Беверли Марти - Любовь на Бродвее
Я никогда не говорила, что хочу быть полностью психически здоровой, это скучно.
Принесли кофе.
— Карен, я считаю, что ты здорова, совсем. А что ты думаешь?
— Достаточно близка к полному выздоровлению, — тихо сказала она. — Я не могу вспомнить, когда последний раздумала об игральном автомате. Пару дней назад я уронила полный поднос с булками, и хозяин накричал на меня, однако у меня не возникло желания убежать и приняться за игру, чтобы снять стресс. Я, конечно, расстроилась из-за своей неловкости и была недовольна тем, что хозяин сделал из мухи слона, но не чувствовала, что могу взорваться, если не начну играть.
Она сделала глоток кофе и посмотрела на него поверх чашки:
— Ты собираешься продолжить книгу о навязчивом желании играть? Если так, я могу предоставить тебе информацию. Ты испытываешь необычайное напряжение, дискомфорт и настолько сильное желание избавиться от него, что готов умереть, если не удастся выпустить пар. Конечно, все зависит от того, как человек реагирует на такое состояние. Это и отличает маньяка от других людей.
— Ты права, и я включу это в книгу, однако не думаю, что она появится в ближайшее время. Все так неопределенно. Надо возобновить контракты с издателями, выбрать пару статей для журналов и газет, которые можно довольно быстро подготовить и опубликовать, чтобы показать свои возможности. — Он попросил счет. — А сейчас я должен подготовиться к дороге, а тебе утром на работу.
В машине он продолжил:
— Карен, когда почувствуешь себя совсем хорошо, не хочешь ли ты подыскать более подходящую работу?
Разве это не цель твоего выздоровления?
— Да, И я сделаю это, Фрэнк. Я чувствую, что могу.
Но дело в том, что в Барстоу нет работы, которая существенно отличалась бы от моей нынешней. Может быть, вернуться на восток. Рано или поздно я должна сделать это. Я хочу повидать свою семью, Джаффи и ее малыша.
И в Бостоне остались незаконченные дела. Надо завершить их, если я намереваюсь возобновить свою карьеру.
Все это по-прежнему угнетает меня, но не в такой степени, как раньше.
— Ты не уедешь в Бостон, не известив меня, не так ли? — спросил Фрэнк.
— Конечно, не уеду. Что за глупая мысль! — Она вытянулась и поцеловала его в щеку. — Удачи тебе в Лос-Анджелесе.
— Я позвоню тебе, как только установлю телефон.
Через несколько дней или через неделю, не более.
Позднее Карен задумалась над его вопросом о Бостоне. Странное замечание, как будто он был привязан к ней. «Его потребность загладить свою вину в том, что он не мог спасти свою мать, когда ему было тринадцать лет, совпала с моей потребностью избавиться от болезни. В этом вся суть, размышляла она. — Обоюдные потребности совпали. В случае со мной и Фрэнком мне чертовски повезло. Хотя, может быть, и для него это не так уж плохо».
Он позвонил ей в конце недели перед Днем независимости.
— Получил квартиру и телефон, — сказал Фрэнк. — Мои вещи доставлены из хранилища. Жизнь налаживается. А как ты?
— Хорошо.
— Карен, я подумал, ведь Четвертого июля твоя годовщина.
— Да, два года, как я потеряла рассудок.
— Это беспокоит тебя?
— Немного, но не настолько, чтобы я не могла справиться с этим.
— Давай справляться вместе, — предложил он. — Садись в автобус, приезжай и проведем пару дней здесь.
Ты можешь взять выходные?
— У меня есть свободное время. Булочная закрывается два раза в год. На Рождество и Четвертого июля. И получилось так, что пятого у меня также выходной день.
— Великолепно! Так ты приедешь?
Она задумалась лишь на мгновение.
— Да, конечно. Мне очень хочется.
Фрэнк встретил ее на автобусной станции около полуночи третьего числа. Его квартира состояла из трех комнат в новом здании на бульваре Уилшир.
— Чудесно, — сказала Карен. — Производит впечатление. Я, кажется, не спрашивала тебя, что ты сделал со своим домиком.
— Он выставлен на продажу. Этим занимается агент по продаже имущества. Это не к спеху, у меня нет проблем с деньгами. — Фрэнк пронес ее небольшой чемодан через дверь, вероятно, ведущую в спальню. — Ты можешь спать здесь. Я использую третью комнату под кабинет, и там есть раздвижной диван, так что все в порядке.
«Нам обоим будет хорошо, — подумала Карен. — Это еще одна немного странная вещь. Мы мужчина и женщина приблизительно одного возраста, никто из нас не выглядит отталкивающе, по крайней мере теперь я не могу сказать такого про себя, а ты никогда не был таким, но в наших отношениях совсем нет секса. Даже намека». Она совершенно не могла понять, почему. Затем, уже засыпая, Карен подумала о Фрэнке и танцовщицах в Лас-Вегасе. Он должен где-то иметь сексуальную отдушину, без всякого сомнения. Для мужчины в Лас-Вегасе было достаточно возможностей. Эта мысль заставила Карен почувствовать некоторую ревность, но она постаралась заглушить ее.
Они провели великолепный уик-энд. Он возил ее повсюду, показывая все достопримечательности, включая Голливуд и киностудии.
— Твоя подруга актриса не снималась в кино?
— Джаффи? Нет, она говорит, что никогда не будет сниматься. Ей нужна живая аудитория.
— Почему? Мне кажется, актерское ремесло везде одинаково.
— Но не для Джаффи. Она, естественно, владеет мастерством, но не оно является неистощимым источником ее очарования. Она должна чувствовать любовь публики и в ответ дарит свою любовь. Она поняла это с самого начала, еще в колледже. Я помню, как она говорила мне об этом. По-видимому, с тех пор ничего не изменилось. Джаффи по-прежнему полна любви и готова дарить ее людям.
— А как насчет ее мужа? Они любят друг друга?
— Полагаю, что да. У меня не было причин думать по-другому. О чем ты говоришь, Фрэнк?
— Поедем назад ко мне, я хочу показать тебе кое-что.
В квартире он вытащил полдюжины толстых папок:
— Я работал над этим почти пять лет. Вот почему я был так поражен, когда ты упомянула, что знакома с Джаффи Кейн.
Карен посмотрела на него, но ничего не сказала. Она открыла первую папку, которую он протянул ей. Она содержала дюжину вырезок, касающихся Джаффи, главным образом о ее связях с различными подонками. Все заметки были на эту тему, включая резкую статью в журнале «Конфиденшиал».
— Я видела большую часть этого мусора раньше, — холодно сказала Карен. — К чему тебе это? Зачем показываешь мне?
— Однажды я собирался написать о ней. О том, как гангстеры распространяют свое влияние повсюду, даже в театре. Я полагал, что она тоже дрянь, но судя по тому, что ты говоришь, она не такая. Значит, все это клевета?
Карен пожала плечами:
