Тайные наслаждения - Хейер Джорджетт

Джоржетт Хейер

Тайные наслаждения

© Georgette Heyer, 1946

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2015

Глава 1

Сгущались сумерки, и над землей уже полз холодный туман, заволакивая окрестности, когда почтовый дилижанс, направлявшийся из Лондона в Литтл-Хэмптон, кренясь и переваливаясь на ухабах, вкатился в деревушку Биллингсхерст. Он остановился у придорожной гостиницы, и форейтор опустил откидные ступеньки для высадки пассажиров, по которым на дорогу сошла леди в тускло-коричневой длинной мантилье и круглой шляпке без пера. Она застыла, ожидая, пока с запяток дилижанса не достанут ее перевязанные веревками сундук и саквояж, а кучер, обнаружив, что идет на несколько минут впереди расписания, привязал к стойке вожжи, спрыгнул с облучка и, нарушая все правила для служащих почтовых дилижансов, быстрым шагом направился в буфетную. Очевидно, он намеревался подкрепиться освежающим, которое должно было позволить ему проделать остаток пути без непоправимого вреда для собственного, явно ослабленного организма.

Пассажирка тем временем так и застыла на обочине с сундуком у ног, неуверенно оглядываясь по сторонам. Она явно рассчитывала, что ее встретят, но, зная по собственному опыту, что за новой гувернанткой хозяева пришлют, скорее, самую обычную двуколку, а не экипаж, на котором ездят сами, не спешила приближаться к единственному средству передвижения, оказавшемуся в пределах видимости. Это была легкая дорожная карета, стоявшая на другой стороне тракта. Но, пока дама колебалась, пребывая в нерешительности, слуга спрыгнул с облучка, подошел к ней и, почтительно коснувшись шляпы, осведомился, не она ли и есть та самая молодая леди, что должна была прибыть из Лондона по объявлению. Получив утвердительный ответ, он отвесил ей легкий поклон, подхватил саквояж и предложил следовать за ним к экипажу на другой стороне дороги.

Девушка села в карету; настроение молодой леди помимо воли улучшилось при виде неслыханного комфорта, который ожидал ее, а когда слуга укрыл ей колени пледом, пояснив, что вечерний воздух отдает прохладой, она и вовсе воспрянула духом. Откидные ступеньки были подняты, дверцу захлопнули, сундук водрузили на крышу, и через несколько мгновений экипаж покатил вперед, мягко покачиваясь на подпружиненных рессорах, что создавало приятный контраст тряскому и подпрыгивающему дилижансу, в котором пассажирка провела несколько не самых лучших часов пути.

Облегченно вздохнув, она откинулась на подушки сиденья, вспомнив о переполненном дилижансе и совершенно некомфортном путешествии. Девушка сказала себе, что ей, пожалуй, уже следует привыкнуть к издержкам бедности. Ведь, поскольку подобная возможность выпадала ей чуть ли не ежедневно на протяжении последних шести лет, а результата все не было, ответ представлялся очевидным. Вновь пав духом, но твердо решив не поддаваться меланхолии, леди постаралась отогнать мысли о тяготах собственного нынешнего положения и стала представлять себе свою теперешнюю хозяйку.

Следует заметить, что девушка, выехав сегодня утром из Лондона, не питала особых надежд на лучшее. Свою нанимательницу она и видела всего-то один раз во время уничижительного допроса в гостинице «Фентонз», и эта грозная дама не продемонстрировала даже намека на великодушие, которое могло бы подвигнуть ее прислать собственную карету за будущей гувернанткой. Неудивительно, что мисс Элинор Рочдейл, введенная в заблуждение, сочла, что в массивной груди ее будущей хозяйки бьется сердце неумолимое и жестокое – это читалось в выражении ее глаз навыкате; если бы у девушки был выбор, она без колебаний отклонила бы предложение получить место в имении этой дамы. Но в том-то и дело, что выбора у нее не было. Слишком часто в семьях, которым требовались гувернантки, обнаруживались юные джентльмены в опасном возрасте, а мисс Рочдейл была слишком молода и красива, чтобы, по мнению предусмотрительных мамаш, иметь право претендовать на столь ответственный пост. Сбережений Элинор не имела, а ее гордость не позволяла ей и дальше гостить у своей собственной старенькой гувернантки.

