Джуди Кэролайн - Мэгги и Джастина
На несколько мгновений бык замер, словно утомленный этой игрой. В мрачном раздумье он уставился на человека и красный лоскут, догадываясь в глубине своего темного сознания об обмане, который с каждым новым нападением толкает его все ближе к смерти.
На мгновение матадор замер, а затем круговым движением левой руки свернул красную тряпку вокруг палки. После этого, подняв правую руку на высоту глаз, застыл со шпагой, направленной в затылок зверя.
По рядам пробежал ропот протеста и недовольства.
— Нет, нет! — закричали тысячи голосов.
Прошло слишком мало времени с начала корриды, и публика хотела продлить зрелище.
Но матадор внезапно бросился вперед со шпагой в вытянутой руке, и в тот же момент бык ринулся ему навстречу. Удар был страшен. На мгновение человек и зверь слились в одно целое. Понять, кто победил, было невозможно: рука человека и часть его корпуса находились между рогами. Животное, нагнув голову, стремилось взять на рога ускользавшую от него пеструю, расшитую золотом куклу.
Наконец группа распалась. Превращенная в лохмотья красная тряпка соскользнула на песок. Руки тореадора освободились. Пошатываясь, он сделал по инерции несколько шагов и с трудом пришел в равновесие. Одежда его была в беспорядке, разорванный рогами галстук болтался поверх жилета.
Бык продолжал свой бег с прежней скоростью. На его широком затылке едва выделялась красная рукоять шпаги, вонзившейся по самый эфес. Вдруг животное остановилось, передние ноги его подогнулись, как бы в неуклюжем поклоне, голова опустилась на песок. Наконец бык тяжело рухнул и забился в предсмертных судорогах.
Джастине показалось, что сейчас амфитеатр обрушится, что вокруг начинают с грохотом сыпаться камни, что люди, охваченные паникой, сейчас бросятся бежать — все вскочили с мест, бледные, дрожащие, крича и размахивая руками. Мертв!.. Какой удар!.. Ведь на мгновение публике показалось, будто матадор повис на рогах. Все ждали, что он вот-вот, обливаясь кровью, упадет на песок, и вдруг — он стоит перед ними, еще оглушенный бешеным натиском, но веселый и улыбающийся.
После пережитого волнения и страха общий восторг не знал границ. Зрители что-то кричали, бросали на арену шляпы. Грохот рукоплесканий прокатывался по рядам, пока Хуанито Мартинес шествовал по кругу вдоль барьера, наслаждаясь своим триумфом.
На арену уже вышел третий бык, а овации в честь Мартинеса не смолкали, словно публика не могла опомниться от восторга, словно все, что могло произойти во время корриды, уже не заслуживало внимания.
Остальные тореро, бледные от зависти, выбивались из сил, стараясь заслужить расположение публики. Раздавались аплодисменты, но они казались вялыми и равнодушными по сравнению с недавней овацией. Публика изнемогла после бури восторга и рассеянно следила за схватками, происходившими на арене. На ступенях амфитеатра шли ожесточенные споры. Одни восхищались тем, как вел себя Мартинес, другие, очевидно осуждая его за безрассудство, будто восставали против собственного недавнего порыва.
Внимание публики отвлеклось от арены поминутно вспыхивающими ссорами. Именно здесь Джастина поняла, что такое национальный характер испанцев. То и дело в одном из секторов амфитеатра раздавался шум, зрители вскакивали, повернувшись спиной к арене. Над головами мелькали руки и шляпы. Остальная публика, перестав следить за корридой, всматривалась в место драки и нарисованные на каменной стене огромные цифры, обозначающие различные сектора амфитеатра.
Подчиняясь стадному чувству, все шумели и вскакивали на ноги, пытаясь рассмотреть через головы соседей, что происходит вдалеке. Но видели только медленное шествие полицейских, которые, с трудом продвигаясь по ступеням, направлялись к месту драки.
Более разумные из зрителей, желавшие смотреть на арену, где тореадоры продолжали свое дело, усаживали тех, кто вскакивал перед ними. Постепенно волны людского моря улеглись. Ряды голов выровнялись по концентрическим кругам амфитеатра, и коррида возобновилась. Но нервы толпы были возбуждены, и ее настроение проявлялось то в презрительном молчании, то в несправедливой враждебности к некоторым тореро.
Публике, пресыщенной только что происшедшими на арене событиями с участием Хуанито Мартинеса, все перипетии дальнейшего боя казались неинтересными. Чтобы рассеять скуку, зрители принялись за еду и питье. Торговцы сновали между рядами, с фантастической ловкостью бросая покупателям требуемый товар. Словно оранжевые мячи, по всему амфитеатру летали апельсины, вычерчивая на пути прямые, как нитка, линии. Хлопали пробки бутылок с газированной водой, в стаканах искрилось жидкое золото анадалузского вина.
Но вот по амфитеатру пробежала волна любопытства. На арену вышел еще один тореадор, и все замерли, словно ожидая чудес ловкости и красоты. Матадор вышел один на середину арены с бандерильями в руке, невозмутимый, спокойный, продвигаясь медленным шагом, словно затевая какую-то игру. Бык подозрительно следил за его движениями, изумленный зрелищем одинокого человека после недавнего шума и суеты, когда вокруг него развевались плащи, в загривок ему вонзались острые пики и перед самыми его рогами, словно напрашиваясь на удар, метались лошади. Сейчас никого из пикадоров не осталось на арене. Были только матадор и бык.
Человек гипнотизировал зверя. Он подошел к быку так близко, что коснулся острыми бандерильями его холки. Потом, отступив, побежал мелкими шагами, и бык, словно завороженный, потрусил за ним на другой конец арены.
Казалось, тореро покорил животное; бык подчинялся малейшему его движению. Но вот матадор решил закончить игру. Раскинув руки с зажатыми в них бандерильями, поднявшись на носках и вытянувшись всем своим гибким, стройным телом, он в величественном спокойствии двинулся вперед и воткнул разноцветные стрелы прямо в затылок ошеломленному быку.
Он повторил этот прием трижды под приветственные крики публики.
Хуанито Мартинес в это время стоял у барьера, вытирая пот с лица полотенцем, которое подал ему слуга. Он выпил воды, повернувшись спиной к арене, чтобы не видеть подвигов своего товарища. Мартинес выглядел так, как будто восторги публики казались ему воровством и похищали часть его триумфа.
Джастине было очень любопытно следить за этим молодым человеком, которого она видела еще сегодня утром спокойно пьющим кофе в ресторане гостиницы «Дель соль». Он долго отдыхал, предоставляя своим товарищам возможность показать свое мастерство. Но когда вышел пятый бык, предназначенный для него, Хуанито бросился на арену, будто горя нетерпением поразить публику своим геройством.
