Джастин Элиот - По требованию, или Люкс для новобрачных
Рот мой забит «бананом под соками Софи», туда же Ллойд вгоняет свой член, который мигом покрывается фруктовым пюре. Ллойд держит основание члена и задает ритм. Я доедаю банан, он вытаскивает член и со стоном кончает мне на перепачканные ягодами титьки. Теперь они впрямь окроплены сливками, которые Ллойд втирает в меня, смазывая диковинным коктейлем грудь, живот и почти весь лобок.
– Фотоаппарат бы твой сюда, – вздыхает он. – В жизни такой непристойности не видел. Хочу снова тебя оттрахать.
– Давай попозже, – зеваю я. – Как насчет ванны? Горячей ванны вдвоем? Ты ведь такое обожаешь!
– Ладно. А шампанское возьмем?
– По-моему, без него просто нельзя.
Ллойд недовольно разглядывает свою рубашку, еще недавно белую, а теперь сине-бордово-розово-красную с интересными разводами.
– Пойду воду пущу.
Ванна огромная, угловая, целый спа-центр с выступами и гидромассажем. Ллойд опустошил все тюбики с кремами, гелями и бальзамами – получилась обильная пена, а вода не столько очищает, сколько покрывает кожу слоем глянца.
Я сижу, прислонившись к груди Ллойда, смакую шампанское и периодически чокаюсь с ним.
– Остаться бы здесь. – Я по-кошачьи потягиваюсь, ощущая, как пузырьки лопаются о вытянутые ноги.
– Хорошее желание, – кивает Ллойд. – Только, боюсь, этот люкс редко пустует. Он на год вперед забронирован.
– Неудивительно. Здесь здорово!
На стенах небольшие зарисовки в рамках, полотенца и салфетки сложены фигурками оригами; кафель со сверкающими вкраплениями драгоценных камней; зеркала, блестящие так, что немудрено в Зазеркалье угодить… Повсюду запах денег, богатый аромат, убеждающий, что ты надежно защищен от грязи и жизненных невзгод.
Ллойд забирает у меня бокал и аккуратно ставит на полку рядом со своим.
– Оставь на потом, – просит он. – С шампанским можно придумать много интересного.
– Знаю-знаю. Не представляешь, сколько бесплатного шампанского я использовала не по прямому назначению.
– Ты недооцениваешь мое умение представлять. Делай выводы, Софи.
Мы подначиваем друг друга, а потом раз, и наши губы встречаются. Поцелуй, еще поцелуй – мы соскальзываем с выступа, бешено обнимаясь, падаем в бурлящий водоворот и растворяемся друг в друге.
Наши головы то и дело показываются на поверхности воды, руки и ноги рассекают воду, как половинчатый осьминог.
– Эй, нужно силы поберечь, у меня еще куча планов! – Ллойд трясет мокрой головой, чтобы обрызгать меня. – Хочу начисто тебя вымыть, а потом снова за грязные развлечения!
Он волочит меня к бортику ванны, берет бутылочку дорогущего шампуня, энергично намыливает мне голову и массирует затылок, шею, плечи. Я расслабляюсь так, что готова заснуть среди пузырьков.
– Ну уж, нет! – укоризненно говорит Ллойд, когда я кладу намыленную голову ему на грудь и закрываю глаза. – Возьми вот ту щетку для массажа.
Щетка тяжелая, из лакированного дерева с натуральной щетиной, а не с мерзким царапающим пластиком.
– Давай почеши мне спину, потом я тебе почешу, – предлагаю я, вручая щетку Ллойду.
Ллойд велит наклониться, держась за выступ ванны, а сам водит мне щеткой вдоль позвоночника, круговыми движениями разминает плечи и спускается вниз. У меня каждая пора пульсирует. Круги и волны мыльной воды постепенно заливают мне спину, потом копчик, потом ложбинку меж ягодицами. Блестящих мокрых полушарий щетина касается сперва легонько, потом сильнее и настойчивее. Хорошо, что я вся в пене, не то было бы неприятно. Сейчас я словно на краю пропасти: шаг назад означает удовольствие, шаг вперед – боль.
Ллойд растирает мне ягодицы, место нежное, чувствительное. Я стону, сгибаю колени, но попытки спрятаться от щетки приводят к неожиданному удару по попе. Ручка у щетки массивная, ягодицы мокрые, поэтому боль сильная.
– Ай! Зачем ты так?
– Не дергайся!
Ллойд докрасна выскребает внутреннюю и заднюю поверхность бедер, разворачивает меня и кладет мне на ключицы два шарика пены. Они сползают на грудь, Ллойд дует на них, и шарики скатываются на соски, Ллойд втирает их, потом мылит мне живот. Пена ползет на лобок, превращая его в белый пушистый треугольник. Пена чистит и освежает самые нечистые части моего тела.
Когда моя промежность благоухает чистотой, Ллойд припадает к ней губами, зарывается носом, чтобы прочувствовать новый вкус. Он вылизывает мне губки, сосет и целует клитор, а потом встает.
