Нора Робертс - Моя любимая ошибка
Она рассказала все: описала клуб с его запахами и звуками и Илью, когда он подошел к их столику, заговорил с ней. Как ее впервые в жизни поцеловали. И кто? Русский гангстер.
— Мы были так молоды и глупы. Мне совсем не хотелось ехать домой к Алексу, но я не знала, как отказаться. Мне стало нехорошо, а когда Илья сказал, что должен остаться и присоединится к нам позже, сделалось еще хуже. Дом Алекса был недалеко от дома моей матери, и мне так захотелось пойти домой, лечь и уснуть. Никогда раньше не напивалась. Приподнятое настроение прошло, и сделалось совсем скверно.
— Так и бывает.
— А тебе когда-нибудь случалось… ну, когда был подростком?
— До достижения возраста, когда разрешено пить спиртное, нам с Рассом случалось напиваться, а потом блевать до потери сознания.
— Это было со мной в первый и последний раз. Никогда в жизни я больше не пила «Космос». Один вид этого коктейля вызывает тошноту. А тогда мне стало страшно. У Алекса был красивый дом с видом на реку. И так тщательно обставлен. Слишком уж в ногу с модой. Он опять сделал коктейли, включил музыку, но я чувствовала себя плохо и пошла в ванну, что находилась за кухней. Там у меня началась рвота. Никогда в жизни не чувствовала себя так ужасно, и хотелось лишь одного…
— Свернуться калачиком на полу и умереть?
— Да-да. — Эбигейл коротко рассмеялась. — Думаю, такое состояние рано или поздно переживает каждый человек хотя бы раз в жизни. А когда я вышла из ванной, тошнота еще не прошла… Джули и Алексей занимались сексом на диване. Я смотрела на них как завороженная, и в то же время было очень страшно и стыдно. Потом вышла через кухню на террасу. На свежем воздухе стало легче. Я села в кресло и уснула. Через некоторое время меня разбудили голоса.
— Ты замерзла. — Заметив, что Эбигейл дрожит, Брукс обнял ее за плечи.
— И тогда мне было холодно. От воды веяло холодом или предчувствием того ужаса, что случился потом. Вот и сейчас то же чувство. Пойдем в дом. Может быть, при ходьбе легче рассказывать.
— Хорошо.
— Вот, собиралась поставить здесь скамейку из каких-нибудь природных материалов. Чтобы смотрелась так, будто выросла из земли на этом месте. Тут так тихо, и вид замечательный. Только речка журчит да щебечут птицы. Посмотри, как Берту нравится играть в воде! И кажется, что все здесь принадлежит мне. Глупо.
— Вовсе нет.
«Глупо», — повторила про себя Эбигейл.
— В ту ночь я увидела через стекло в раздвижных дверях двух мужчин и Алекса. Джули с ними не было. Они говорили по-русски, а я немного знаю этот язык. Люблю изучать иностранные языки, мне они легко даются. Одного из мужчин звали Короткий. Яков Короткий. Он обвинил Алексея в краже денег у семьи. Они поругались, и сначала Алексей держался очень высокомерно. Но недолго. Эти люди сказали, что Алекс доносил полиции, после того как его арестовали за наркотики. Другой мужчина, высокий и сильный, поставил Алекса на колени, и тут он перепугался. Он пытался договориться, угрожал, а потом стал умолять. Возьми меня за руку, Брукс.
Брукс сжал ей руку:
— Помолчи немного, если хочешь.
— Нет, нужно закончить рассказ. Короткий выстрелил в него один раз, а потом еще дважды в висок. И делал это с таким видом, будто заводит машину или надевает рубашку. В общем, что-то совсем обыденное. И тут вышла Джули. Она была раздета, и ее тошнило. Едва шевелила языком и ничего не соображала. И Короткий ее застрелил, действовал как автомат. Будто задавил комара. О господи!
— Ну-ну, прислонись ко мне. — Брукс отпустил ее руку, обнял за талию и прижал к себе. Так они и шли дальше.
— Короткий разозлился, потому что не знал о Джули. Осведомители не успели доложить. И обо мне тоже. Обо мне тоже никто не знал, а я стояла за раздвижной дверью и не могла пошевелиться. Словно примерзла к месту. Понимаешь, примерзла.
Не надо было выходить на улицу. А теперь ноги дрожат и не хотят слушаться, и желудок сжался в клубок. Эбигейл хотелось сесть и еще больше — стереть из памяти картину, которую помнила в мельчайших подробностях. Ничего не видеть и не слышать, забыть…
— Ладно, на сегодня хватит, — встревожился Брукс. — Давай отведу тебя в дом.
– И тут приехал Илья. Первый мужчина, который меня поцеловал. Как же он был красив! И он буквально вдохнул в меня жизнь. До этого я ведь ничего не знала о реальной жизни. Пожалуй, ощущала себя нормальным человеком, только когда купила джинсы и худи, а потом покрасила волосы. И когда меня поцеловал Илья Волков. Ну, это не так важно.
— Очень важно.
— Он зашел в дом, страшно злой. Не потому, что убили его двоюродного брата, а из-за того, что Короткий должен был его застрелить на следующий день. И тут я поняла, что первый мужчина, который меня поцеловал, сейчас меня убьет. Илья знал, что я прячусь в доме, и его люди непременно меня бы нашли и уничтожили. Илья стал грязно ругаться на брата и пинать его тело ногами. Алекс был уже мертв, а он все бил и бил.
И вот прошлой ночью я увидела знакомые черты у Джастина Блейка. Он напомнил Илью, и это было страшнее любого оружия.
Эбигейл вдохнула сладкий, пряный аромат расцветающего сада, почувствовала крепкую руку Брукса на талии и немного успокоилась.
— И я побежала, даже не вспомнив, что оставила где-то новые туфли. Бежала куда глаза глядят, не разбирая дороги. Меня гнал животный страх, придавая сил. Сейчас меня поймают и убьют, за то что ослушалась мать, поступила по-своему… Джули уже убили, а ведь ей всего восемнадцать лет!
— Ну ладно, хватит.
— Нет, это еще не все. Я упала, сумочка вылетела из рук, а я даже не поняла, что успела захватить ее с собой. В сумочке был телефон, и я позвонила в полицию. Скоро они приехали… полиция приехала и нашла меня. Я рассказала, что произошло в доме Алекса. Со мной беседовали два детектива, Гриффит и Райли. Они были очень добры и помогли мне.
— Понятно. Дай мне ключи.
— Ключи?
— Надо же войти в дом, а без ключей — никак.
Эбигейл выудила из кармана ключи и передала Бруксу.
— Меня отвезли на конспиративную квартиру и остались там вместе со мной. А потом приехал Джон, помощник федерального маршала Джон Барроу, а с ним помощник федерального маршала Тереза Нортон. Ты очень похож на Джона, такой же терпеливый, проницательный и добрый.
— Давай присядем, я разожгу камин и заварю чай.
— В это время года камином не пользуются.
— А мне хочется посидеть у камина. Ты не против?
— Что ты, нет. — Эбигейл послушно села рядом. — У меня какое-то странное чувство.
— Посиди здесь, отдохни, а я все приготовлю.
— Полицейские позвонили матери, и она вернулась с конференции. Она не хотела, чтобы я выступала со свидетельскими показаниями и осталась на конспиративной квартире под защитой федеральных маршалов. Требовала, чтобы меня отпустили домой.
