Тайные наслаждения - Хейер Джорджетт

После прогулки Элинор удалилась в библиотеку, попросив Барроу принести ей несколько свечей для работы. Сундук с постельным бельем настоятельно требовал внимания белошвейки, поэтому в комнату для починки принесли целую стопку простыней, полотенец и скатертей. Элинор трудилась не покладая рук, пока Барроу не принес ей наконец поднос с чаем. Все это время девушка размышляла над перспективами собственного ближайшего будущего и обдумывала случившееся с ней с момента приезда в Сассекс.

Когда дворецкий опустил на стол перед новой хозяйкой чайный прибор, она, отложив шитье в сторону, прошлась вдоль пыльных книжных полок, рассчитывая найти что-нибудь интересное и отвлечься на часок. Но книги преимущественно оказались старинными, к тому же бо́льшую часть свободного места занимали молитвенники, сухие исторические монографии, а также труды античных авторов, заключенные в потрескавшуюся телячью кожу. Однако, когда разочарование уже готово было захлестнуть девушку, она вдруг обнаружила тома, явно купленные покойной миссис Шевиот. Здесь, среди переплетенных журналов «Лейдиз мэгэзин», отыскались любимые поэты Элинор и даже несколько романов в мраморной обложке [17]. Некоторые девушка уже читала, и, пока она колебалась, не зная, на чем остановить свой выбор – то ли на «Повестях из светской жизни» [18] миссис Эджуорт, то ли на потрепанном томике «Тадеуша из Варшавы» [19], – ее внимание привлекла надпись, показавшаяся Элинор столь уместной для ее нынешнего положения, что она не удержалась и протянула руку к книге. Взяв с полки томик «Школы вдов» [20], девушка несколько минут перелистывала его страницы. К несчастью, они во множестве отсутствовали, так что составить хотя бы некоторое впечатление о романе было затруднительно. Вернув его на полку, Элинор взяла вместо него многообещающий, хотя и не слишком хорошо известный роман того же автора – «Старый английский барон» [21]. Держа его в руках, она вернулась к своему креслу, подбросила в огонь поленьев и уютно устроилась подле камина, рассчитывая почитать с часок перед сном.

Для того, кто в последние годы очень редко имел возможность наслаждаться чтением для души, это действительно казалось роскошью, и даже мрачный, гнетущий тон повествования мисс Клары Рив или слезливое поведение ее героини не смогли заставить Элинор преисполниться отвращения. Она настолько увлеклась чтением, что потеряла счет времени, изумляясь и восхищаясь выходками безупречного Орландо и вполне благоразумно пропуская чересчур частые описания приступов обморочной хитрости у его Монимии.

Треск и шипение одной из свечей наконец-то вернули девушку к реальности; она машинально взглянула на квадратные часы на каминной полке, но их стрелки навечно застыли, показывая без четверти пять. А вот свечи, однако, выгорели почти полностью, неопровержимо свидетельствуя о том, что час уже поздний. Элинор поднялась на ноги, чувствуя себя немного виноватой, словно скупой работодатель мог разгневанно потребовать у нее отчета в том, для чего она столь бездарно извела свечи; девушка поспешно вернула книгу на полку. И тут едва слышный звук, похожий на скрип деревянной перекладины лестницы, заставил ее вздрогнуть. Она вдруг поняла, что в особняке уже давно царит мертвая тишина, а слуги спят крепким сном. На мгновение ей стало страшно; но потом она, вспомнив о том, что деревянные ступени нередко скрипят спустя много времени после того, как на них ступала чья-либо нога, взяла подсвечник для спальни, который принес ей Барроу, и запалила фитиль от одной из свечей, все еще тлевших в библиотеке. Метнув взгляд на камин, дабы убедиться в том, что угли или искры от прогоревших поленьев не вывалятся из него на пол и не подожгут дом, она задула свечи в канделябре и направилась к двери. Приотворив ее, она выскользнула в коридор, где и застыла, оцепенев при виде совершенно незнакомого ей человека, который собирался пересечь холл, направляясь в библиотеку.

