Татьяна Осипцова - Больше, чем любовь
«Нет, все-таки Путин Владимир Владимирович, мне вот сейчас передали», – сказал Селезнев в телевизоре.
– Путин? – удивился Пахомов.
– Проголосуют или задробят?
– Проголосуют, куда они денутся! Побоятся теперь. Ельцин их в тот раз здорово припугнул! Три раза не голосуют, и распустит Думу. А не разойдутся, так танки на что?..
Пока Наташа накрывала на стол, в стране появился новый премьер.
Борис достал коньяк.
– За это стоит выпить! Вроде бы на этот раз того, кого надо, выбрали.
– Ты что, знаешь его? Он вроде гебешник.
– Лично не знаком, но доводилось видеть в начале девяностых, когда он у Собчака вице-мэром был. А что комитетчик, так это и неплохо. По крайней мере, дураков в этой конторе не держали. А он мне понравился, соображает быстро. Несмотря на неяркую внешность очень обаятелен, и посмотри, – он указал на телевизор, где показывали документальные кадры и фотографии нового премьера, – за эти он годы не прибавил в весе. А Чубайс и Степашин, да те же Немцов и Явлинский – их просто не узнать, такие гладкие стали. А этот все такой же. Спортсмен, кажется, самбо или дзюдо занимался.
– Это еще не показатель, можно быть мировым парнем и хреновым политиком.
– Нет, я в него почему-то верю, мне кажется, он из тех, кто за страну болеет, и не трепло.
– Ну, дай-то бог! – пожала плечами Наташа, поднимая рюмку.
Глава 44
Утром 31 декабря, когда всей семьей украшали гостиную к Новому году, Боре позвонил Новоселов, и он вышел говорить в коридор.
Наташа наряжала елку, игрушки ей под руководством няни подавала Милочка. Девчушка говорила: «Дай», потом передавала шарик маме: «На, весь».
Димка с бабушкой украшали комнату гирляндами, постепенно она приобретала все более праздничный вид.
Вернувшись в гостиную, Пахомов громко сообщил:
– Ельцин отрекся от власти в пользу Путина!
– Что???
– Ушел в отставку и объявил преемником Путина. Включайте телик, скоро передавать будут.
Но экстренное сообщение последовало лишь через час. Начались бесконечные телефонные звонки, которые не прекращались до глубокого вечера.
Когда около полуночи президент в очередном повторе сказал: «Я ухожу», Наташа не выдержала:
– Ну, уходи уже, наконец! Сделал народу самый лучший новогодний подарок, и уходи!
– И это символично! – напыщенным тоном произнес Пахомов, когда умолк смех после Наташиной реплики. – В новое тысячелетие с новым президентом!
– Пап, новое тысячелетие начнется только через год!
– Да знаю я, Димка! Рождество Христово и все такое… Но вот скажи, если у тебя было 1999 рублей, это тысяча с хвостиком, а 2000 – это уже две.
– Но третья тысяча пойдет, когда прибавится еще один рубль.
Боря уставился на пасынка.
– Слушай, молодец, как просто все объяснил! А то талдычат что-то про Христа уже не один месяц. На деньги перевели – и сразу полная ясность!
Праздник прошел весело, в предвкушении перемен. Борис нарядился Дедом Морозом, а Димка – Снегурочкой. Раздавали подарки, играли в фанты, пели хором под аккомпанемент Снегурочки…
В начале апреля, в один из тихих субботних вечеров, просмотрев очередной выпуск новостей, Пахомов заметил:
– Обрати внимание, мы смотрим новости с другими чувствами, хотим услышать, что сказал Путин, куда съездил.
– Да уж, так и мелькает, будто Фигаро: то на флоте, то в самолете.
– А раньше ожидали, что еще наш главный персонаж из «Кукол» отмочит, каким оркестром подирижирует.
– Или какую загогулину изобразит, – покивала Наташа.
– Или в больнице, или в отпуске, или бредит с похмелья….
– Ты прав, наконец-то появилась какая-то надежда, перспектива. Только разгребать много придется, наворочено-то!
– Так они и пашут, и он, и Касьянов.
– У Касьянова вид какой-то усталый. Но все равно душка! А голос…
– Что, нравится? – приподнял брови Боря.
– А то! Красавец! – Наталья мечтательно закатила глаза.
Боря ухмыльнулся и погрозил ей пальцем.
– А знаешь, какая кликуха у этого красавца?.. Миша-Два процента!
– То есть?..
– Столько он берет, чтобы решить вопрос.
– Серьезно? А Путин?..
– Вроде бы не замечен ни в чем подобном…
– Скоро выборы, опять зашевелились кандидаты в президенты, изгаляются друг перед другом. А он никакой предвыборной кампании не ведет.
– И правильно делает. Заниматься государственными делами – самая лучшая реклама. Народ видит, как он мотается по стране и не сам себя хвалит, а пытается решать вопросы.
Борис заложил руки за голову и задумчиво проговорил:
– Пожалуй, если он победит, надо будет перебираться в Москву, – он обернулся к Наташе и спросил: – Как ты относишься к идее переехать в столицу? Мне кажется, там сейчас начнется все самое интересное.
Он поднялся из-за стола и, потянувшись, продолжил:
– Знаешь, появилось желание сделать что-нибудь для этой страны.
– В политики решил податься? – насмешливо спросила она, – Не слишком ли ты молод для этого?
– Ну, там и помоложе есть, а мне уже скоро полтинник.
Не скрывая любви, Наташа смотрела на мужа, подтянутого красавца с поседевшими висками. Блестя синими глазами, он расхаживает из угла в угол по гостиной и рисует планы возможного возрождения России. Разве около двадцати лет назад, когда они познакомились, можно было представить, что она станет женой миллионера и будет обсуждать с ним вопрос выдвижения в большую политику, так как игр в большие деньги ему уже мало?
Пахомов остановился перед женой.
– Ну, так что? Поедешь со мной в Москву?
– За тобой – хоть на край света! – искренне ответила Наташа.
© Татьяна ОсипцоваСанкт-Петербург, 2003
