Татьяна Осипцова - Больше, чем любовь
«Это не может быть Наташа, – пронеслось у него в голове, – это кто-то другой рожает».
Бросив сигарету в урну, Борис рванулся к двери приемного покоя.
Ольга Павловна взяла его за руку, и он позволил себя усадить.
– Хоть бы вам разрешили там побыть!
– Наташа сама не захотела. Вы же знаете, Боренька, она боится, что ее будут слишком жалеть. В конце концов, все мы так рождались, без свидетелей – и ничего. Не волнуйтесь, в первый раз она родила нормально, а вторые роды всегда легче.
Он сидел, зажав кулаки между коленями и крепко стиснув зубы.
– Ну, представьте себя со стороны, Боря! Хорошо, что вас подчиненные не видят…
Он подошел к зеркалу у входа: вид идиотский, волосы всклокочены. Достал расческу из внутреннего кармана, и уже успел привести себя в порядок, когда в коридор выглянула медсестра.
– Борис Алексеевич? Пройдемте со мной.
– Что, она уже родила? – не то испугался, не то обрадовался он.
– Пока дойдем, точно родит. Наденьте вот это.
Они долго шли длинными коридорами, и у Пахомова замирало сердце: неужели он уже отец?
Сестра заглянула в дверь и, отступив, пропустила его. Он сразу увидел жену, все остальное как-то отодвинулось. Наташа лежала, закрыв глаза, на измученном лице блуждала слабая улыбка. Он тихонько подошел к ней и взял влажную руку. Она открыла глаза и прошептала:
– Девочка, как ты хотел…
– Спасибо, родная, – только и смог ответить он, целуя ее в лоб.
Акушерка уже готова была показать ребенка отцу.
– Три пятьсот, пятьдесят один сантиметр. Хорошая девочка.
Боря с восторгом смотрел на запеленатого младенца.
– Можно мне ее подержать?
– Держите, только осторожно головку.
Он протянул руки и взял сверток, удивившись его легкости. Любуясь, сказал:
– Посмотри, Наташенька, у нее волосики темные, как у меня, и длинные ресницы, а бровки как нарисованные. Она просто красавица! Мы ведь назовем ее Людочкой?
В ответ Наташа слабо улыбнулась. И вдруг лицо ее напряглось, исказилось от боли. Борис испугался, акушерка подхватила ребенка, а его потеснила к выходу.
– Все нормально, скоро вы сможете вернуться.
Он и не заметил, как вновь оказался в коридоре. Хотелось кричать от счастья, делать глупости, расцеловать первого встречного. По коридору шла давешняя медсестра, Борис кинулся к ней, схватил за руки и, тряся их, почти закричал:
– У меня дочка!
– Поздравляю, – улыбнулась девушка.
– Дорогая, – сказал Пахомов, кладя ей в карман стодолларовую купюру, – пойдите, скажите моей теще, она еще не знает… И подготовьте список всех, кто принимал в этом участие, – он кивнул на дверь родильного зала. – С должностями… и себя не забудьте!
Дверь родильного зала открылась, вышел врач.
– Ну вот, Борис Алексеевич, а вы боялись, мне показалось, даже больше, чем ваша супруга. Все обошлось хорошо.
– Я так счастлив, Георгий Абрамович! Никогда себя так не чувствовал… летать готов!
– Это нормально, голубчик, все мы через это прошли. Можете зайти к ней на минутку, а потом дайте отдохнуть.
– Наташу можно будет навещать?
– Конечно, но вначале ненадолго. Ей сейчас нужно много спать. Наталья Дмитриевна сказала, что не хотела бы быть в одной комнате с ребенком, как теперь принято. Говорит, что будет постоянно нервничать.
– А можно устроить, чтобы дочка была недалеко и все время под присмотром?
– Вообще-то у нас, после всех сокращений и из-за низкой зарплаты лишнего персонала нет, но я могу позвонить старым детским сестричкам. Думаю, кто-нибудь да согласится.
Через пять дней Наташа с ребенком выписывались из роддома. Ее провожали все, кто принимал участие в родах и ухаживал за ней. Медики получили конверты со щедрым вознаграждением, к тому же на счет больницы была перечислена солидная сумма спонсорской помощи.
Дома Наталью ждал сюрприз. Комната сына была переделана в детскую. Там же стояла кровать для няни. Димке Борис уступил свой кабинет.
Поручив малютку заботам няни, Елены Анатольевны, семья уселась за праздничный стол. Пахомов с тещей выпили шампанского, Наташа с сыном ограничились соком. Но застолье продолжалось недолго, Наташе захотелось лечь.
– Будешь спать? – спросил Боря, укрывая жену одеялом.
– Нет, просто так полежу.
– Тогда я только взгляну на дочку и посижу с тобой.
Она с нежностью посмотрела вслед мужу. Таким заботливым, каким он был в последние месяцы, она его не знала. Он буквально предупреждал каждое ее желание, это было так трогательно… Сейчас она не могла представить, что хотела лишить Борю радости отцовства.
Пахомов вернулся, сел на край кровати и взял жену за руку.
– Она спит, кормить через полтора часа.
– Я знаю.
– Тесновато стало в этой квартире, надо было купить другую, попросторнее, как я говорил.
– Я люблю этот дом, и ты тоже, я знаю. А пока в другой квартире обживешься…
– Да, это непросто, проходил в Москве. Так ты не хочешь ничего менять? А я хочу. Слушай, – он сделал интригующую паузу, – я купил островок!
– В Океании? С ума сошел!
– Не волнуйся, всего лишь на Вуоксе, чуть больше сотни километров от Питера. Собственно, это был не совсем остров, его с мысом соединяла насыпная гряда и дорога, еще финская. Гряду разобрали, сделали подъемный мостик и теперь это остров.
– Так вот где ты пропадал целыми днями?
– А ты что думала?
– Да уж чего только не думала! – притворно нахмурившись, покачала она головой.
– Во-первых, я был там всего раз десять, а во-вторых, я дал слово! Ведь никогда прежде я не клялся тебе в верности, только в любви и, между прочим, не требовал таких клятв от тебя…
– Но все равно ревновал? И совершенно напрасно.
– Каюсь, был полным идиотом. Но сейчас я клянусь, что больше никогда не изменю тебе.
– Пока мы вместе?
– Что значит – пока? Я теперь вас от себя не отпущу!
– Хотелось бы верить, – хмыкнула она. – Ну, так что там с островом?
– Я, как только увидел его, сразу влюбился. Он небольшой, около трех гектаров, но на нем есть все: и горка, и лужок, и лес, и камни. Дом уже построен, я купил готовый проект, сейчас делают внутреннюю отделку. Думаю, в конце июля все будет готово, и мы сможем туда переехать. Между прочим, Димке там очень понравилось.
– Похоже, все в курсе, кроме меня.
– Хотелось сделать сюрприз.
– Ну, не знаю… – она задумалась. – Людочка еще такая кроха…
– Елена Анатольевна согласна туда переехать. Хорошую няню я нашел? Тридцатилетний опыт работы патронажной сестрой и к тому же одинокая. Она согласна всюду следовать за нами.
