Кэтрин Лэниган - Пожар любви
— Тебе здесь нравится? — наконец спросила она, стараясь освободиться от навязчивых и соблазнительных фантазий. Теперь они просто друзья и больше ничего.
— Неплохо.
— И только? Я сама была здесь лишь однажды. По-моему, напоминает нью-йоркские бары в стиле кантри. Я поэтому его и выбрала. Хотела, чтобы ты чувствовал себя как дома.
— Я чувствую себя как дома, — ответил он. «Мой дом — ты. Мой дом — Техас. Я понял это с первой же минуты, как увидел тебя сегодня».
— Последний раз мы виделись в Сан-Диего. Расскажи, как ты живешь в Нью-Йорке. Ты по-прежнему счастлив там?
К ним подошла официантка, чтобы принять заказ.
— Мне «Корону» в бутылке и два лайма, — не дожидаясь Зейна, сказала Лили.
— Мне то же самое.
Когда девушка ушла, Лили снова перевела взгляд на Зейна.
— Так как?
— Потрясающий город. Другого такого нет. Я люблю приключения. Мне нравится сражаться с экспертами, которые вдвое старше меня и имеют в десять раз больше опыта и знаний. От них можно кое-чему научиться.
— А здесь тебе, конечно, не у кого было учиться? — выпалила Лили и тут же прикусила язык.
Его глаза потеплели.
— Нет, это я… у тебя.
«Ты научила меня любить», — подумал Зейн.
— Я очень благодарен тебе за это, — произнес он тихо.
Зазвучала музыка. Одна из тех простых сельских баллад, которые всегда кажутся глуповатыми тем, кто не любил, и невыразимо печальными — тем, кому знакомо это чувство.
— Я все надеялась… тогда давно… вдруг ты позвонишь мне… по делу, я имею в виду, — сказала Лили.
Принесли пиво.
Она схватила бутылку с высоким горлышком и сделала два глотка. У нее пересохло во рту. Лили с яростью выдавила лайм в бутылку.
«Господи! Какая же я дура! Не могу сказать, что чувствую! Что со мной? И зачем только я сюда пришла?»
Глядя сейчас на Лили, Зейн вдруг вспомнил, как когда-то в юности он дразнил ее, что она не умеет пить из горлышка, и все пытался научить. Она смеялась, шлепала его по руке, потом они в шутку подрались, а кончилось все любовью.
Любовь.
Зейн с грустным сожалением смотрел на ту, которую любил всегда, которую всегда будет любить.
— Что с тобой?
— Ничего, — коротко бросил он и сделал большой глоток из своей бутылки.
— У тебя такой вид, как будто ты потерял своего лучшего друга.
В его глазах вспыхнули печальные огоньки.
— Я действительно потерял своего лучшего друга. Давно.
Лили почувствовала, как у нее застучало сердце и зазвенело в ушах. Он сидел здесь, рядом с ней, а она вела себя так, словно это просто старый добрый клиент. Сколько бессонных ночей она провела, думая о нем! Если сложить их, получилось бы года три. С каким упорством отказывалась она от любых отношений с другими мужчинами, и все из-за того, что в ее глазах никто из них не мог даже сравниться с Зейном. Надо сказать ему об этом. Она же, наоборот, снова отталкивала его. Откуда этот равнодушный тон? Ей хотелось, чтобы он обнял ее, поцеловал, а вместо этого у нее на лице застыла нелепая ледяная маска.
«Что же это со мной?»
Зейну нестерпимо хотелось взять Лили за руку. Но он едва решался дотронуться до рукава. Неужели это все, что ему позволено? Может, стоит попытать счастье… сказать ей о том, что он чувствует… раз и навсегда?
— Лили. — Он беспокойно вздохнул. Потом с трудом проглотил слюну и решил попробовать. Теперь или никогда. — Боже мой, Лили, я так соскучился.
Слезы заволокли ей глаза. Лили испугалась, что сейчас заплачет. Оставалось одно спасение: снова перевести разговор в деловое русло.
— Ты так и не назвал мне своего клиента. Мне кажется, я имею право знать, кто купил мой кинжал.
Зейн не мог оторвать глаз от ее рта. Господи! Как он желал ее! Ему хотелось вернуть хоть немного здравого смысла своей упрямой Лили. Поцеловать ее, прижаться к ее губам с такой силой, чтобы она больше никогда не смогла оторваться.
— Я не имею права раскрывать его имя.
Чувства переполняли Зейна. Он больше не мог пи о чем думать, он только чувствовал.
Перегнувшись через стол, он положил руку на затылок Лили и с силой потянул ее к себе. Как орел, бросающийся камнем с неба за своей добычей, Зейн схватил ртом ее губы. Он настойчиво требовал ответа, словно пытался заставить ее открыть ему свое сердце.
Поцелуй показался Лили в тысячу раз сильнее и неудержимее, чем все, что она испытывала тогда, в детстве. Поцелуй мужчины, которому она действительно очень нужна. Его язык скользил по стенкам ее рта, заставляя волны озноба пробегать у нее по спине. Лили почувствовала внутри выброс горячей влаги. Впервые за одиннадцать лет ей снова хотелось любить, наполнить себя им, ощутить наслаждение от тяжести его тела. Забыть обо всем, кроме него.
У нее в висках стучала кровь. Ей вдруг стало нестерпимо жарко, помещение показалось слишком тесным, воздух — спертым, люди — слишком любопытными.
— Зейн, пожалуйста, не надо…
— Почему? Разве… у тебя кто-то есть?
— Нет. Никогда.
— У меня тоже.
Лили едва дышала.
— У меня никогда никого не было… кроме тебя.
— Так почему мы не можем…
— О, Зейн! Прошло столько лет, — перебила она. — Мы были детьми. — Лили старалась говорить спокойно, но чувствовала, что каждый нерв в ее теле напряжен до предела.
— Разве это было так давно, Лили? — спросил Зейн.
Будущее вдруг представилось в виде череды дней, которая тянулась перед ним длинным темным туннелем. Может, лучше встать и уйти, оставив боль позади? Но он этого не сделал. Он продолжал сидеть, будто его приклеили к стулу. В последние месяцы Зейн уже многое изменил в своей жизни, в особенности в том, что касалось работы. Для него наступило хорошее время — время новых начинаний. Он долго не мог собраться с силами и сделать это. Ему не хватало уверенности в себе, он не мог решиться открыть свое дело. Нынешняя встреча с Лили каким-то чудесным образом совпала с другими переменами. Может, настало время отбросить все страхи и начать по-настоящему новую жизнь?
Лили смотрела на него и, казалось, ждала чего-то. — Нет, для меня нет. Иногда мне кажется, что все было только вчера.
У Зейна подпрыгнуло сердце.
— Мне тоже. И все-таки, мне кажется, мы правильно сделали, что расстались.
— И я так считаю. Но ты почему-то всегда возвращался.
— Я знаю, что прошлого не вернуть, но мы могли бы начать сначала.
— Ты этого хочешь?
— Да.
Лили неуверенно улыбнулась, словно боялась поверить.
— Мы столько пережили врозь. Я хочу сказать — мы стали чужими.
— В каком-то смысле да. Но с другой стороны, это совсем не так. Спроси меня о чем хочешь, Лили, и я расскажу тебе все.
