Надя Хашими - Пока не взошла луна
Когда он задел ее ногу, она открыла глаза.
– Прости, мадар-джан, – шепнул он, – я не хотел тебя будить.
– Доброе утро, бачем, – ответила она.
И вправду наступало утро. Небо начало менять цвет с черного на темно-синий.
– Надеюсь, тебе удалось поспать?
– Да.
Салим повернул голову, и шею пронзила острая боль. Он потер затекшие мышцы. Самира лежала головой к мадар-джан. Азиза, закутанного так, что он походил на кочан капусты, мадар-джан держала на коленях. Похоже, с вечера она не пошевельнулась.
«Но жаловаться не будет», – подумал Салим.
Она наклонилась к нему и сказала:
– Сынок, я выберусь отсюда, пока местные не проснулись и не вышли на улицу. Я сяду на скамейке возле качелей, а вы с Самирой поспите еще немного. Когда я увижу первых прохожих, то разбужу и вас.
Салим кивнул.
– Мадар-джан, я с тобой.
– Нет, оставайся здесь. Если Самира проснется и увидит, что тебя нет, она может испугаться. Да и ты почти не спал. Вытяни ноги и постарайся хоть немного отдохнуть.
У Салима не осталось сил спорить, его тяжелые веки снова опустились. Ему показалось, что прошло всего несколько минут, и вот уже мать стояла возле домика и шепотом будила их. Люди вели детей в школу. Семья впервые переночевала на улице. Салим думал о том, сколько еще пройдет ночей, прежде чем у них снова появится настоящая крыша над головой.
Ранним утром он почти ничего не мог сделать. Незаконные вылазки лучше проходили под прикрытием толпы. Роксана была в школе. Она пообещала встретиться с ним в сквере Аттики после обеда. Салим надеялся лишь на нее, но по выражению лица Роксаны понял, что хороших новостей она не принесла.
– Комнату найти пока не удалось. У меня есть один вариант, и я над ним работаю, но еще не знаю, получится ли. Как прошла ночь?
– Нормально – спокойно и не очень холодно. Я сам не нашел бы такого места.
Во всяком случае, их не скрутили и не уволокли в полицию в наручниках, а о большем Салим не смел и мечтать.
– Салим-джан, развлекаешься? Подружка к тебе пришла? – поинтересовался Джамаль на дари.
Роксана, прищурившись, бросила на него ледяной взгляд. Салим посмотрел на Джамаля и понял, что и он заметил ее реакцию.
– Она добрая. Тратит свое время, пытаясь помочь таким, как мы. Нужно проявлять к ней уважение. – Салим не хотел читать нотации, но не мог слушать, когда о ней говорили таким тоном, даже если ничего плохого не имели в виду.
– О Салим, великий защитник справедливости! – с улыбкой ответил Джамаль. – Привет, Роксана. Как дела? – спросил он по-английски, преувеличенно старательно выговаривая слова.
– Хорошо. Пойди возьми у Нико бутерброд, а то они вот-вот закончатся, – бесстрастно ответила Роксана.
Джамаль, слишком занятый своим пустым желудком, не стал разбираться, поняла ли девушка, что он говорил о ней, и ринулся к Нико и большой картонной коробке. Салим с Роксаной помолчали, а потом она продолжила с того места, на котором их прервали:
– Для вас лучший способ уехать – поездом. Между странами Евросоюза нет паспортного контроля. Ваши документы проверять не будут. Сейчас границы открыты. Если хочешь, я могу пойти с тобой на вокзал и купить билеты.
– Да, ты бы очень меня выручила. Спасибо!
– Когда пойдем?
Ее глаза, очерченные чуть смазанной подводкой, будоражили. И по желанию она умела придать своему взгляду дымчатую мягкость.
Салим взял с собой недостаточно денег, да и паспорта у него не было, а в кассе его обязательно пришлось бы показать. Он попросил Роксану прийти на следующий день на вокзал, а пока она собиралась продолжить искать для них кров.
– Держись, все уладится, – подбодрила она.
Той ночью шел дождь. Сначала он едва накрапывал, но потом тяжелые капли забарабанили по крыше домика, просачиваясь внутрь. Салим проснулся и увидел, что мадар-джан прикрывает Самиру и Азиза всем, что только попадается под руку. Прошло десять минут, тянувшихся неумолимо медленно. Самира проснулась и уже смахивала со щек капли дождя, а ее челка прилипла ко лбу. Только Азиз не промок – мадар-джан держала над ним пластиковый пакет.
– Салим-джан, посиди с Азизом, а я пойду поищу, чем бы еще укрыться. Нельзя мокнуть, – сказала она.
– Мадар-джан, давай я схожу, – предложил он.
– Нет, бачем, – ответила мать, осторожно разгибая ноги, чтобы выбраться из крошечного домика, – ты должен остаться с ними. Я быстро.