Девушка испуганно ахнула, и сердце на миг замерло у нее в груди. Но, в отличие от Монимии, она отнюдь не страдала от избытка воображения, напротив, оставалась чрезвычайно уравновешенной молодой дамой, и ей не потребовалось много времени, чтобы сообразить, что незнакомец выглядит ничуть не менее растерянно и ошеломленно, нежели она сама.

В свете масляной лампы, стоявшей на столе в холле, Элинор видела, что перед ней молодой человек явно благородного происхождения, одетый в бриджи для верховой езды, голубой сюртук и темно-коричневое пальто. На голове у него была шляпа, но через несколько секунд ошеломленного молчания он снял ее, поклонился и, запинаясь, пробормотал:

– Тысяча извинений! Я не знал! Я и понятия не имел… Умоляю простить меня!

Он говорил с едва заметным иностранным акцентом. После того как он сорвал шляпу с головы, обнаружилось, что он брюнет и у него темные глаза. В данный момент мужчина чувствовал себя явно не в своей тарелке, но его внешний вид и манеры выдавали в нем истинного джентльмена, а выражение лица свидетельствовало о натуре утонченной и уверенной в себе. Элинор, отчетливо сознавая всю неловкость собственного положения, зарделась и ответила:

– Боюсь, сэр, вы пришли сюда повидаться с тем, кого здесь больше нет. Не представляю, как могло так получиться, что слуга заставил вас ждать в холле. Сама я, правда, не слышала звона дверного колокольчика, к тому же, полагаю, Барроу отправился спать. – И вдруг взгляд ее остановился на высоких напольных часах, и она с невероятным изумлением отметила, что стрелки показывают без десяти минут полночь. Элинор обратила недоуменный взор на незнакомца.

А тот, очевидно, уже сообразил, что настало время дать исчерпывающие объяснения, но пребывал в сомнениях относительно того, как это лучше сделать. После некоторых колебаний он сказал:

– Я не звонил в колокольчик, мадам. Уже очень поздно! Мы с мистером Шевиотом столь давние друзья, что я обзавелся привычкой входить в его дом без лишних церемоний. Вот и сейчас, зная, что старина Барроу уже спит, я вошел через боковую дверь. Но я не знал… я не имел ни малейшего представления…

– Вошли через боковую дверь! – невыразительным тоном повторила она.

Его замешательство лишь усилилось.

– Мадам, я пребывал с мистером Шевиотом в таких отношениях, что… увидев свет, горящий в одной из комнат, настолько осмелел… Но если бы я мог предполагать… Вы должны понять, что я остановился у друзей по соседству, и потому надеялся… Словом, я надеялся иметь удовольствие встретиться с мистером Шевиотом на… на скромном званом вечере сегодня. Он не явился и, боясь, что ему нездоровится, не желая уезжать отсюда, не повидавшись с ним… короче говоря, мадам, я верхом прибыл к нему в гости лично. Но, как мне показалось, вы сказали, что его нет дома?

– Минувшей ночью, сэр, с мистером Шевиотом произошел… несчастный случай, и я с глубоким сожалением вынуждена сообщить вам, что он скончался, – сказала Элинор.

Незнакомец застыл словно громом пораженный и явно не верил своим ушам.

– Скон-чал-ся! – наконец по слогам выговорил он.

Элинор склонила голову. На мгновение в холле воцарилась тишина. Он нарушил ее, заговорив дрогнувшим голосом, но изо всех сил стараясь сохранять спокойствие:

– Не могли бы вы рассказать мне, как это произошло? Я буквально потрясен и раздавлен и едва могу поверить, что такое возможно!

– Тем не менее это правда. Минувшим вечером мистер Шевиот затеял ссору в гостинице, в результате чего был случайно убит.

В темных глазах незнакомца вспыхнули искорки гнева. Он воскликнул:

– О, sapristi! [22] Он наверняка был пьян! Идиот!

Она почла за благо промолчать. После очередной паузы, хмурясь и сердито поигрывая кончиком хлыста для верховой езды, незнакомец сказал: