Мейв Хэран - Иметь все
– Лиз? Лиз, это Дэвид. Ты получила мое письмо? По слушай, у меня хорошие новости, и я хотел бы, чтобы ты первая их узнала.
Лиз сидела, сжав трубку с такой силой, что суставы ее пальцев стали белее пластмассы трубки. Ему не было нужды рассказывать ей эту новость. Она уже знала. Он влюбился. Именно поэтому он вдруг захотел побыстрее продать дом. Она знала это с той самой секунды, когда Сюзанна вошла в комнату.
– Лиз, я купил газету! «Селден Бридж стар». Это маленькая газета, но у нее большие возможности, и я теперь сам себе босс! Логан больше не будет дышать мне в затылок. Лиз? Ты скажешь что-нибудь?
Лиз молчала. А как насчет его второй новости? Он хочет, чтобы она узнала ее, опять войдя в ресторан?
– А твоей новой возлюбленной понравится жить в этом, как его, – в Селден Бридж?
Она сама слышала горечь в своем голосе, саркастические нотки брошенной жены, но ничего не могла с собой поделать. Как он осмелился послать свою сопливую подружку с подарками ее детям!
– Мне кажется, она городская девочка. В ее возрасте трудно обойтись без концертов рок-группы «Стринфеллоуз».
На том конце провода ошеломленный Дэвид молчал. О чем это Лиз? Потом до него наконец дошло, и он расхохотался.
– Ты о Сюзанне? Боже упаси, она не моя новая возлюбленная. Она просто друг, репортер из «Ньюс».
Лиз знала, что ей надо успокоиться, но остановиться уже не могла.
– А ей кто-нибудь сказал это? Она явно любит тебя. Без сомнения, это комплекс отца. Она наверняка уже соблазнила учителя и своего последнего начальника, и теперь твоя очередь.
О черт, зачем она сказала это? Просто Сюзанна так молода и хороша, да и пришла она в момент, когда из-за «Женской силы» у Лиз было черное настроение.
– Лиз, о чем ты говоришь?
Лиз слышала, как его голос становится холодным, как из него испаряется энтузиазм, и ей отчаянно захотелось взять свои слова назад. Но было уже поздно.
– Послушай, обсуждать это нет никакого смысла. Сюзанна – друг и бывшая коллега, и все. Возможно, нам лучше вообще не беседовать, если ты в таком настроении. Я попрошу своего адвоката договориться с тобой о продаже дома…
Своего адвоката! Им не нужны адвокаты, они цивилизованные люди.
– Прости, Дэвид, я…
Но он уже повесил трубку. Она сделала такую глупость. Ясно, что он не влюблен в Сюзанну. Это было слышно по его голосу. Она ошиблась. А теперь она сама заронила эту мысль в его голову, он начнет думать и думать об этом и спрашивать себя, права ли она. О Боже…
Лиз положила трубку и сидела в остывающей темноте гостиной, перебирая в голове слово за словом этот разговор. Она снова услышала радость и энтузиазм в его голосе, когда он говорил о покупке газеты. А она так ничего ему и не сказала, даже не поздравила его. Она только негодовала, как ревнивая жена. А она ему не жена. Больше не жена.
Ей надо извиниться, по крайней мере, пожелать ему удачи. Лиз протянула руку к телефону, но руна бессильно повисла.
В своей ярости и ревности она даже не спросила его номера.
Все еще негодуя на реакцию Лиз, Дэвид шагал по серым, блестящим от дождя улицам Селден Бридж и удивлялся тому, как много домов громоздились один над другим, взбираясь круто вверх по склону холма. Когда их строили в начале вена, их звали двухпалубниками. Но Дэвиду казалось, что один на другом построено не меньше полсотни домов, и их отполированные дождем, темные, крытые шифером крыши образовывали замысловатый штриховой рисунок. Просто удивительно, как все эти дома не сползут вниз, образовав одну огромную кучу шифера.
Вслушиваясь в эхо своих шагов по мокрой мостовой, он вдруг понял, что не знает в этом городе ни души. Но это не беспокоило его. Все сразу изменится, как только он возьмет в свои руки газету. Заметив ярко освещенный паб на углу улицы, по которой спускался, Дэвид завернул в него и заказал себе пинту пива. Ради одного только пива стоило перебраться в Йоркшир! Слева от стойки бара был телефон-автомат, и, поддавшись внезапному порыву, Дэвид позвонил в «Дейли ньюс». Ее там, конечно, нет. Слишком поздний час.
После шести или семи гудков он уже собрался повесить трубку, но на том конце вдруг ответили:
– Алло, отдел новостей.
Это была она. Ее голос звучал отстраненно, словно ее оторвали от работы над сенсацией.
– А вы работаете допоздна.
– Дэвид! – Он услышал искреннюю радость в ее голосе, и это его подбодрило. – Ну, вы знаете, как это бывает, у меня история, которая вот-вот наделает шума.
Да, он знал, как это бывает. Он отлично помнил это нетерпение, которое охватывает газетчика. И надеялся скоро испытать его снова.
– Я хотел поблагодарить вас и сообщить вам хорошую новость.
– И что же это? – По ее голосу он мог представить себе, что она заинтригована и с улыбкой ждет.
– Я только что купил газету. «Селден Бридж стар»!
– Дэвид, это невероятно! – О ее энтузиазм и радость можно было прямо греть руки. – Это замечательно! Ваша собственная газета! И вы собираетесь сами редактировать ее или будете указывать какому-нибудь бедолаге, что надо делать?
Это был тот самый вопрос, который мучил его весь сегодняшний день. И вдруг оказалось, что у него есть на него ответ.
– Я собираюсь редактировать ее сам. По крайней мере, сейчас.
– Дэвид, это замечательно, это потрясающе! – Она немного помолчала, а потом продолжала, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно более беззаботно. – И вам, я полагаю, понадобится редактор женского отдела?
– Смотри, это Питер Гленнинг, – прошипела Джинни в ухо Лиз. Они стояли рядом, принимая гостей делового завтрака «Женской силы» и пожимая руки одному бизнесмену за другим, – хозяин «Гленнингтри», самый крупный работодатель на Юго-Востоке. Боже, нас уважают.
– Он, наверное, прослышал о твоих креветочных фрикадельках, – прошептала в ответ Лиз.
Джинни хихикнула. Последние несколько дней она крутилась как белка в колесе и привлекла каждую духовку в Восточном Суссексе к выпечке крохотных палочек сатэ, употребляемых с соусом чили или арахисовым, маленьких пирожков и мини-пиццы, а также тающих во рту знаменитых креветочных фрикаделек собственного изобретения.
Они поступили довольно легкомысленно, разослав 150 приглашений и ожидая, что, как это обычно бывает на лондонских приемах, только четверть приглашенных соблаговолит ответить, половина и не ответит, и не явится, а оставшаяся четверть явится поздно и под мухой в результате встречи со знакомыми в пабе.
Вместо этого каждый ответил на приглашение, и каждый явился.
Лиз обвела взглядом море серых костюмов, однообразие которых лишь изредка нарушалось спортивной курткой или белой нейлоновой рубашкой. Боже, как безлико они выглядят. Половину из них наверняка зовут Брайан, а выходные они проводят за рулем с прицепом-дачей сзади.
