Татьяна Успенская - Украли солнце
— Обязан знать, ибо ты вместо отца был посажен над всей областью. Вместо меня хозяин. Ты обязан знать всё: где паук родился, где мышь пробежала, где какое слово прозвучало?
— Разве я сторож им всем? Или Бог? Это лишь Ему знать, где, что и как? Тем более что родились парни до революции.
— Ну ладно, расскажи-ка, кто ещё из наших односельчан ушёл за эти годы в город?
— Да никто. Какой дурак от Родины попрёт на чужбину?
— Завтракать пора, идём! — Он пошёл к двери. — А информацию о Клепике дай мне полную. Всё равно докопаюсь. Ярикин прав: подо мной качается пол. Это из-за тебя я выпустил из рук власть. К вечеру будь готов. Характер, смену настроений, образование, друзей, отношения с матерью, братом. Почему ты принимаешь такое участие в чужом сыне? Я должен знать всё, чтобы не сделать ошибки, и с твоей помощью попробовать его спасти. Ты же слышал, к нему подбираются. Похоже, мальчишка просто глуп и нуждается в опеке.
Григорий ничего не ответил.
Целый день Будимиров разрабатывал проект постройки учреждения в центральной полосе страны. Пора внедрять положительный опыт в жизнь! На фабриках, заводах должны работать только роботы. Тогда не будет проколов. И мятежных песен.
Глава пятая
Апостол пришёл вечером.
— Что, детки, как самочувствие? Любимушка, ты уж, пожалуйста, поверь в себя. Вспомни, сынок, какую работу проводил. — И Апостол принялся перебирать день за днём вместе. — Ты никогда ничего не боялся. Ты, сынок, талантливый человек!
Они все трое сидели за столом в кухне, пили чай, и возникло странное ощущение покоя. Джулиан с любопытством прислушивался к себе: что происходит, почему так хорошо?
— Кончится весь этот ужас, мальчики, и я с вами поеду домой, и мы начнём, наконец, жить, как хотим.
— А ты думаешь, мы победим Будимирова? — вдруг сказал «ты» Апостолу.
Тот быстро и, как показалось Джулиану, благодарно взглянул на него.
— Обязательно, сынок! И скоро. Вот только Любим поверит в свои силы, — улыбнулся он.
Пришли Поль, Гюст и Роберто. И почему-то стало жаль их уютного домашнего чаепития втроём.
Апостол же оставался возбуждённым.
— Я сегодня, ребятки, обвёл Эвелину вокруг пальца!
— Эвелину?! — спросил Любим.
— Что с тобой? — удивился Джулиан.
Любим пожал плечами. Апостол, глядя на него, продолжал:
— Принёс ей два проекта, разреши, мол, создать два министерства: одно мне — для распространения препарата, другое тебе — для координации планов работы на местах. Эвелина аж рот от восторга открыла: на чужой «кусок»! А я соловьем распелся: страна — большая, не успеваем охватить всех областей, просим выделить нас в отдельное министерство, а мне дать возможность самому подбирать кадры. Ежу ясно: для службы в министерстве не пригодны те, кто под препаратом, тут соображать надо, анализировать ситуации. Во все сферы запущу наших, смейся, Гюст, сколько влезет!
— А я остаюсь в цехе, Апостол!
— Это почему?
— Да потому, что хочу помогать Полю. Он один со всеми роботами не справляется. Не расстраивайся, Апостол, мне Поль как отец. Правда, Поль? У него ещё дочка есть — Гуля, он меня с ней познакомил! Мировая девчонка! И с сыном познакомил, Ганей! Но он и меня усыновит. Правда, Поль? Уж мы с ним вместе! Я теперь от него никуда! Правда, Поль?
Все засмеялись.
— Конечно, правда. Только неправильно то, что ты остаёшься в цехе. Хоть на время проверки ушёл бы! — попросил Поль.
— Думаешь, Эвелина один раз придёт? — усмехнулся Гюст. — Не отступится, пока всех нас не обнаружит.
— Тем более должен уйти!
— Эвелина?! — скова спросил Любим.
— Может, это она тебя?.. — Джулиан погладил плечо брата.
Видно было, Любим мучительно что-то пытается вспомнить.
В ту ночь Джулиан никак не мог уснуть. По словам Марики, все подопытные уже выздоравливают. Маму она куда-то отправила, Наум Гудков тоже исчез неизвестно куда, а своего сына Саломея увезла из города. И Роберто говорит: они — в лучшем состоянии, чем Любим. Почему же брат не может выбраться из страха? Почему явно не всё помнит из прошлого?
Надо спать, — приказывает себе Джулиан.
Но есть же причина! Устранив её, можно вылечить брата. Усталая голова не хочет работать. И почему-то начинает звучать голос Учреждения!
В цехе отключаться от него помогает Степанида.
Он слушает голос её писем. Вечерами Степь теперь учится, хочет поступить в медицинское училище или в институт. «Врач нужен везде, — пишет она. — Захочешь жить в городе, я при тебе, захочешь вернуться домой, и здесь могу работать врачом. Книги мне дала твоя мама, сказала: по ним когда-то они с Григорием занимались в университете. — Голос Степи заглушает голос Учреждения и страх за брата. — Честно говоря, все эти долгие недели я думала, ты нашёл другую, поэтому не возвращаешься. Но ты написал о Марике, какая она особенная, и что именно после этой стремительной влюблённости ты осознал, как любишь меня, только меня! Я верю. Ведь и я вижу только тебя! Значит, не женщина, что-то ещё держит тебя в городе. Мне кажется, это «что-то» разрушает тебя. Сегодня приснился сон. Мы идём по степи навстречу друг другу. Солнце над нами, много цветов вокруг. Я проснулась спокойная. Какой добрый сон! Раз ты идёшь ко мне, чего же мне бояться? Прошу, приезжай поскорее. Видишь, я гоню страхи и глупые мысли, но избавиться от них не могу».
Дважды Степанида просыпалась от его зова и бежала встречать. Росы — холодные, ноги быстро промокали, мёрзли, но на долгом пути до автобусной остановки согревались. Автобусы приходили без него.
«Григорий ругал меня за опоздание. Хоть поздней осенью и зимой работы почти нет, он требует порядка. Я теперь счетовод, сижу в конторе. Жду тебя каждую минуту. Иногда мне кажется, не выдержу и поеду по твоему адресу. Я бы давно приехала, если бы не боялась помешать, а я не хочу ни в чём никогда мешать и буду терпеть одна, лишь бы тебе было хорошо! Дома тебя ждёт сюрприз. Уверена, обрадуешься, когда узнаешь, что случилось!» — писала Степанида.
А ведь во сне они не встретились!
Он хотел кого-нибудь спросить, что это означает, да постеснялся — засмеют: снам верит!
«Твоя мама говорит, братья Любим и Джулиан — народные заступники, в честь них она вас и назвала».
А ведь в этих словах — ключ к тому, что делать с братом!
Как же он забыл о маминых словах! Скорее бы наступило утро! Он расскажет брату о разговоре с мамой, об их назначении и спасёт его от страха!
Последнее письмо кончалось словами: «Григория у нас забрали, куда не знаем. На смерть или на жизнь? Он улетел на самолёте, и провожали его мы с твоей мамой».
