Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
Во рту стало так сухо, что Боров сглотнуть не мог.
Зато глазам ничто не мешало продолжать смотреть и «ощупывать» все, что только было доступно. Линия талии и живот, не впалый и не полный, а такой, такой… плавный, гладкий. Он будто ощущал бархатистость и мягкость ее кожи на ощупь. И темная впадинка пупка. А ниже — резинка пижамных штанов, уже немного спущенная и под ней видна белая линия простых, хлопковых …
Черт его знает, где Вячеслав взял силы отвернуться и отступить в сторону до того, как она таки сдернула с головы свою кофту и встряхнула головой, убирая волосы с лица.
Твою мать!
Прошло не больше минуты, а казалось, что время растянулось на час. И в голове у него зашумело так, как после бутылки водки, тогда, пару месяцев назад, когда она в кабинете села перед ним на колени.
Боров с силой провел ладонью по лицу, ощущая, что ему стало чересчур жарко, и резко выдохнул. Пульс барабанил в ушах, а пах скрутило до того, что стало больно от молниеносной реакции на эту картину.
— Вы меня звали, Вячеслав Генрихович?
Обеспокоенный голос Агнии, долетевший из комнаты, хоть немного заставил его очухаться.
Боруцкий откашлялся:
— Говорю, тебе в консерваторию? — а все равно сипел, блин.
Боров ругнулся в уме, и как-то так, бочком, бочком двинулся к кухне. Целоваться на крыше под фейерверки — это одно, а если она сейчас увидит, что он стоит и разглядывает ее?
— Да, а что? — вроде не почуяв подвоха, откликнулась малышка из комнаты.
— Тогда завтракай, я тебя подброшу, тут десять минут на машине, — наконец выдал он то, зачем и поперся в этот коридор пару минут назад, — еще успеешь.
Глава 20
— И долго ты там будешь? — он заглушил двигатель и глянул в сторону Бусинки, всю дорогу молча просидевшей на пассажирском сидении.
Девчонка вскинулась и как-то растерянно посмотрела на него, перевела глаза на консерваторию. Снова себе на колени уставилась.
— Я не знаю точно, обычно занятие час-час двадцать длится, если нас не прерывают. Ну, до двух часов. А что?
Он проследил за тем, как Агния мнет в руках свои перчатки.
— Да так, — Вячеслав передернул плечами.
Он планировал провести с ней куда больше времени этим утром, чем этот час, полный суматохи, непонимания и какого-то вымученного приема пищи, когда оба так ничего и не съели. ОН понятия не имел, почему у Бусинки аппетита нет, может из-за той же хандры, а может все еще нехорошо себя чувствует. Но ему, и так не привыкшему есть утром, кусок просто в горло не лез. Только курить хотелось.
— Ну, я наверное, пойду, — она не двинулась с места, только засунула свои перчатки в карман куртки. — Уже без пяти десять, все-таки…
Ему даже улыбнуться захотелось, глядя на малышку. Вот и видно, что не хочется ей уходить, и так мнется, и эдак. И с таким обреченным видом смотрит на консерваторию эту.
— А меня с тобой туда пустят? — поинтересовался Вячеслав, достав ключ из замка зажигания. Не то, чтоб он мог представить, как его кто-то попробует остановить.
Агния резко обернулась и уставилась на него, широко раскрыв глаза. С радостью, точно. Так, как всегда на него смотрела.
Моргнула. И вдруг снова потупилась, а щеки стали пунцовые.
Что-то его стала напрягать эта странная реакция.
— А вы хотите пойти? — тихо уточнила Бусинка.
— Ну, концерт я твой профукал, и потом, так ты мне и не спела. Хочу послушать, — Боруцкий усмехнулся и подмигнул ей.
Она робко улыбнулась.
— Это урок будет, так что и я не совсем петь буду, и Зоя Михайловна меня поправлять будет, говорить, что не правильно, там. Но если вы и правда хотите, я думаю, она не будет против, что вы посидите. Лишь бы вам скучно не стало.
