Джулиет Мид - Капкан любви
Она взглянула на него сейчас — тихого, мирного, даже улыбающегося. В первый раз Кандида задумалась о том, чем все это кончится для Малькольма. Если трезво рассуждать, он потерпел крах. Возможно, он никогда больше не получит работу. Кандида не держала зла на Малькольма, она не хотела ему ущерба, но не видела, как избежать этого. Значит, быть по сему.
Малькольм продолжал храпеть. Кандида была близка к тому, чтобы выпихнуть его из постели. Он послужил ее целям и больше не мог сделать ничего, что нарушило бы ее тщательно выношенные планы. Она задумалась о следующей стадии плана, пытаясь догадаться, что предпримет Джек. Когда он вернется из Австралии, не только Малькольм, но и весь рынок будет знать, что «Хэйз Голдсмит» понес сокрушительные потери.
Тогда цены на акции «Хэйза» резко упадут, и Алекс Фицджеральд получит огромную прибыль — частью за продажу валюты, частью за прибыль с опционов. Он продолжит скупку акций «Хэйз Голдсмит». Когда у Фица будет достаточно опционов, чтобы стать владельцем контрольного пакета акций торгового банка, он со временем поднимет цены на эти акции до того уровня, какой сочтет нужным. Алекс говорил ей, что остались дни, а не недели до того времени, когда Джек Делавинь назовет его боссом. Эта мысль вызвала улыбку на лице Кандиды.
Кандида вновь взглянула на Малькольма. Она была в добром настроении, ей хотелось сделать жест благодеяния. Так и быть, она даст ему выспаться. Наверное, это последний беззаботный сон Малькольма на долгое время вперед. Может быть, она даже сварит ему кофе завтра утром.
Глава четырнадцатая
Глория сидела на столе Малькольма, покачивая ногой, ее губы сложились в недовольную гримасу.
— Я не могу поверить, что ты это сделала, Глория, — отказывался Малькольм. — Скажи мне, что ты не делала этого. Ты издеваешься надо мной, верно?
— Нет, Малькольм. Я повторяю, что заключила сделку прямо перед закрытием рынка, около четырех, с Майком Мичинелли из «Стейнберга».
Малькольм недоверчиво потряс головой.
— Но я помню, что вчера после обеда мы разговаривали о позиции в миллиард стерлингов. А теперь ты говоришь мне, что у нас два миллиарда? Это невероятно. Я знаю, тебе просто хочется подразнить меня.
— Зачем мне это делать, дружок? Это не шутки для нас обоих. Когда мы разговаривали вчера, у нас был миллиард. Но позже, в четыре часа, я подумала, что курс, скорее всего, поднимется сразу же после закрытия рынка. Я подумала так потому, что валютная интервенция не сработала, а эти Мэр и Ламонт дали рынку «абсолютное обязательство». Поэтому я купила еще миллиард. Я думала, что ночь спустя мы получим прибыль, которая покроет наши потери. Я ошиблась, признаю. Я не предполагала, что они до того отступятся от своих обязательств, что уйдут с рынка. Я сделала ошибку в рассуждениях… небольшую.
Малькольм чуть не подавился на этом слове.
— …большую ошибку в рассуждениях, — поправилась Глория. — Но не писай за это на меня. Ты должен писать на Мэра и Ламонта. Они — настоящая команда, эти двое. Потрясающий дуэт.
Малькольм так и сел. Он не мог сдержать дрожь.
— Но почему ты ничего не сказала мне, Глория?
— По правде говоря, Малькольм, я сказала это тебе. Я отчетливо это помню. Мой рот был занят твоим, хм, членом, — она выговорила это слово с жутким акцентом, — и я на момент освободила губы, чтобы сообщить тебе, что мы изменили позицию. Должна заметить, милок, ты выглядел изрядно довольным, но может быть, ты не совсем понял, что я сказала… — Глория скосила на него уголок глаза.
Малькольм стиснул голову руками, прижав пальцы к глазам. Он ничего не помнил. Он еще мог вспомнить интимную близость, но не помнил никаких разговоров. Придя домой к Кандиде, он уже едва держался на ногах, а когда они закончили ужинать, едва ли был способен вспомнить, как его зовут.
— Может быть, ты не хочешь говорить Большому Джеку, что я рассказывала тебе об этом? — почувствовал он у себя на шее руку Глории. — Может быть, нам лучше не упоминать о том, что здесь происходило прошлым вечером? — Глория толкнула ногой мусорную корзину. — Может быть, ты выкинешь бутылку из-под виски из мусорницы?
Малькольм застонал.
— Может быть, сейчас мне начать закрывать позицию? Как насчет этого, босс?
— Да. Конечно, ты права. Закрывай позицию. Продай ее всю. Продай эти чертовы стерлинги, пока дела не пошли еще хуже. Какой сейчас курс?
Глория перегнулась через него, чтобы взглянуть на экран. Даже находясь в таком потрясенном состоянии, Малькольм почувствовал возбуждение от ее терпкого солоноватого запаха.
— Курс около 2,65, но рынок очень тощий, — сообщила Глория. — Не знаю, удастся ли мне спустить все. Кажется, основная активность идет вокруг кроны, франка и иранской валюты. Все они двигаются на юг — падают.
Малькольм сидел, обхватив голову руками.
— Делай все, что хочешь, Глория, — безнадежно сказал он. — Продавай все, что можешь. Мне нужно подумать о том, что я скажу Джеку.
Малькольма удивляло, почему Глория обо всем говорит так спокойно. Он знал, что она потеряет работу, да и она наверняка это знала, но все-таки вела себя так, будто проиграла в игру «Счастливый случай». Чепуха. У него не было времени переживать из-за Глории. Пусть она сама заботится о себе. Ему следовало побеспокоиться о собственной шее.
Казалось, прошло совсем немного времени, когда Джек примчался в его кабинет. Малькольм взглянул в бледное, осунувшееся лицо Джека и выдавил нервную улыбку. Он почувствовал приступ раскаяния.
— Малькольм! Один из сотрудников отдела только что сказал мне, что в настоящее время у нас есть два миллиарда стерлингов, купленных по средней цене 2,793. Я чуть не уволил его с позором. За гнусное чувство юмора. — Джек говорил очень тихо, его тон был скорее угрожающим, чем злым. — Не будешь ли ты так добр объяснить мне, почему по нашему отделу летают такие дикие слухи?
Малькольм не смел посмотреть Джеку в глаза.
— Это правда, Джек, — пробормотал он. — Боюсь, что это правда.
— Ты, наверное, совсем сошел с ума. Как это может быть правдой?
Малькольм зашуршал бумагами на столе.
— Как ты помнишь, у нас была позиция на миллиард фунтов стерлингов, мы играли на повышение…
— Продолжай.
— Ну, вчера после обеда, мы — то есть Глория — решила ее удвоить.
— Глория решила ее удвоить? — Джек медленно повторил слова, тщательно выговаривая каждый звук.
— Это так. Она считала, что главный подъем курса произойдет сегодня утром.
В комнате наступило молчание.
— Только этого не случилось, — тупо добавил Малькольм.
