Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

Закрыв глаза на короткий миг, я игнорирую постоянное пиканье электронной почты, зная, что сегодня днем у меня еще одна встреча, которая, скорее всего, перерастет в выпивку после работы.

— Я уточню у своего помощника и свяжусь с вами.

— Ваша личная помощница все еще блондинка с упругой попкой? Или она тоже вступила в конфликт с вашими рабочими отношениями?

Я раздраженно хмыкнула, недоумевая, почему я должна оправдывать свою сексуальную жизнь перед властной «мамой».

— Конечно, нет. У нее есть другие дела, которыми она хочет заниматься.

На заднем плане раздается шорох, отвлекающий маму, пока я не слышу: — Как мой мальчик? Только не говори, что ты дал ей пососать свой член, а потом уволил?

— Рокки! — кричит мама, и от этого громкого звука я отвожу телефон от уха. — Как некрасиво с твоей стороны говорить такое своему сыну.

Я хмыкнул. Папа был грубым, сколько я себя помню. Он не воспринимает жизнь всерьез, и это мне в нем нравится. Дисциплина могла бы ударить его по лицу, а он все равно не понял бы ее смысла. К сожалению, моя мама компенсирует его расслабленный стиль воспитания полной противоположностью.

— Нет, папа, я бы так не сказал.

— Значит, ты ее трахнул?

— Господи Иисусе, уходи. И почему ты здесь? — голоса стихают, прежде чем мама говорит ему, чтобы он отвалил, просто и ясно. — Теперь слушайся, не обращай внимания на отца и, пожалуйста, приходи на ужин. Я скучаю по тебе.

— Приду, мам. Обещаю.

Мы вешаем трубку, моя улыбка все еще не сходит с лица после того, как папа грубо, но точно высказался о моей сексуальной жизни. Перед Дженнифер, как ее будут звать, было слишком трудно устоять. Каждый раз, когда она наклонялась, чтобы полить растения в моем кабинете, и блузки с низким вырезом, которые она носила, — все это было слишком.

И все же я джентльмен. Я не делал никаких шагов, пока на прошлой неделе на рабочем мероприятии она не напилась и не предложила отсосать мне. Конечно, я предупредил ее, что в этом случае ей придется отказаться от своей хорошо оплачиваемой должности.

Но она больше хотела член.

Кто бы мог ее винить?

Я получил то, что мне было нужно, и не сказать, что она была усердной работницей. Ее навыки были ниже среднего. Но, конечно, у меня нет помощника, а эти временные женщины, которые меня подменяли, были старыми и нежелательными.

Учитывая, что я руковожу этой компанией, неужели, блядь, так сложно найти кого-то компетентного?

Я отмечаю время, хватаю телефон и отправляюсь в зал заседаний. При моем появлении шум затихает, а моя команда менеджеров спокойно ждет, пока Лекс Эдвардс войдет в комнату. Все эти ублюдки падают на колени от его доминирующего присутствия, а я протягиваю руку и пожимаю ее.

В отличие от всех остальных, я знаю Лекса на личном уровне всю свою жизнь. Я считал его дядей, великим наставником и тем, кто относился ко мне как к собственному сыну. Нас связывают не только личные узы, но и то, что именно Лекс вложил деньги в мою компанию, позволив ей запуститься на начальном этапе и превратив ее в многомиллионный бизнес.

Он сообщил мне о своей поездке в город, и я предложил встретиться, поскольку есть шанс расширить бизнес, хотя нам и нужен больший капитал.

— Давайте перейдем к делу, — настаивает он, занимая свое место за столом. — Покажите мне ваши цифры.

К концу совещания мои сотрудники разбегаются, как потерянные щенки, оставляя только Лекса и меня. За окном опускается темнота, хотя яркие городские огни не перестают светить, и, как я и предсказывал, мы засиделись до глубокой ночи.

— Я соглашусь с тобой. Я вижу потенциал и хочу получить полный объем этого слияния к концу месяца. Вы обеспечите то, что мне нужно, и капитал будет ваш.

Я вздохнул с облегчением, уверенный, что смогу это сделать. Я учусь только у лучших, и нет ни малейшего шанса, что Лекс позволит мне все испортить. Может, я и закончил магистратуру по бизнесу, но ничто так не важно, как наставления магната.

Магната, как его часто называют.

Встав, чтобы размять ноги, я открываю шкаф и достаю бутылку выдержанного виски, которую я там хранил, и протягиваю стакан Лексу. Мы подбадриваем нашу предложенную сделку, а затем оба расслабленно выдыхаем.

— Сменим тему, — говорит Лекс, делая еще один глоток. — Амелия начала учиться в Йеле.

— Йель? Впечатляет, — киваю, несмотря на то, что сам был выпускником Гарварда. — Что она изучает?

По правде говоря, я не видел ее с тех пор, как она была ребенком, или, может быть, четыре года назад, когда она училась в средней школе. Это был один из наших семейных ужинов, и, учитывая разницу в возрасте чуть больше десяти лет, у нас не было ничего общего. Мои воспоминания о ней — эта надоедливая маленькая девочка, которая приставала ко мне, чтобы я делал опасные вещи на ее заднем дворе во время моих визитов, например прыгал с крыши в бассейн.

— Право, как мать, так и дочь, — говорит Лекс, ласково улыбаясь. — Я не был в восторге, когда мы узнали об этом.

Я смеюсь, наливая еще виски в наши бокалы: — Лекс Эдвардс, магнат-миллиардер с четырьмя дочерьми. Почему я не удивлен?

Он хмыкает, наслаждаясь моей насмешкой над его защитной личностью: — Однажды у тебя будут свои дети, возможно, дочери, и тогда ты узнаешь.

— Пожалуйста... — закатываю глаза от скуки. — Последнее, чего я хочу, — это брак и дети. Я вполне счастлив быть одиноким, несмотря на то, что считает моя мама.

— Твоя мама считает, что ты не можешь держать свой член в штанах. Поэтому ей постоянно приходится иметь дело с разными ассистентами, когда она пытается тебе позвонить.

— Хм... сплетни распространяются быстро, — я игриво ухмыляюсь за стеклом. — Никто не понимает моего образа жизни. Они хотят быть либо на моем члене, либо быть в моем кармане. Мне почти тридцать, я слишком молод, чтобы беспокоиться о том, чтобы остепениться. Мне нужно строить империю, а не гоняться за кисками.

Лекс покачал головой со знающей улыбкой: — Разве ты не олицетворение молодого Лекса Эдвардса? Но предупреждаю: однажды ты проснешься и поймешь, что одиночество — это наказание, а не благословение.

— А до тех пор какая разница, будет ли моя постель теплой по утрам от какой-нибудь цыпочки, которая сможет меня быстро снять?

— Почему я не верю, что ты позволяешь им оставаться у себя?

— Ты поймал меня на слове, старина, я просто пытаюсь изобразить из себя внимательного любовника, — я опрокидываю в себя остатки своего напитка.

Лекс показывает на меня пальцем: — Ты, Уилл Романо, эгоист, как и я когда-то, но посмотри, к чему я пришел? Если ты пойдешь по моим стопам, я ожидаю, что очень скоро ты будешь принадлежать какой-нибудь женщине.

Смех вырывается из меня: — Я вспоминаю неприятные воспоминания. Ты украл мою любимую тетю и увез ее рожать детей в Лос-Анджелес. Я буду рад доказать, что ты ошибаешься. Пари, если понадобится.

— Ну-ну, не будь таким самоуверенным. Попомни мои слова, сынок, это случится с тобой. И все это... — он обвел мой кабинет высокомерной ухмылкой, — ничего не будет значить, если ты не сможешь заполучить ее.

Презрительно кивнув, я поднимаю свой бокал: — Ставка сделана. Пришло время доказать, что Лекс Эдвардс ошибается.

 Седьмая глава. Амелия.  

Мы стоим в комнате общежития, на деревянном полу стоят последние коробки с моими вещами.

— Это навевает воспоминания, — признается мама, ее глаза с нежностью блуждают по комнате. — Я жила в этой самой комнате.

— Ты уверена? Они все похожи.

— Есть вещи, которые никогда не забываются, — говорит она мне с улыбкой, а затем указывает на комнату слева. — Кстати, именно в этой комнате я застала твою тетю Никки и дядю Рокки голыми в мой первый день здесь.

Я кривлю рот, складывая руки, как будто это защитит меня от нежелательных воспоминаний.

— Слава богу, я выбрала другую. Хотя я уверена, что у тебя есть истории, которые ты могла бы рассказать. Студенческие годы, разве они не должны быть лучшими годами в твоей жизни?