Юлия Коротина - Самый неправдоподобный роман. Книга вторая
Стук в дверь вывел его из состояния оцепенения. Дэн тяжело встал и открыл. На пороге комнаты стоял Роберт Монтгомери.
— Я так и знал, что ты здесь, — глухо проговорил он.
— Входи, — пригласил его Уайтхорн. — Если хочешь побыть наедине с самим собой или со мной, лучшего места не придумаешь.
— В доме слишком много народу? — Усмехнувшись, спросил Боб и сел на стул.
— Не в этом дело, — задумчиво ответил Дэн. — Они все — моя семья. Я знаю, они пришли выразить мне и Чарльзу сочувствие и поддержать нас, но знаешь, я, скорее, предпочел бы остаться наедине с ними, чем с сыном или с женой. И я непременно больше проводил бы с ними времени, если бы не рискнул встретиться с Чарли и Джессикой.
— Берегись! — Предостерег его Роберт. — Однажды это приведет к тому, что самые близкие тебе люди станут для тебя чужими.
— Я знаю. Этого я хочу меньше всего, — ответил Уайтхорн. — Все к этому и идет, особенно после того, что Жаклин сказала Чарльзу, что Джулия — его сестра.
— Что?! — Опешил Боб, изумленно уставившись на друга.
— Именно то, что ты слышал. Чарли и Джулия поженились в ноябре, у них скоро будет ребенок, а через несколько дней после их свадьбы Жаклин из желания отомстить мне и Джессике заявила Чарльзу, что Джулия его сестра.
— Нет, ну, вы никогда не перестанете меня удивлять! — Воскликнул Монтгомери. — Сколько существует ваша семья, в ней всегда случится что-нибудь из ряда вон выходящее. По-моему, мне уже сейчас надо садиться писать о вас роман. Я заработаю на этом бешеные деньги.
— Что ж, — задумчиво проговорил Дэн, как будто речь и впрямь шла о чем-то серьезном. — Может, когда-нибудь я и дам тебе на это разрешение. Не могу пожаловаться на то, что моя жизнь была скучной и неинтересной.
— Ну, а теперь серьезно, — продолжил Роберт. — Чарльз и моя крестница действительно женаты?
— Да! — Утвердительно кивнул Дэн, и лицо его засияло от гордости. — Представляешь, у меня уже скоро будет внук!
— Или внучка, — добавил его друг. — Как ты узнал об их свадьбе?
— Джулия рассказала… — И Дэн поведал другу обо всем, что произошло между его приемным сыном и дочерью.
— Уму непостижимо! — Сказал Роберт. — Что ты собираешься делать дальше?
— Рассказать правду Чарльзу и Джулии. Всю.
— И о том, что Джулия твоя дочь?
— Да. Но сначала мне придется, конечно, поговорить об этом с женой.
При упоминании о новом статусе Джессики Дэн не мог сдержать счастливой улыбки даже при таких скорбных обстоятельствах, как смерть и похороны Жаклин. Все-таки Джессике единственной из всех женщин Дэна удавалось в течение стольких лет вызывать подобную улыбку у него на губах и такой счастливый блеск в глазах.
— Это ты сделаешь потом. Сейчас нам пора ехать в церковь. Все уже собрались и ждут только тебя.
— Что же ты мне сразу не сказал? Пойдем!.. — Отозвался Дэн, поднимаясь с кресла.