Он, вообще, сомневался, что глядя на нее сможет заскучать, тем более после того, что с утра увидел.
— Не станет, не бойся.
Боруцкий вышел из машины и закрыл ту, когда и Бусинка выскочила следом. Осмотрелся, и чуть не рассмеялся, видя, как обеспокоенно она поглядывает на входную дверь. Опоздать боится.
— Бусинка, ты мне скажи, куда идти, а я покурю, и догоню тебя, — предложил он, чтоб не заставлять ее еще больше нервничать.
Она улыбнулась ему с благодарностью:
— Второй этаж, налево от центральной лестницы, двадцать седьмой кабинет.
— Беги, — махнул он, — я подойду.
Бусинка послушно поспешила внутрь здания, а Вячеслав остановился на крыльце, достав пачку сигарет из кармана.
Вот только когда, спустя пятнадцать минут, он поднялся и нашел тот самый кабинет — его малышка не пела, а с кем-то активно спорила.
— Нет, Зоя Михайловна.
Агния сжала губы, уговаривая себя не злиться. Наверняка, ее преподаватель исходила только из самых лучших побуждений, и просто беспокоилась и заботилась о ней. Но, видит Бог, именно сегодня, после почти бессонной ночи и полного бедлама в душе, ей было сложно увидеть весь позитив этой заботы. Тем более в присутствии чужого и совсем не симпатичного ей человека.
— Агния, ты должна понять, насколько это выгодное предложение, — вновь начала уговаривать ее Зоя Михайловна, — это не ресторан, заметь, а место в филармонии. Да, не солисткой, так, есть же куда расти! И если ты покажешь себя, то сможешь добиться куда большего. Тем более с поддержкой такого человека…
— Я. Не. Уйду. Из. Ресторана!
Агния произнесла это медленно, внятно, четко. Выделяя каждое слово. И смотрела при этом не на Зою Михайловну, а на Щура, сидевшего на одном из стульев в углу комнаты. Того самого «человека», который предлагал ей свою «поддержку», как начинающей и перспективной певице, имеющей возможность в будущем сделать карьеру не только в опере, но и на эстраде, по его словам. А он готов помочь ей и на начальном этапе, и в дальнейшей поддержке и «продюссирование». Разумеется, за весомый процент от прибыли. Ну так и вкладывать Щур готов немало, так как Зоя Михайловна уверила его, что у Агнии есть огромные перспективы и потенциал для того, чтобы оправдать любые инвестиции. А оперный «налет» исполнителя сейчас был так моден и востребован у широких масс…
— Агния, я тебе уже не раз говорила, что ты должна закончить этот этап. — Зоя Михайловна недовольно поджала губы. — Безусловно, в тот момент эта работа и то, что ты ее получила — помогло тебе выдержать все, свалившееся на тебя. Обеспечило деньгами. Но теперь у тебя есть возможность работать в более соответствующем месте и одновременно с этим уже делать карьеру.
Агния медленно втянула в воздух через нос и попыталась взять себя в руки, чтобы не заорать. Потому что, несмотря на все воспитание и с детства привитые правила поведения, в ней накопилось столько всего, а тут еще это! Агния начала подозревать, что Зоя Михайловна вообще не собиралась с ней сегодня заниматься. Похоже, все это и было задумано только для того, чтобы Агния наконец-то поговорила со Щуром, чего так долго добивалась ее преподаватель. До этого момента ей удавалось избегать и игнорировать подобные намеки с ее стороны. Сегодня Агнию столкнули с этим лицом к лицу. Впрочем, вопрос, как таковой, перед ней не стоял — Агния даже не собиралась думать о том, чтобы уйти из ресторана или вычеркнуть из своей жизни Боруцкого, на что так прозрачно намекала Зоя Михайловна, пытаясь давить на ее мнение своим авторитетом и влиянием.
