"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

София не выдержала ее испытующего взгляда и отвернулась.

— Не знаю, но на твоем месте я бы приготовилась к самому худшему.

— А что может быть хуже?

Иден выглядела подавленной.

— Семейная жизнь Круза уже нарушена, а о том, что чувствую я, тебе хорошо известно, мама. Не знаю, вряд ли я смогу просто сидеть, сложа руки, и ждать, как будут развиваться события. Это не в моих правилах. Я и так уже слишком много ждала и терпела.

Она медленно зашагала через всю гостиную к выходу из дома.

— Ты куда? — встревоженно окликнула ее София. Иден остановилась на полпути.

— Сегодня очень жарко. Пожалуй, я пойду, искупаюсь в бассейне и переоденусь. Мне надо освежиться.

София недоверчиво покачала головой.

— А мне показалось, что ты уходишь.

Иден хмуро покачала головой.

— Нет. А что?

София тяжело вздохнула.

— Мне кажется, что тебе лучше было бы остаться дома.

Иден удивленно повела головой.

— Почему?

София выглядела смущенной.

— В твоем положении это было бы вполне естественно, — неопределенно ответила она. — Я думаю, что тебе сейчас не стоит показываться на людях.

Иден не скрывала своего разочарования.

— Ты заодно со всеми? — с горечью спросила она. — Ради бога, мама, ведь не я затеяла этот процесс, чтобы завладеть Крузом Кастильо. Я не собираюсь переезжать к нему, как только его жена окажется в тюрьме. Неужели ты подозреваешь меня во всех смертных грехах? Подумай сама, зачем мне это нужно? Я не скрываю своих чувств к Крузу, но это совершенно не значит, что я собираюсь мгновенно броситься ему на шею. У меня есть собственное чувство гордости.

София выглядела по–прежнему сомневающейся.

— Ну, хорошо. Допустим, сегодня ты этого не сделаешь. А завтра? Ты напрасно собираешься скрыть от меня свои настроения.

Иден ошеломленно отступила назад.

— Это нечестно, — со слезами на глазах произнесла она. — Мама, ты должна быть на моей стороне. У меня достаточно врагов в этом городе. Если еще и близкие начнут клевать меня, то неизвестно, что со мной будет.

София вдруг почти физически ощутила острое чувство жалости по отношению к дочери.

Иден, словно прочитав ее мысли, тут же воскликнула:

— Мне как‑то странно говорить об этом. Не надо жалеть меня. Все думают, что я гоняюсь за Крузом, и забывают, что меня едва не убили.

София с досадой взмахнула рукой.

— Да, я помню об этом, помню, Иден. Поверь, я целиком на твоей стороне. Но мне непонятно другое — как ты оказалась на этом шоссе в столь поздний час. Что ты там вообще делала?

Иден принялась горячо объяснять.

— Мама, я думала… Или мне показалось, что между Сантаной и Кейтом…

Она вдруг осеклась на полуслове, увидев, как мать, пытаясь смахнуть проступившие на глазах слезы, расстроенно отвернулась.

— Хорошо, — дрогнувшим голосом сказала Иден, — я поняла тебя. Больше не нужно никаких объяснений. Но и ты должна понять меня, мама. Я никогда не скрывала и не говорила, что мне безразличен Круз Кастильо. Но я не собираюсь разрушать его брак. В ту ночь я хотела удостовериться, что Круз больше не интересует Сантану.

София вытерла слезы.

— Да, это был, конечно, неплохой ход с твоей стороны, — сокрушенно промолвила она. — Мне очень жаль, что ты кое–чего не понимаешь, Иден. Я люблю тебя, я тебя очень люблю. Ты моя дочь, и я желаю тебе только добра. Но посмотри, в какой ситуации ты оказалась. Ведь ты фактически выслеживала Сантану. Я, конечно, не вправе осуждать тебя за это. Но ты никогда не должна забывать о том, что такое собственное достоинство. Нельзя терять его и нельзя им жертвовать ни при каких обстоятельствах. Сейчас Круз будет еще сильнее привязан к Сантане. После того, что произошло, он наверняка посчитает своим долгом остаться с ней и морально помочь ей. Ты же знаешь, как сильно у Круза развито чувство долга. Пусть даже жена изменяла ему, однако теперь, когда она попала в такую тяжелую ситуацию, он не оставит ее одну. Ты должна была бы понимать это лучше других. Никто другой в этом городе не знает характер Круза так, как ты. Но мне показалось, что ты предпочитаешь закрыть на это глаза. Иден отрицательно покачала головой.

