Белва Плейн - Осколки судеб
В комнате вновь зазвучал звонкий уверенный голос: – Я присоединилась к «Везерменам». Все вы их хорошо знаете, так что приводить здесь какие-то имена и даты не имеет, думаю, никакого смысла. Уверена также, мне не нужно говорить вам, что, хотя мы и стремимся остановить войну, главная наша цель – изменить политическую систему, дать власть народу, у которого ее нет. А это – девяносто девять процентов населения. Ну, я полагаю, обо мне хватит. Снова заговорим Тим.
– Шелли не сказала вам, что она угрожала полисмену дубинкой, или что ее выпустили под залог, или что она не собирается являться в суд в назначенное время.
К удивлению Стива, подала голос Сьюзен: – И что случится, если она не явится?
– Ничего, мы думаем, – ответил Тимоти. – По существу, мы уверены в этом. У нас надежная сеть, надежные явочные квартиры, такие, как, например, эта, где мы с вами сейчас находимся. Теперь твоя очередь, Тед.
Тед говорил с присущей южанам медлительностью, НО громко и ясно; этот звучный сильный голос совершенно не вязался с той слабостью, которая чувствовалась во всем его облике, начиная с редких светлых волос и такой же реденькой бородки и кончая торсом, словно пытавшимся безуспешно вырваться из сплетения скрещенных худых ног.
– Жизнь моя, – начал он с иронической улыбкой, – так сказать, сплошная чересполосица. Воспитан бабкой-баптисткой, затем колледж и утрата веры; подружился с парнем по имени Бен Вейнберг, также неверующим, потом, когда мы оба бросили учебу, для меня, можно сказать, началась настоящая жизнь. Присоединился к «Везерменам» и уехал в Чикаго, где жил в большой коммуне. Нас было там человек тридцать. Коммуны – вещь хорошая, – он кивнул Стиву со Сьюзен, – они помогают избавиться от зацикленности на личной жизни и частной собственности. Но здесь есть и недостатки, особенно если это – эскаписткое убежище в какой-нибудь дыре. И все же главная проблема – в количестве людей. Когда уходишь в подполье и возникает необходимость в быстрых передвижениях и полной секретности, тридцать человек – это много. Так что вскоре я и еще пятеро ребят уехали в Нью-Йорк. – Он снова иронически усмехнулся. – Должен сказать, на нашем счету кое-что есть: бомба на пирсе «Юнайтед Фрут Компани», «Марин Мидленд Грейс Траст Компани», правительственное здание, армейский призывной пункт, здание уголовного суда, «Дженерал Моторс Билдинг»… Тим поднял обе руки.
– Спасибо, Тед. Мы получили представление о твоей деятельности, и она впечатляет. А теперь очередь Сьюзен.
Она стремительно вскочила, более, чем когда-либо прежде, напоминая собой в этот момент ребенка, подумал Стив, глядя на ее косички, болтающиеся над худенькими лопатками, которые позволяла видеть коротенькая кофточка на бретельках.
– Ничего подобного я, конечно, не могу рассказать вам о себе. Мне нет еще и восемнадцати, и я мало что видела на свете, кроме своего дома, который я презираю так же сильно, как ненавидит свой Шелли, хотя и по другой причине… А может, по той же самой. Моя семья не принадлежит к высшему обществу, но главным для нее тоже всегда были материальные блага. Моих родителей никто и ничто не интересует, кроме них самих. У меня никогда не возникало в связи с этим никаких мыслей о революции, я только ненавидела все это. Но сейчас, хотя и с опозданием, я начинаю многое понимать. – Она обвела взглядом собравшихся. – Вот, вроде, и все. Я просто не знаю, что еще вам рассказать.
Сьюзен села под гром аплодисментов. Сердце Стива преисполнилось гордостью за нее. Да, она сильно изменилась с того дня, когда он впервые увидел ее с котенком на руках.
– Итак, – в голосе Тима послышались командные нотки, – мы все познакомились и теперь знаем, кто мы такие. Мы – коллектив, объединенный общей целью, клуб единомышленников, ни больше, ни меньше. Никто не вступает и не выходит из него, кроме как по особому разрешению. Возглавлять его будет Лидия. Только она будет всегда знать, где меня найти. Больше этого знать никто не будет, и, как вы все понимаете, не из-за недоверия, а лишь потому, что когда чего-то не знаешь, то не можешь и случайно проболтаться, как и выдать это под давлением или угрозой. А теперь о наших планах. Наши задачи и здесь, на Западе, остаются прежними. Мы будем ездить вдоль Тихоокеанского побережья от одного кампуса к другому и взрывать здания пунктов регистрации призывников. Не забывайте также и о портах, откуда войска отправляются за океан. Тут для нас открыты и другие возможности: казармы, грузовики, автобусы, отправляющиеся в порты.
Бросив взгляд на часы на руке, Тим нахмурился и встал.
– Я уже опаздываю. Стив и Сьюзен, вы идете со мной. Я дам вам адрес, где вы поселитесь. Будьте там постоянно, чтобы Лидия в любой момент могла связаться с вами. Возможно, через какое-то время вас оттуда переведут в другое место и, скорее всего, так и будет. Лидия вам сообщит. Тед, ты останешься здесь примерно с час после того, как все уйдут.
– За Тедом следят, – объяснил он Стиву и Сьюзен, когда они спускались по лестнице.
На улице Тим отдал Стиву клочок бумаги не более почтовой марки, на котором был написан адрес; и показал, куда идти.
– Ступайте вон по той улице. Я иду в другую сторону.
– Мы увидимся? – спросил Стив. Тимоти улыбнулся.
– Да, конечно, когда-нибудь обязательно увидимся. Ах, да, тебе, наверное, нужны деньги?
– У нас есть еще десять долларов.
– Вот, держи пока двадцатку. Лидия, когда к вам придет, даст еще. Ну, пока, желаю удачи.
Нацепив очки, он быстро зашагал по улице и в следующее мгновение, свернув за угол, исчез из вида.
– Ну, как они тебе? – произнес Стив с гордостью собственника и тут же, не дожидаясь ответа, добавил: – Они великолепны, все они. Мне не приходилось до этого встречаться с Тедом, но я, конечно, слышал о нем. Он часто выезжал за границу на студенческие съезды. Он даже ездил на Кубу, чтобы встретиться там с лидерами Вьетконга. Я тоже собирался туда поехать, но всякий раз в последний момент случалось что-нибудь непредвиденное.
Они шли медленно, с трудом передвигая ноги. Висевшие за плечами рюкзаки тянули вниз, и идти к тому же приходилось все время в гору, так как улица поднималась чуть ли не под прямым углом, как приставленная к стене лестница. По обе ее стороны стояли деревянные дома, построенные в популярном после землетрясения 1906 года стиле начала века: с фронтонами, верандой и маленькими башенками. Большинство домов были выкрашены в пастельный, лимонно-желтый или травянисто-зеленый цвет, и сквозь стекла окон во многих из них на подоконниках были видны горшки с геранью.
– Я бы не отказалась жить в таком доме.
– В более справедливом мире у каждого будет такой дом, – Стив. бросил взгляд на бумажку с адресом. – Полагаю, это где-то недалеко от Хейта.
