Джоджо Мойес - Вилла «Аркадия»
Наступила продолжительная, напряженная тишина.
Она смотрела на его густую темную шевелюру и думала, как часто плакала, проснувшись по утрам и не обнаружив ее на подушке. Каково это было – запустить в нее всю пятерню. Но сейчас она не испытывала острой потребности коснуться его волос. Она испытывала только холодную ярость. А под ней, свернувшись, лежал страх, что он снова уйдет.
– Прости, Дейз, – сказал он. – Я… Я не знаю, что со мной случилось. – Он пересел на край стула, словно собираясь начать речь. – Я принимаю антидепрессанты. Они помогают немного, я хотя бы больше не чувствую полной безнадежности, как раньше. Но я не хотел бы к ним привыкать. Не хочется стать от них зависимым. – Он сделал глоток вина. – А еще я ходил к психотерапевту. Недолго. Она была немного с деревенской придурью. – Он посмотрел на Дейзи, стараясь понять, как она примет старую общую шутку.
– Так что она тебе сказала? Насчет тебя, я имею в виду.
– Там было немного не так. Она задавала мне вопросы и ожидала, что я сам найду на них ответы.
– Неплохой способ зарабатывать на жизнь. Ну и как, находил?
– На некоторые. – Он не стал уточнять.
Дейзи слишком устала, чтобы выяснять, что это могло значить.
– Ну ладно. Переночуешь сегодня?
– Если позволишь.
Она еще раз сильно затянулась сигаретой и выпустила дым.
– Не знаю, что тебе сказать, Дан. Я слишком устала, и все это так неожиданно… Мысли путаются. Поговорим утром.
Он кивнул, по-прежнему не сводя с нее глаз.
– Можешь устроиться в люксе «Вулф». Одеяло там до сих пор в коробке. Воспользуйся.
Возможность для него переночевать где-то еще, видимо, не пришла в голову ни одному из них.
– Где она? – спросил он, когда Дейзи собралась уходить.
«А, наконец-то вспомнил», – подумала Дейзи.
– Ее принесут рано утром, – сказала она.
Ночью Дейзи не сомкнула глаз. Да и как могло быть иначе, когда она знала, что он лежит за стеной и тоже, наверное, не спит? В какой-то момент она отругала себя за такую реакцию, за то, что эффективно саботировала славное воссоединение. Ей ничего не следовало говорить сегодня, нужно было просто обнять его, притянуть к себе, вернуть беглеца домой. А потом вдруг она удивлялась, почему вообще позволила ему остаться здесь на ночь. Злость поселилась где-то внутри холодным и твердым комком и периодически выплескивала вопросы, словно желчь: где его носило? Почему он не звонил? Почему ему понадобился почти час, чтобы поинтересоваться дочерью?
Она поднялась в шесть и умылась холодной водой. Перед глазами стоял туман, голова раскалывалась. Жаль, что Элли не было рядом – она бы сосредоточилась на привычных обязанностях. А так она бесцельно бродила по дому, наслаждаясь чувством защищенности, которое он дарил. До последнего времени. Отныне она не сможет думать о нем и не вспоминать при этом Даниеля, который оставил свой отпечаток на всем, что раньше не было с ним связано. Она не сразу поняла, что потеряла душевное равновесие, вновь ожидая его очередного ухода.
Он проснулся после возвращения Лотти. Она передала Элли с рук на руки и поинтересовалась у Дейзи, все ли в порядке. Элли явно не переживала разлуку с матерью накануне вечером.
– У меня все отлично, – сказала Дейзи, зарываясь лицом в шейку Элли. От дочки теперь пахло чужим домом. – Спасибо, что приглядели за ней.
– Она не доставила никаких хлопот. – Лотти понаблюдала за ней с минуту, выгнув бровь, когда ее взгляд упал на руку Дейзи. – Пойду приготовлю чай, – сказала она и ушла на кухню.
Через несколько минут спустился Даниель, припухшие глаза и серый цвет лица указывали на то, что он провел беспокойную ночь. Увидев Дейзи и Элли в холле, он замер посреди лестницы.
Сердце у Дейзи перестало биться. Ночью она несколько раз спрашивала себя, не явился ли к ней накануне призрак.
– Она… Она такая большая, – прошептал он.
Дейзи едва удержала саркастическое замечание, готовое сорваться с губ.
Он медленно спустился со ступенек и подошел к ним, по-прежнему не сводя глаз с дочери.
– Привет, милая, – сказал он дрогнувшим голосом.
Элли, с присущей всем детям способностью разрядить обстановку, едва посмотрела на него и тут же принялась колотить ладошкой Дейзи по носу, приговаривая при этом что-то свое.
– Можно ее подержать?
Дейзи, увертываясь от сильной ручки Элли, посмотрела Даниелю в лицо, увидела неприкрытую тоску и слезы в его глазах и удивилась, почему в эту секунду, ту самую секунду, о которой она мечтала несколько месяцев и жаждала, чтобы та настала, ее первым инстинктом было прижать дочку к себе. И не отдавать никому.
– Держи, – сказала она, протягивая ему Элли.
– Привет, Элли. Какая ты стала! – Он привлек ее к себе медленно, робко, как человек, не привыкший держать на руках детей.
Она подавила в себе желание сказать, что он держит Элли так, как ей не нравится, попыталась не обращать внимания на протянутые к ней ручки.
– Я скучал по тебе, – ворковал Даниель. – Ты моя милая, папочка скучал по тебе.
Дейзи захлестнули противоречивые чувства, и, не желая, чтобы Даниель понял это, она быстро ушла на кухню.
* * *– Чай? – спросила Лотти, не поднимая взгляда.
– Да, пожалуйста.
– А… ему?
Дейзи смотрела на спину Лотти, прямую и ничего не выражающую, пока Лотти ловко сортировала чашки и пакетики с чаем, передвигаясь вдоль кухонной стойки.
– Даниель. Да, он тоже будет. С молоком, без сахара.
С молоком, без сахара, подумала она, уцепившись за стойку, чтобы унять дрожь в руках. Я знаю его вкусы лучше собственных.
– Хочешь, чтобы я ему отнесла? Когда он наиграется с ребенком?
Дейзи уловила в тоне Лотти сердитую нотку, но только потому, что уже хорошо ее знала.
– Спасибо. Свой чай я выпью на террасе.
Он появился одиннадцать минут спустя. Дейзи невольно засекла время, следила, как долго он продержится с ребенком до того, как недовольные вопли или плаксивое настроение выведут его из себя и он отдаст ребенка в любые руки. Продержался он дольше, чем она ожидала.
– Твоя подруга забрала ее наверх. Сказала, что девочке нужно поспать. – Он вышел с чашкой чая и теперь стоял напротив нее, глядя на море внизу.
– Лотти присматривает за ней, пока я работаю.
– Это удобно.
– Нет, Даниель, это необходимо. Боссу не нравилось, что я веду переговоры с чиновниками по планированию и прочими, держа на руках ребенка.
Он никуда не делся, этот гнев, все время закипал, ожидая момента, чтобы выплеснуться, обжечь его. Дейзи потерла лоб, усталость сделала ее раздраженной и растерянной.
