Джанис Мейнард - Рядом с любящим сердцем
С этими словами он поцеловал Уинни. Ее горячие губы были невыразимо сладкими.
Она обняла его за шею тонкими руками и запустила пальцы в волосы. Ларкина словно ударило электрическим током. Его переполняло желание. Приподняв Уинни, он усадил ее на каменные перила, крепко обнял и прижался лбом к ее лбу:
– Ты мне отказываешь, да?
– Я хочу сказать «да», но не могу. Пока не могу. Еще слишком рано. Мне нужно время. Один из нас должен оставаться разумным.
– Чего ты боишься, Уинфред Беллами? Я хочу знать.
– Я приехала сюда не просто так. Мне нужно отвлечь внимание от моего дома и убедиться, что мои подопечные в безопасности. Вот и все.
– Давай займемся любовью, – тихо произнес Ларкин.
– Отпусти меня, пожалуйста.
Подхватив Уинни на руки, Ларкин отнес ее в спальню и поставил на пол.
– Я знаю, ты меня хочешь, – упрямо заявил он. – Ты не можешь этого скрыть.
Уинни с вызовом посмотрела на него:
– Да. Хочу. Но взрослые рассудительные люди знают, что иногда желания вредят.
– Позволь мне самому об этом судить. – Он жадно припал к ее губам, давая почувствовать всю силу своего желания.
Уинни лишила его душевного покоя, даже не прилагая к этому усилий.
Она чертовски не уверена в своей внешности. Но не в жизни. Она ставит перед собой цели и добивается их. Немногие люди отличаются такой настойчивостью. Но она считает себя сексуально непривлекательной и боится разочаровать Ларкина.
– Ужин в половине седьмого, – сказал он. – Ты найдешь дорогу в столовую? – Ларкин вел себя отвратительно. Он хотел наказать Уинни за то, что она довела его до умопомрачения.
– Ноя…
– Что такое, Уинни?
Она сжала руки:
– Может, мне лучше поужинать в своей комнате? Ты, наверное, захочешь провести первый вечер только среди родных.
– О нет, – произнес он. – Ты никому не помешаешь. И, кроме того, я устал появляться без подружки. Пожалуй, я зайду за тобой в четверть седьмого.
– Что мне надеть?
– Можешь остаться в том, в чем ты сейчас. Или надень что-нибудь простое. Все будет хорошо, Уинни. Я обещаю.
– Если ты будешь со мной флиртовать, у твоих родственников сложится неверное представление, – заметила она.
– Они месяцами осуждают мою холостяцкую жизнь. Ты будешь моей дымовой завесой.
– Нехорошо обманывать тех, кто тебя любит.
– Ерунда.
Она скинула туфли на высоких каблуках и погрузила ноги в ворс ковра. Прежде Ларкин не считал женские ножки каким-то фетишем, но маленькие узкие ступни Уинни будоражили его воображение.
Уинни уселась на край кровати и стала болтать ногами, как ребенок.
– Что ты скажешь им обо мне?
Ларкин пожал плечами:
– А как ты хочешь?
– Скажи им правду.
– Ну тогда я сообщу им, что ты просто мой друг и у тебя возникли проблемы. И я захотел показать тебе Волфф-Маунтин.
Она подняла бровь:
– Мы друзья?
– А кто же? – Он пристально смотрел на нее.
Ее лицо порозовело.
– Я с удовольствием буду твоим другом. До тех пор, пока ты не будешь убеждать меня… – Она умолкла.
– Разделить со мной постель?
– Ларкин! – Уинни прижала руки к щекам. – Что ты такое говоришь? Ты же сказал, что не начинаешь отношений со своими клиентками.
– Так было до встречи с тобой.
– Опять ты за свое!
– Ты чертовски привлекательна и сексуальна. Я готов проводить с тобой в постели целые сутки.
– Разве такое возможно? Я думала, мужчины… ну…
Его забавляла ее бесхитростность.
– Возможно, мне иногда придется отдыхать, но ты не разочаруешься.
Обхватив себя руками за талию, она стала тихонько раскачиваться:
– Я пытаюсь сказать тебе, что я не из тех женщин, к которым ты привык. Мне будет неловко, когда ты поймешь, насколько я неопытна.
– Давай пока оставим эту тему. Но рано или поздно мне удастся тебя переубедить. Я не должен был тебя сюда привозить, но все-таки привез. Я довольно эгоистичен, поэтому воспользуюсь ситуацией. Скажи, что меня не хочешь, и я оставлю тебя в покое. Но я сомневаюсь, что ты мне откажешь.
– Тебе уже говорили, что ты высокомерен?
Он усмехнулся, с нетерпением ожидая наступления следующего дня:
– Я Волфф. Высокомерие у нас в генах.
Уинни упала на кровать, раскинув руки, и задалась вопросом, во что она ввязалась. Ларкин Волфф – лакомый кусочек для любой женщины. Но она прагматик. И давным-давно решила потратить жизнь на служение другим людям.