Панихида в церкви Святой Марии собрала у гроба Жаклин всех членов клана Уайтхорн, а возле входа, как всегда, толпились жаждущие очередной сенсации журналисты. Дэн болезненно поморщился, заметив их. Что можно здесь высматривать и вынюхивать, когда у людей горе? Некролог в "Лос-Анджелес Таймс" по Жаклин Каннингем, бывшей Уайтхорн, уже заказан. Если им нужна новая сенсация из жизни семьи Уайтхорн, то сегодня они пришли не по адресу. Никакой сенсации здесь нет и не будет. Дэн незаметно шепнул начальнику охраны, чтобы "позаботились" о журналистах. В церкви горело множество свечей, сладко, до головокружения, пахли белые цветы. На возвышении стоял гроб с красной бархатной обивкой, украшенный цветами. Уайтхорн позаботился о том, чтобы Жаклин ушла в свой последний путь с почестями, достойными королевы. Ведь она и была королевой. Жаль только, что он понял это слишком поздно. Священник что-то монотонно бубнил о том, какой замечательной женой и матерью была Жаклин. А Дэну внезапно стало противно слушать его. Как можно судить о достоинствах или недостатках Жаклин, совершенно не зная ее? Он же наверняка говорит одно и то же на всех похоронах. Возмутительно! Непростительно! Жаклин была совершенно особенной женщиной, а он стоит тут, глядя в пустоту и несет какую-то чушь о том, что за свою доброту Жаклин попадет в рай. Какой рай? Она и так всю свою жизнь жила в каком-то особом мире, придуманном ею, в который мало кто допускался. Даже он, Дэн, будучи ей мужем в течение двадцати двух лет, не сразу понял это. Это, как озарение, приходит не сразу. А священник абсолютно бессмысленно говорит о чистилище, о рае или об аде. Жаклин это ни к чему.
Панихида закончилась, и все присутствующие печальной вереницей потянулись к Дэну и Чарльзу, чтобы выразить им сочувствие. Джессика темной тенью стояла чуть в стороне от них, молча взирая на свою новую семью и с трудом понимая, что она здесь делает. Ей все это время казалось, что она лишняя в этой семье, что сейчас она не по праву заняла место Жаклин, что Жаклин еще не ушла окончательно и до сих пор не отпускает Дэна. Жаклин много лет была его женой, а она, Джессика, все эти годы была всего лишь его приходящей любовницей. Они и поженились-то по чистой случайности. Да, ей не место в этой семье! Со всех сторон всю эту неделю с тех пор, как они с Дэном спешно вернулись из Венеции, только и слышно о том, какая чудесная женщина была Жаклин, какой замечательной женой она была для Дэна, какой великолепной хозяйкой в особняке на Грин-стрит она стала. А ее, Джессику, никто не замечал, точно ее и не было вовсе, точно она по-прежнему была приходящей любовницей Дэна. Ей было не по себе от этой мысли и хотелось, чтобы все поскорее закончилось.
На кладбище все собрались полукругом вокруг свежевырытой могилы и, склонив головы, смиренно слушали последнюю молитву священника. Дэн уже почти ненавидел его, но больше всего — себя за то, что мечтал о скором окончании похорон. Это было воистину невыносимо! Он думал, что сможет спокойно проститься с Жаклин и простить ей все то, что она натворила перед смертью. Но он не мог! Его раздирали противоречивые чувства: чувство вины и чувство ненависти. Дэн и врагу не пожелал бы того, что испытывали сейчас он и Джессика. Он видел ее глаза только мельком сегодня, но и этого ему оказалось достаточно. Она ревнует его к Жаклин и чувствует себя лишней, но ведь это далеко не так. Джессика всегда занимала самое главное место в его жизни и в его сердце, а то, что они с самого начала не смогли быть вместе — просто жестокое стечение обстоятельств. Но все это пройдет, как только он сможет отпустить Жаклин.
Когда все уже было кончено, все в знак последнего "Прости" стали бросать на гроб Жаклин белые орхидеи. Женщины уже откровенно плакали, да и многие мужчины не скрывали своего горя. Поначалу они, правда, с пепельно-серыми лицами жались друг к другу, не решаясь открыто взглянуть в лицо смерти и подойти ближе к могиле, но первый им подал пример никто иной как Дерек Стефенс, муж Клер. Он шагнул к гробу, бросил цветок, но отошел не сразу. Пару секунд он помедлил, потом взглянул на жену, как бы ища ее одобрения, и прошептал:
