Татьяна Голубева - Соблазн гнева
Ничего, теперь она знала, как за все это отыграться.
Инна Григорьевна громко ахнула, увидев новый туалет Марины. И быстро обшарила падчерицу жадными глазами. А Марина, сделав вид, что ничего не замечает, прошлась по толстому пушистому ковру, как манекенщица по подиуму, и демонстративно остановилась перед экраном громадного домашнего кинотеатра, закрыв собой кадры какой-то душещипательной сцены. После чего окинула мачеху торжествующим взглядом и сообщила:
– Пап, мне деньги нужны. Я хочу еще кое-что там же купить. Нравится?
– Нравится. А что, у тебя на карточке уже ничего не осталось?
– Почти ничего, – весело ответила Марина. – Тысяч пять, может быть. На полтора платья.
– Ты деньги глотаешь, что ли? – сердито проворчал Сергей Пафнутьевич. – Или в унитаз спускаешь? И вообще, зачем тебе именно эти платья?
– Затем, что ты ничего не понимаешь! Они просто гениальные, эти платья! А главное – ни у кого больше таких никогда не будет!
– Где ты это взяла? – слегка севшим голосом спросила Инна. – Мне тоже надо! Там есть что-нибудь для меня?
– Найдется, – обрадовала мачеху Марина. – И не очень-то дорого пока что стоит, в пределах трех тысяч. Баксов, конечно. И все штучное, без повторов. В общем, круче, чем у Версаче.
– Ой! Пупсик, я хочу такие вещи!
– Ну так пойди и купи, – благодушно ответил господин Дикулов. – И хватит об этом.
– А деньги? – напомнила Марина.
– Утром велю перевести на твой счет. Надеюсь, ты не собираешься ехать за своими шмотками прямо сию минуту?
– Сию минуту уже поздно, – вздохнула Марина. – Салон закрылся.
– Жаль, – пробормотала Инна. – Я бы и сейчас не поленилась съездить.
Встав с кресла, она подошла к падчерице и внимательно рассмотрела и даже пощупала ткань и швы.
– Супер, правда? – улыбнулась Марина.
– Да, вещица на миллион…
Марине внезапно стало скучно. Все произошло в точности так, как она себе представляла, но вместо торжества и радости ее охватила безмерная тоска. И, потоптавшись в малой гостиной еще минуту-другую, Марина ушла к себе.
В ее комнате уже был наведен идеальный порядок, все брошенные как попало вещи водворены на свои места, даже ковер, кажется, успела пропылесосить эта новая мышка. Старательная, одобрительно подумала Марина. Надо полагать, и про ужин не забудет.
Горничная не забыла. Едва Марина успела снять драгоценную обновку и повесить ее в гардеробной, как услышала тихий стук в дверь.
– Входи! – крикнула она.
Мышка вкатила в комнату сервировочный стол, оформленный по всем правилам высокой науки: салфетки, низкая ваза со свежими цветами… Впрочем, столик накрывали в кухне, горничная только доставила его к Марине.
– Оставь возле тахты, – распорядилась Марина. И вдруг ей захотелось поболтать с нормальным живым человеком, а не с манекеном вроде Инны и ее подруг. – Тебя как зовут?
– Вера Андреевна Павленко, – серьезно ответила мышка.
Марина усмехнулась. Надо же, прислуга – а представляется как премьер-министр.
– И сколько тебе лет, Вера Андреевна?
– Двадцать один недавно исполнился.
Марина сразу обратила внимание на то, что девушка говорит очень хорошо, интеллигентно, и голос у нее приятный.
– А почему ты в горничные пошла? Родителей нет?
– Есть, – вежливо ответила Вера. – Но они не в Питере живут.
– А ты, значит, решила попытать счастья в большом городе? Вместо того чтобы дома учиться или работать, в прислуги нанялась? Наверное, думала, что актрисой станешь или топ-моделью? Ну, для модели у тебя фигура неподходящая. Рост маловат, бюст явно велик.
Щеки горничной порозовели.
– Я вообще-то дома, в райцентре, восьмилетку закончила, – с едва заметной обидой в голосе сказала горничная. – А потом вот в Питер приехала, думала, дальше буду учиться. Мне очень хочется переводчицей стать.
– И почему не учишься?
– А на что? – пожала плечами девушка. – Родители меня содержать не могут, а чтобы высшее образование получить, надо деньги иметь. Вот, может быть, сумею скопить немножко по богатым домам, а тогда уж…
– И давно ты… по богатым домам? – поинтересовалась Марина.
Горничная вздохнула – тяжело, нервно. И ответила тихо и очень серьезно:
– Ваш дом – третий. Да и здесь, похоже, не задержусь надолго.
– Почему? – удивилась Марина. – Тебе у нас не нравится?
Девушка криво усмехнулась:
– Не во мне дело. Мне-то все нравится, и я с любой работой справлюсь.
– Тогда в чем проблема?
Горничная скосила глаза в угол и промолчала. Марина сообразила: наверняка Инна опять фортель выкинула. Мачехе очень нравилось изображать безумную ревность. А папашка, старый дурак, с удовольствием верил, что супруга любит его без памяти и потому ревнует к каждой юбке. Идиот.
Марина решила сменить тему:
– Значит, хочешь быть переводчицей? Английский язык, конечно, ведь так?
– Да, в школе у нас английский был, – кивнула Вера. – И я им занимаюсь в свободное время, каждый день. Хотя бы час перед сном. Но мне хочется еще и китайский выучить.
– Китайский? – вытаращила глаза Марина. – Зачем?
– Перспективы большие, – пояснила горничная.
Марина была удивлена не на шутку. Ай да мышка! Каков характер, каковы замыслы! Мало того, что она, с какой-то районной восьмилеткой за душой, каждый день учит английский язык, так она еще и на китайский замахнулась! Да, девочка совсем не так проста, как с виду кажется.
– Интересно, – задумчиво произнесла Марина, – и сколько же тебе нужно денег, чтобы закончить сначала школу, а потом институт?
– Школу я уже закончила, – возразила Вера. – Экстерном сдала, так что аттестат у меня есть.
– Ого! Значит, осталось только высшее образование получить?
Горничная промолчала, а Марина снова внимательно всмотрелась в нее. Девочка была недурна собой, вполне могла бы найти себе богатого покровителя. Не хочет? Принципы не позволяют? Считает, что лучше надрываться в чужих домах, угождать капризным хозяйкам?
– Так сколько же нужно на институт? – повторила Марина свой вопрос.
– Много.
– Много – это не цифра.
– Вы серьезно спрашиваете? – В голубых глазах Веры вспыхнуло недоумение. – Зачем вам знать?
– Просто так, – беспечно бросила Марина. – Интересно, и все. Ну?
– В общем… ну, в зависимости от того, где учиться, конечно, – осторожно заговорила горничная. – Может быть, две тысячи долларов в год.
– Сколько лет?
– Пять.
– Итого десять штук. Мелочь. Но ведь эти пять лет еще и существовать на что-то нужно?