— Ты напрасно так думаешь обо мне, мама. Я прекрасно понимаю, что он останется верен клятвам, которые дал самому себе. Неверная жена будет за решеткой, горечь измены пройдет. Останутся лишь приятные иллюзии.

София тяжело вздохнула.

— Это звучит цинично. Ты могла бы подобрать и другие слова.

Иден на мгновение задумалась.

— Да, кажется, я начинаю понимать, что поступаю не очень умно.

С этими словами она развернулась и вышла из дома.

София вернулась к окну. Хотя сейчас никого вокруг не было, она не могла дать волю своим чувствам. София пыталась сдерживать слезы, но они непослушно текли из ее глаз…

— Ну, что там? — озабоченно спросил Перл. — Полицейская машина по–прежнему стоит на пирсе?

Оуэн, который внимательно вглядывался в происходящее за окошком иллюминатора, на мгновение оторвался от наблюдения.

— Полицейская машина на минуту отъехала и вернулась, — встревоженно сказал он.

Затем, снова взглянув в окно, добавил:

— Нет, нет, они опять уезжают.

Перл едва заметно улыбнулся.

— Ну, ладно, Оуэн, продолжай нести свою службу у иллюминатора, у тебя очень хорошо получается.

Перл повернулся к Келли, которая сидела рядом с ним на диване.

— Ну, что ж, давай попробуем вспоминать дальше, — сказал он. — Он уронил револьвер. Это произошло, когда вы начали бороться, так?

— Так. Я ударила его по груди, и револьвер упал на пол.

— Очень хорошо, — сказал Перл. — Мы постепенно приближаемся к выяснению самых важных деталей. А что было потом? Ты подняла револьвер?

Она на мгновение задумалась.

— Нет.

— Хорошо. Значит, ты не поднимала револьвер? В таком случае, очевидно, его поднял Дилан?

Келли снова уверенно сказала:

— Нет. И Дилан его не поднимал.

— Почему?

— Потому что я мешала ему сделать это. Мы по–прежнему боролись.

Перл на мгновение умолк.

— Так, ну хорошо. Тогда поставим вопрос по–другому. Допустим, ты не помнишь, поднял Дилан пистолет или нет, но был ли он вооружен, когда выпал из окна?

Келли как‑то устало покачала головой.

— Нет, я помню, что в руках у него ничего не было. Не знаю, что случилось с этим револьвером? Наверное, он остался лежать на полу.

Перл озабоченно потер подбородок.

— Хорошо. В таком случае, почему полиция не нашла оружие на месте преступления? Ведь если ни ты, ни Дилан револьвер не поднимали, значит, он должен был остаться в комнате. Как такое могло произойти? Я думаю, что они не могли упустить такой важной детали. Все‑таки, револьвер — это весьма существенная улика.

Келли молчала.

Перед глазами ее снова и снова вставала картина происшедшего с ней в тот вечер в президентском номере отеля «Кэпвелл». Вот Дилан входит в комнату. Он как‑то недобро улыбается… Он чего‑то добивается от Келли… Он пытается ее обнять… Он чем‑то обозлен… Она отбивается, пытается кричать… Он зажимает ей рукой рот, хочет повалить на диван… Она отталкивает его… Он торопливо лезет в карман куртки и достает оттуда револьвер… Он направляет револьвер на Келли… Он чего‑то пытается от нее добиться под угрозой оружия… Она снова отбивается… Револьвер падает на пол… Темнота… Провал в памяти… Потом она толкает его в грудь… Толчок столь силен, что Дилан падает спиной на оконное стекло. Оно разбивается… Дилан пытается удержаться руками за острые осколки, но они ломаются, и он летит вниз…

Келли разочарованно покачала головой.

— Не знаю, Перл. Многие детали выпали из моей памяти. Я стараюсь восстановить всю картину, но пока мне это не удается. Я лишь очень хорошо помню, что пистолета в руках Дилана не было, когда он падал из окна.

Перл минуту помолчал.

— Да, перед нами стоит довольно нелегкая задача. Возможно, оружие было подобрано кем‑то гораздо позднее.