял, что произошло что-то ужасное.
– Что случилось? – спросил он и присел на стул.
Тейлор видела, как он изменился в лице. Ей были знакомы такие звонки. Она до сих пор помнила выражение лица сестры, когда пришло известие о гибели родителей. Она невольно затаила дыхание. Филипп, тоже напряженный, долго слушал. Тейлор видела слезы на его щеках. Она подошла к нему сзади, погладила плечи и прижалась лицом к его голове, чтобы он ощутил ее любовь и поддержку.
Тейлор услышала только, что он пообещал немедленно вернуться в город, а потом сразу выехать в Бедфорд. Попрощавшись с матерью, Филипп повернулся к Тейлор. Он плакал, не сдерживаясь. Его рыдания прерывались словами.
– Моя бабушка, – выдавил он, и всё стало ясно. – Сегодня после полудня играла в карты, а потом пошла вздремнуть. Спустя два часа кто-то из персонала заглянул к ней, а она уже была мертва. Она умерла во сне. Ты уже никогда не сможешь с ней познакомиться.
Он говорил, словно убитый горем ребенок. Он обожал бабушку, а она обожала внука. Тейлор обняла его. Она тоже плакала. Филипп рыдал в ее объятиях. Его сердце готово было разорваться. Мэрибел ушла.
Глава 22
Они быстро собрались, заперли дом. Тейлор предложила повести машину. Филипп ей разрешил, вопреки обыкновению: он был совершенно убит горем. На обратном пути он почти ничего не говорил, и когда Тейлор поглядывала на него, то видела, что он плачет. Она время от времени протягивала руку и прикасалась к его лицу или руке. Она не знала, как еще его утешить, но была рада, что оказалась рядом в это тяжелое время. Она прекрасно помнила, как безутешна была, когда потеряла родителей. Бабушка для Филиппа была, словно вторая мать. Тейлор вела машину, а он выплакивал все слезы своего одинокого детства, за все то время, когда был холодно-сдержанным. Сорок лет боли и разочарований изливались из него безудержным потоком.
– Я не могу представить жизни без нее, – сказал он в отчаянии. – Я собирался навестить ее на этой неделе, но не нашлось времени.
Люди всегда корят себя в таких случаях, но Тейлор знала, что Филипп навещал бабушку две недели назад, да и всегда был к ней очень внимателен. Он приезжал к ней не реже двух раз в месяц, иногда чаще.
– Тебе повезло, что она прожила так долго, – мягко сказала Тейлор, – и что до конца радовалась жизни. Она не болела, была счастлива. Играла в карты с друзьями и просто пошла вздремнуть.
Это была идеальная смерть, но всю семью она повергла в шок. Они очень любили Мэрибел, и казалось, что бабушка будет жить вечно.
– Как твоя мама?
– Мне кажется, она в шоке. Все семейные дела она обсуждает с нами по старшинству. Наверное, она мне первому позвонила. Сожалею, милая, что должен тебя оставить, но мне надо будет сразу ехать в Бедфорд. Мама что-то говорила о приготовлениях. Я даже не знаю, что она имеет в виду. Думаю, похороны состоятся через несколько дней.
– Не беспокойся, – произнесла она ласково. – Я и так с тобой. Я сделаю всё, как ты скажешь. Не хочу быть назойливой.
Никто из семьи еще не был с ней знаком, хотя о ее существовании все знали. Но похороны не были подходящим моментом для представления ее семье. Тейлор с ее тактом и чуткостью прекрасно все понимала.
– Я рад, что ты оказалась рядом, когда позвонила мама, – сказал Филипп на подъезде к городу.
– Я тоже, – ответила она и спросила, хочет ли он сначала заехать к себе. Филиппу надо было переодеться, она решила его отвезти, а потом взять такси и отправиться домой. Она не хотела его задерживать, зная, что Филипп спешит в Бедфорд. Туда должны были съехаться и остальные родные, и, возможно, они уже были в пути.
– В таком случае тебе придется самой добираться домой…
Филипп беспокоился о Тейлор, но и о матери тоже. Она была уже немолода и сейчас, вероятно, испытала сильнейший стресс. Филипп думал об этом по пути домой. Сначала он горевал только о собственной утрате, а теперь осознал, что смерть Мэрибел значила для Оливии.
– Пустяки, – спокойно сказала Тейлор. – Не беспокойся за меня. Главное, береги себя. Ты сможешь вести машину? Может, вызвать такси?
– Я в порядке. Но всё равно спасибо, что ты села за руль.
Она помогла ему упаковать вещи. Филипп собирался взять в Бедфорд только два костюма и три рубашки, но она напомнила, что также ему необходимы белье и носки, туфли и ремень. Он не знал, как долго пробудет у матери, предполагал, что около недели, и обещал держать ее в курсе.
– Я буду скучать по тебе, – сказал он грустно и опять расплакался. – Извини, я как ребенок, но я очень любил бабушку.
– Я знаю, милый.
Тейлор всё понимала.
Он размышлял, следует ли позвонить Аманде. У него не было такого желания, и о похоронах Филипп намеревался уведомить жену с помощью эсэмэс, но в Бедфорде видеть ее не хотел. Он бы взял с собой Тейлор, но посчитал неуместным представлять ее семье, когда все были охвачены горем из-за потери Мэрибел. Он хотел бы познакомить ее с родственниками в более подходящей обстановке и очень сожалел, что ей уже никогда не доведется увидеться с бабушкой. Это была огромная, огромная утрата для них всех.
Филипп поцеловал Тейлор на прощание, портье поймал для нее такси, и, садясь в него, она видела, как машина Филиппа уезжает по Парк-авеню. Тейлор, глядя вслед, надеялась, что с ним всё будет хорошо.
Он позвонил ей с дороги, а час спустя уже приехал в Бедфорд. Он прибыл первым, Оливия сказала, что остальные в пути. Пришла домработница – помочь с размещением детей и внуков.