Уинни не была искусна в личных отношениях. Она держала дистанцию даже с родителями. Они были одержимы работой, а она не умела выразить словами, как хочет с ними общаться. После их смерти она на время выпала из реальности, что привело к катастрофическим последствиям. А затем она решила посвятить свою жизнь чему-то более важному, чем ее благополучие.
Возможность защищать женщин и детей материально и морально приносила Уинни чувство глубокого удовлетворения. Она без раздумий тратила деньги на обездоленных. Огромное личное состояние немного тяготило ее.
Чаще всего ее воспринимали только как богатую наследницу. Никто не относился к Уинфред Беллами просто как к молодой женщине. Всех заботили только ее деньги и связи.
Ларкин другой. Ему наплевать на ее деньги. Но Уинни не может поверить, что она действительно его привлекает. Ее душа сильно изранена.
Следующие час-полтора она бродила по комнате. Просторные апартаменты были уютными и мирными, но Уинни одолевали беспокойные мысли. Она боялась встречи с кланом Волфф. Ее нервировали большие скопления людей.
Она сомневалась, что кто-то действительно поверит, будто она и Ларкин близкие друзья. Ларкин привык общаться с ухоженными и утонченными женщинами. Он сам признался, что Уинни не в его вкусе. Но она умеет за себя постоять. Родители начали водить ее на общественные мероприятия, когда ей исполнилось десять лет. Хотя мать и отец практически не обращали на нее внимания во время ужинов, танцев и аукционов. Уинни всегда приходила с няней и вела себя тихо. Тем не менее она поняла, как следует вести себя в мире финансовых воротил.
Но сегодняшний ужин – личное мероприятие. Ларкину важно, чтобы его семья думала, будто он счастлив. При мысли об этом Уинни тихонько рассмеялась, несмотря на сильное волнение. Несомненно, родственники Ларкина поймут, какие чувства он к ней испытывает.
Раздевшись, чтобы принять душ, она вздрогнула. Спрятав волосы под полотенцем в виде тюрбана, она мельком взглянула на себя в зеркало. Щеки пылают, зрачки расширены. Грудь налилась, соски напряглись.
Рано или поздно она и Ларкин станут любовниками. Такой сценарий неизбежен. И это произойдет без всякого принуждения с его стороны. Тело Уинни томилось от желания.
После встречи с Ларкином она поняла, до чего ограниченной была ее жизнь. У нее есть приятели, но нет друзей. У нее полно знакомых, но никто из них ее по-настоящему не любит.
Уинни приняла душ. Она касалась себя намыленными руками, воображая, будто к ней притрагивается Ларкин.
Она вернулась в спальню, дрожа всем телом. Если Ларкин увидит ее в таком состоянии, то все поймет. И тогда между ними вспыхнет яркое пламя страсти.
От эмоций у нее сдавило горло. Она залезла в постель, желая накрыться с головой одеялом. Приехав в родной дом Ларкина, она подвергла себя огромной опасности. Ни для одного человека она никогда не была самой главной в жизни. Даже Ларкин сразу заявил, что его не интересуют серьезные отношения.
И все-таки она станет его любовницей. В душе Уинни царил хаос. Она не желала хотеть Ларкина Волффа. Она вообще не хотела испытывать к нему какие-либо эмоции. Но уже ничего не поделаешь. Когда Ларкин впервые ее поцеловал, она страстно ответила на его поцелуй, подтверждая, что он ей совсем не безразличен.Глава 10
Уинни задремала. Проснувшись, она в панике посмотрела на часы и обнаружила, что на подготовку у нее осталось только двадцать пять минут.
Она уложила непослушные волосы в простой французский пучок и надела маленькие бриллиантовые серьги в форме капелек. Для ужина Уинни выбрала красное шелковое платье с рукавами длиной чуть ниже локтя, тонким поясом и довольно пышной юбкой, которая приятно шелестела при ходьбе.
Платье застегивалось сзади на молнию, а впереди был V-образный вырез. Уинни всегда стыдилась своей довольно пышной груди и старалась ее прятать. Ее смущало даже это достаточно целомудренное декольте. Наряд завершали черные остроносые лакированные туфли на высоких каблуках-шпильках.
На макияж осталось восемь минут. Уинни давным-давно оставила попытки замаскировать веснушки. Она нанесла блеск на губы и немного теней на веки.
Когда в дверь постучали, Уинни судорожно вздохнула. Пора идти. Она прижала руку к животу, тщетно пытаясь успокоиться. Медленно пройдя через комнату, она широко открыла дверь:
– Я готова.
Ларкин удивился бы меньше, если бы Уинни приветствовала его голышом. Он с трудом сглотнул, опешив от ее сексуальности. Он старался не смотреть на ее грудь.
С пересохшим горлом и стиснутыми зубами он уставился на ее плечо.
