Джейми Макгвайр - Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник)
Америка достала из сумочки блокнотик на трех кольцах и озорно улыбнулась. К обложке были приклеены маленькие буквы и цифры, составляющие надпись «Трэвис и Эбби» и дату нашей свадьбы.
– А теперь поиграем.
– Во что? – настороженно спросила я.
– Поскольку Кэми приедет лишь завтра, она передала тебе вот это. – Америка открыла блокнот и повернула ко мне, чтобы я смогла прочитать написанные внутри слова. – Игра «Что бы ответил твой муж». Я о ней слышала. Очень веселая, хотя обычно это про будущего мужа. – От предвкушения она даже поерзала на стуле. – Итак… Кэми задала эти вопросы Трэвису на прошлой неделе и отправила блокнот со мной.
– Что? – взвизгнула я. – Какие еще вопросы?
– Скоро узнаешь, – ответила она, подзывая официанта.
Он принес полный поднос стаканчиков «Джелло»[14] с разноцветным содержимым.
– О боже! – вздохнула я.
– Если ответишь неверно, пьешь ты. Если верно, то мы. Готова?
– Конечно, – сказала я, глядя на Кару и Хармони.
Америка прокашлялась, держа блокнот прямо перед собой.
– Когда Трэвис понял, что ты – та самая, единственная?
На раздумье мне понадобилась всего секунда.
– В ночь покера в доме его отца.
Америка издала гортанный звук:
– Хрррр! Тогда же, когда он понял, что не слишком хорош для тебя, – а это было, когда он тебя впервые увидел. Пей!
– Ой! – вздохнула Хармони, прижимая ладонь к груди.
Я подняла пластиковый стаканчик и закинула содержимое в рот. Вкусняшка! Я вовсе не против проигрывать.
– Следующий вопрос! – сказала Америка. – Что ему больше всего в тебе нравится?
– Как я готовлю.
Америка снова издала тот звук:
– Брррр! Пей.
– Ты явно проигрываешь, – весело сказала Кара.
– А может, я специально? – сказала я, опрокидывая в горло еще один стаканчик. – Это же вкусно!
– Ответ Трэвиса: твой смех.
– Ух ты! – удивленно отозвалась я. – Как мило.
– Какую часть тела он любит в тебе больше всего?
– Мои глаза.
– Динь-динь-динь! Верно!
Хармони и Кара захлопали в ладоши, и я раскланялась:
– Спасибо, спасибо. А теперь пейте, поганки.
Они засмеялись и опустошили свои стаканчики.
Америка перевернула страницу и зачитала следующий вопрос:
– Когда Трэвис хочет обзавестись детьми?
– Ой! – неуверенно произнесла я. – Через семь… восемь лет?
– Через год после выпуска.
Кара и Хармони состроили такую же рожицу, как и я, тоже воскликнув «ой».
– Я пью, – сказала я. – Но нам с ним предстоит серьезный разговор.
Америка покачала головой:
– Эбби, это же предсвадебная игра. Я ожидала куда больших успехов.
– Заткнись. И продолжай.
– С технической точки зрения она не может заткнуться и продолжать, – вставила Кара.
– Заткнись, – в унисон сказали мы с Америкой.
– Следующий вопрос! – проговорила подруга. – Как ты думаешь, какой момент в ваших отношениях понравился Трэвису больше всего?
– Ночь, когда он выиграл пари и я переехала к нему?
– Снова правильно! – воскликнула Америка.
– Как же это мило. Аж тошнит, – поморщилась Хармони.
– Пейте! – улыбнулась я. – Следующий вопрос!
– Что, по словам Трэвиса, он никогда не забудет из сказанного тобой?
– Ух ты! Понятия не имею.
Кара подалась вперед:
– Попробуй угадать.
– Как я впервые сказала, что люблю его?
Америка прищурилась, обдумывая мой ответ:
– Технически это неверно. Когда ты сказала Паркеру, что любишь Трэвиса! – Она расхохоталась, как и все мы. – Пей!
Америка перевернула еще одну страницу:
– Без какой вещи Трэвис не может жить?
– Без своего мотоцикла.
– Верно! Где прошло ваше первое свидание?
– Вообще-то, в «Пицце шейк».
– Верно!
– Задай ей вопрос посложнее, или мы напьемся, – сказала Кара, опустошая очередной стаканчик.
– Хмм… – протянула Америка, листая страницы. – Ага, вот подходящий! Его спросили: «Как ты думаешь, что Эбби больше всего нравится в тебе?» А ты как думаешь, что он ответил?
– Что это за вопрос такой? – спросила я, но девушки выжидательно посмотрели на меня. – Ну… мне больше всего нравится, как он прикасается ко мне, когда мы сидим рядом, но Трэвис, наверное, ответил: «Татуировки».
– Черт побери! – сказала Америка. – Верно!
Они выпили по рюмке, а я хлопнула в ладоши, радуясь своему выигрышу.
– Еще один. Как думаешь, что Трэвис считает твоим любимым подарком, полученным от него?
– Это легко. Альбом, который он в этом году подарил мне на День святого Валентина. А теперь пейте!
Они засмеялись, и, хотя была их очередь пить, я тоже проглотила последнюю порцию.
Хармони вытерла губы салфеткой и помогла мне составить пустые стаканчики обратно на поднос.
– Мер, что дальше по плану?
– Пойдем по клубам, вот что! – с торжеством в голосе объявила Америка, ерзая на стуле.
Я покачала головой:
– Ни за что. Мы это уже обсуждали.
Америка обиженно выпятила губу.
– Не начинай, – предупредила я. – Я здесь, чтобы вновь дать клятвы, а не чтобы развестись. Придумай что-нибудь еще.
– Ну почему он тебе не доверяет? – проскулила Америка.
– Если бы я действительно хотела, то пошла бы. Я всего лишь проявляю уважение к своему мужу и уж лучше обойдусь этим, чем буду сидеть в прокуренном клубе, где от прожекторов разболится голова. Трэвис станет допрашивать меня, что там было, поэтому лучше не ходить. Раньше это срабатывало.
– Я уважаю Шепли. Но я по-прежнему хожу в клубы и без него.
– Не ходишь.
– Ну, просто мне раньше не хотелось. А сегодня хочется.
– А мне нет.
– Хорошо. – Америка нахмурилась. – План Б. Ночь покера.
– Очень смешно.
Лицо Хармони озарилось улыбкой.
– Я видела рекламу ночи кино на пляже Ханимун-Бич! Они ставят экран прямо на воду.
Америка скривилась:
– Скукотища.
– Вообще-то, нет, мне кажется, это хорошая идея. Во сколько начало?
– Через пятнадцать минут, – приуныла Хармони, взглянув на часы.
– Мы еще успеем! – сказала я, хватая сумочку. – Счет, пожалуйста!
Трэвис
– Угомонись, приятель, – сказал Шепли.
Он посмотрел на мои пальцы, нервно отбивающие ритм по металлическому поручню. Мы благополучно приземлились и подкатили к аэропорту, но по какой-то причине нас еще не выпускали. Все молчаливо ждали звоночка, знаменующего свободу. Было что-то особое в этом сигнале, позволявшем отстегнуть ремень, подскочить, забрать свой багаж и встать в очередь. Я же торопился по определенной причине, поэтому ожидание действовало на нервы.
– Почему, твою мать, так долго? – сказал я, возможно громче положенного.
Женщина с ребенком школьного возраста медленно обернулась и сердито глянула на меня.