У нее сердце разрывалось, когда она уходила. Салим посмотрел на брата и сестру. Теперь он полностью отвечал за них. Ответственность душила его. Чувствовала ли мадар-джан то же самое или для нее, матери, все было по-другому? Если ее и вправду это подавляло, она не признавалась.
«Что, если Азизу станет плохо? Если Самира заплачет? Если кто-то придет и заберет нас?»
Вся горечь, которую он испытывал, совершая вылазки по семейным делам, пока мадар-джан занималась младшенькими, все раздражение испарилось, осталось только желание, чтобы она поскорее вернулась. В столь поздний час по улицам рыскали выходцы из тайного ночного мира. Если мать остановит полиция, вернуться она уже не сможет.
Он изо всех сил вглядывался в темноту, пытаясь различить за окошечком ее силуэт, но из-за темноты и дождя почти ничего не видел. Шли минуты.
Когда мадар-джан наконец вернулась, на голове у нее не было ни одного сухого волоска, а вымокшая одежда прилипла к телу. На детской площадке она насобирала камней и придавила ими пластиковые пакеты, которыми обложила домик. Это помогло.
Буквально через час дождь прекратился, но вся их одежда и хлеб промокли. Мадар-джан собрала пакеты и отнесла камни обратно. Пакеты она оставила на случай, если снова пойдет дождь.
В общественном туалете они переоделись в одежду, которая меньше пострадала от дождя. За несколько драгоценных евро Салим купил в магазинчике свежего хлеба и сока. Они молча поели, измученные бессонной ночью.
Потом подсчитали оставшиеся деньги и отложили приблизительно названную Роксаной сумму за билеты. Салим спрятал деньги и свой бельгийский паспорт в карман так глубоко, как только смог, и отправился на вокзал. Ему не терпелось купить билеты. Подбадривало то, что Роксана согласилась прийти на вокзал.
Ему хотелось быть таким, как она, – спокойным и уверенным. Он слышал, что ее родители много ездили по миру, но не знал, чем они занимаются. Отец предоставил Роксане, единственному ребенку в семье, довольно большую для ее возраста свободу. Но стоило Салиму попытаться узнать о ней что-то еще, как девушка уходила от ответа и снова переводила разговор на него.
Роксана пробуждала в нем необычные чувства. Салим знал, что должен их подавить, но не мог. Она притягивала взгляд. Он мог лишь надеяться, что она ничего не замечает, и скрывал страстное желание обнять ее за талию или уткнуться лицом ей в шею. Казалось, Роксана чувствует себя в безопасности рядом с ним, поэтому Салим думал, что она не знает об этих терзаниях. А может, она и знала, но не придавала значения. Он обдумывал все это часами напролет.
Салим ждал у вокзала, стараясь держаться как можно непринужденнее. Глядя на свое отражение в витрине, он рукой пригладил волосы. Роксану он заметил на другой стороне улицы. Она шла, перекинув рюкзак через плечо, и была одета в облегающую черную рубашку с закатанными до локтя рукавами. Под узкими джинсами обрисовывались изящные лодыжки.
– Привет! Как прошла ночь? – спросила она.
– Нормально, – выдавив из себя улыбку, пожал плечами Салим.
– Но ведь был дождь. Вы не промокли? Я только утром узнала, что шел дождь. Весь день я думала о твоем братике.
Вот оно. Еще одно доказательство, что она считала его не просто очередным беженцем. Он положил эти слова в копилку к другим, тщательно собираемым во время их разговоров, чтобы обдумать позже.
– Все хорошо. Дождь немного намочил нас, но мы… Мы сумели укрыться. Сегодня с братом все в порядке.
– Я рада. В газете пишут, что до конца недели дождей больше не будет, так что такого не должно повториться.
– Отлично.
– Ну, идем за билетами?
Роксана пошла впереди, и они вместе посмотрели на табло с расписанием поездов.
– Вы уже знаете, куда поедете?
– Да. Сначала в Патры, а потом на пароходе в Италию.
– Думаю, это самый лучший путь, – кивнула Роксана. – Ты взял деньги?
Салим достал паспорт и сложенные пополам купюры. Роксана отыскала открытую кассу и жестом подозвала Салима. Подойдя к окошечку, она заговорила весело и оживленно, а Салим слушал ее милую болтовню. Кассир, немолодая женщина, к которой сам он не осмелился бы подойти, смеялась и качала головой.
Повернувшись вполоборота к Салиму, Роксана протянула руку. Он передал деньги и паспорт, а кассир ничего не заметила.
Они вышли с вокзала с билетами на поезд в Патры. Роксана вела себя так же непринужденно. Салим уже и вспомнить не мог, когда чувствовал себя настолько свободно. Казалось, всю жизнь рядом с ним ступал страх. Это чудовище могло менять личины, но всегда держалось за спиной.