– Теперь твоя очередь, – заявляет Ллойд, и я мою его с головы до пят, не пропуская ни складочки, ни впадинки. Ввожу намыленный палец ему в анус – Ллойд вскрикивает и тотчас отстраняется.
– Сучка, мне же больно! – охает он и, решив наказать меня, ищет глазами щетку. Но я убрала ее подальше, ему не достать. Бедняга Ллойд должен мне довериться: иного ему не осталось.
– Сейчас будет приятно, – обещаю я, двигаю мыльные ладошки от ануса к мошонке, взвожу ему член. Я мою его, споласкиваю, отодвигаю крайнюю плоть и чищу головку языком.
– Шампанское! – воодушевленно советует Ллойд. Я набираю в рот шампанское и снова приникаю к его члену, купая головку в игристом напитке.
– Класс! – хвалит Ллойд и хватается за бортики ванны. Я наклоняюсь ниже, заглатываю почти весь член и пытаюсь распознать аромат. Цветущий миндаль? Камелия? Сандаловое дерево? Все три компонента? Металлически-яблочный вкус шампанского смешивается с горечью пены и подогревается похотью Ллойда.
Подогретое шампанское, пена, вздыбленный член – интересно, как назвал бы Ллойд такой коктейль?
Я ускоряюсь, но Ллойд сперва просит помедленнее, затем вообще останавливает меня, положив мне ладонь на макушку.
– Не сейчас. Не хочу кончать слишком быстро, – говорит он. – Хватит плескаться, вылезаем.
Полотенца раза в три мягче обычных, большие, толстые, сушат в мгновение ока. Ллойд выуживает масло для тела из гигантской корзины с косметикой и мажет им меня от щиколоток до затылка. Ни одной точки не пропустит – то на север повернет, то на юг, то на восток, то на запад. В итоге мое тело полностью покрыто скользким глянцем. Ллойд прижимает меня к себе и вводит два масляных пальца мне в анус с такой скоростью, что я пикнуть не успеваю.
– Это в отместку, – страшным шепотом объявляет он, и я подчиняюсь. Ллойд шурует пальцами у меня в попе, пока не решает, что мы квиты. – Порядок, – говорит он, когда мой анус промаслен насквозь. – Пошли на воздух.
Ллойд натягивает «жениховский» халат, а когда я тянусь за «невестиным», качает головой, хватает меня за руку и подталкивает к балконным дверям.
– Я же голая! – возмущаюсь я. День, к счастью, солнечный, но на дворе январь, на улице около ноля.
– От переохлаждения не умрешь, – обещает Ллойд, распахивает двери и ставит меня на порог. Я смотрю на город с высоты двадцать первого этажа. Балконы есть лишь на этом этаже отеля и в пентхаусах, которые выше, а поблизости немного высоток, из которых нас можно увидеть. Но вдруг какой-нибудь финансист из делового квартала, что в миле отсюда, сейчас лицезреет увлекательное шоу? Только бы вертолет патрульной службы мимо не пролетел или самолет, направляющийся к аэропорту в районе Доклендс. Или ничего страшного? Разве такое не заводит с пол-оборота?
Я не сопротивляюсь, когда Ллойд выталкивает меня на холодный кафель балкона. Соски тотчас твердеют до боли, я скрещиваю руки на груди, чтобы согреться.
– Перегнись через балконные перила, – велит Ллойд.
– Там холодно.
– Отогреешься мигом. Давай, перегнись.
Я грудью прижимаюсь к ледяным перилам, вытягиваю шею и смотрю вниз на букашек-людей. Интересно, кто-нибудь поднимет голову? Кто-нибудь заметит мои голые плечи и мокрые волосы?
– Детка, на улице холод, – говорит Ллойд, ничуть не преувеличивая. Он стоит за мной и прижимает меня к металлической сетке, да так, что на коленях и на животе у меня отпечатывается клетка. Я рада и теплой тяжести его тела, и халату. Ллойд так сдавливает меня в медвежьих объятиях, что дыхание сбивается.
– Замерзла? – шепчет он, прильнув к моему немеющему уху.
– Чуть-чуть, – отвечаю я.
– Держись крепче, чтобы не слететь! – Ллойд приподнимает меня, и я встаю на нижнюю перекладину, втиснув пальцы ног между ней и выпуклым металлическим прямоугольником. Сейчас, если выпрямлюсь, букашки-люди смогут увидеть мои приветственно качающиеся титьки. Я наклонилась и ягодицами трусь о промежность своего любовника. Руки свесила с балкона, подбородок на уровне перил, я зажата в объятиях Ллойда и жду, когда он устроит мне публичное трахание. Вдруг я едва не теряю равновесие: Ллойд убирает руку с моей талии, разводит ягодицы и оккупирует задницу.
– Эй… ты что? – восклицаю я, а Ллойд, обильно умастивший мне заднюю норку, легко проскальзывает в меня на четверть, наполовину, во всю длину. Надо же, голая стою на балконе отеля с членом в заднице. А на дворе-то январь! Из всех моих забав эта, наверное, самая забавная, только малость не по сезону.