Однако, к счастью, единственному отпрыску мужского пола миссис Мейклсфилд едва сравнялось семь лет от роду. По словам матери, он был крепким, резвым ребенком, обладающим натурой настолько нежной и ранимой, что требовался невероятный такт и дар убеждения, дабы образумить его и наставить на путь истинный. Шесть лет назад мисс Рочдейл, несомненно, ужаснулась бы тяготам, столь явственно поджидавшим ее на этом поприще, но прожитые годы научили девушку тому, что идеальных условий не бывает. И если не обнаруживалось испорченного отпрыска, способного превратить жизнь гувернантки в ад, то от нее, скорее всего, ожидали, что она позволит нанимателю сэкономить на расходах по ведению домашнего хозяйства, взяв на себя выполнение черной работы, которую обычно поручали второй служанке.

Девушка плотнее запахнулась в плед. Лежавшая на полу толстая овчина защищала ее ноги от сквозняка, и она благодарно зарылась в нее поглубже, словно стараясь вновь ощутить себя мисс Рочдейл из Фелденхолла, направляющейся в отцовской карете на вечерний прием. Поведение слуги, присланного за ней, и элегантность экипажа повергли леди в некоторое изумление: она не думала, что миссис Мейклсфилд может похвастать столь безбедным существованием. Ей вдруг показалось, что, окинув карету беглым взглядом, она заметила какой-то герб на дверцах, но при тусклом сумеречном свете легко было ошибиться. Она погрузилась в размышления относительно аристократичности ожидающего ее семейства, а также личностей, составляющих его, и, обладая живым нравом вкупе с развитым чувством юмора, вскоре сочинила несколько самых невероятных историй.

Но тот факт, что лошади побежали намного медленнее, вскоре вывел Элинор из задумчивости; выглянув в окошко, она заметила, что ночь уже вступила в свои права. Поскольку луна еще не взошла, окружающая местность тонула в кромешной тьме, однако мисс Рочдейл показалось, будто дорога, по которой они едут, извилиста и узка. Девушка не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она села в карету, но была уверена, что довольно много. Элинор припомнила, что миссис Мейклсфилд говорила, будто поместье ее располагается неподалеку от Биллингсхерста, так что ей оставалось лишь предположить, что ее везут туда окольным путем. Но по мере того, как шло время, девушке стало ясно: миссис Мейклсфилд или придерживалась деревенских представлений о расстояниях, или же намеренно вводила ее в заблуждение.

Поездка начала казаться Элинор бесконечной, и, когда мисс Рочдейл уже стала подозревать, что кучер в темноте попросту сбился с пути, лошади перешли с легкой рыси на шаг, а экипаж совершил крутой поворот, да так, что колеса заскрежетали на неровной галечной поверхности, словно подъездную аллею содержали из рук вон плохо. Затем карета вновь набрала скорость, но всего лишь на несколько сотен ярдов. Вскоре она остановилась окончательно, и грум в очередной раз спрыгнул с облучка.

Сверху серебрился слабый свет, освещая окрестности, поэтому мисс Рочдейл, выйдя из экипажа, увидела, что особняк, в который она готовилась войти, отличается весьма внушительными размерами, хотя выглядит приземистым и выстроенным довольно-таки беспорядочно. На фоне ночного неба выделялись два острых конька крыши и высокие дымовые трубы, да в одном из окон горела лампа, освещая изнутри витражный узор.

Грум потянул за веревку большого кованого колокола; изнутри еще доносилось слабое эхо перезвона, а дверь уже отворилась. Пожилой слуга в потертой ливрее придержал ее для мисс Рочдейл, приглашая девушку войти в дом, заодно подвергнув ее, когда она переступала порог, тщательному и встревоженному осмотру. Но она не придала этому особого значения, поскольку внимание ее привлекло внутреннее убранство – оно оказалось настолько необычным, что заставило Элинор замереть на пороге, ошеломленно глядя по сторонам. Какое отношение может иметь женщина, которую она видела в гостинице «Фентонз», к этому увядающему величию?