Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

Мама присаживается на небольшой диван цвета загара: — У всех по-разному. Для меня это был период, когда я училась преодолевать травмы. Я использовала учебу как механизм преодоления, поэтому свидания и вечеринки были для меня наименее приоритетными.

Я сажусь рядом с ней, опираясь головой на ее плечо, чего мне будет очень не хватать.

— Ты никогда не объясняла, что произошло тогда, кроме того, что вы с папой проводили время порознь.

Мама вздыхает, возможно, я слишком сильно на нее надавила, хотя мне часто бывает любопытно узнать, что же произошло на самом деле.

— Мы были молоды. Ну, я была молода. У нас с твоим папой что-то началось, когда я училась в выпускном классе, а он был женат, только что окончил колледж. Все закончилось не очень хорошо, и это очень сломило меня.

— Конечно, ты любила его, верно?

Мамины губы изгибаются вверх, очаровательная улыбка украшает все ее лицо, когда ее спрашивают о любви к мужу. Я часто задумываюсь о том, не делаю ли я такое же выражение лица, когда говорю об Остине.

— Я всегда любила твоего отца, но я была молода и глупа в своих желаниях и намерениях. То, что у нас было, или, вернее сказать, было, оказалось недолговечным. Мы разошлись, а спустя годы, видимо, судьба решила свести нас снова.

О судьбе я читала в романтических романах, но не уверена, что она существует. Если судьба существует, то почему мы с Остином не оказались в более близких университетах? Какой смысл в том, что нас разделяет несколько часов?

— Я люблю Остина, — признаюсь я, понизив голос. — Но я знаю, что это будет трудно.

— Любовь не бывает легкой, Амелия. И чем сильнее и глубже любовь, тем сложнее она будет испытывать тебя. Как еще ты узнаешь, стоит ли этот человек того, чтобы за него бороться, если не подвергнешь его испытанию?

— Это то, что произошло у вас с папой?

— Боже, малыш, мы с твоим папой прошли через такие испытания, которые ты даже представить себе не можешь.

— Мама... — шепчу я, нервно сжимая руки. — Я переспала с Остином.

Мама молча сидит рядом со мной, между нами слышно только ее неглубокое дыхание. Мы всегда были близки, и мама никогда не заставляла меня чувствовать себя неловко до такой степени, чтобы я не могла быть честной или задавать вопросы, когда я не уверена.

— Я знала, что это случится, это было неизбежно, а Остин — хороший мальчик.

— Ты расстроена из-за меня?

— О, милая, — она обнимает меня, позволяя мне уткнуться лицом в ее грудь. — Ничто из того, что ты делаешь, не расстроит меня. Я люблю тебя безоговорочно. Ты уже взрослая, а секс — это часть взрослой жизни. Просто будь осторожна, вот и все, что я скажу. Я люблю тебя, но я не совсем готова стать бабушкой, — она тихонько хихикает.

— Я начала принимать таблетки несколько месяцев назад, — признаюсь я, немного опасаясь. — Я просто хочу стать юристом, как ты. Я здесь не для того, чтобы развлекаться или спать со случайными мужчинами. Сейчас самое время сосредоточиться на учебе.

— Не забывай немного развлекаться. Это все часть полноценного обучения в колледже.

Шум у двери застает нас врасплох. Мы обе поворачиваем головы и видим девушку с русыми локонами, откинутыми набок, которая втаскивает два больших розовых чемодана.

— О, привет, — она улыбается, ее рот расширяется, а на лице появляются две ямочки. — Вы, должно быть, моя соседка по комнате. Я Лизель.

Я встаю, чтобы поприветствовать ее: — Я Амелия, а это моя мама, Чарли.

— Приятно познакомиться с вами обеими, — говорит она, задыхаясь.

— Вам нужна помощь?

— Я в порядке, я думаю. Я нашла несколько симпатичных парней у входа, и они предложили занести остальные мои вещи.

Пока Лизель заканчивает фразу, трое парней заносят коробки, багажник, еще два чемодана и доску для серфинга. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на маму в поисках ответа, но она, как и я, пожимает плечами в замешательстве.

— Спасибо, ребята, увидимся вечером.

Лизель закрывает дверь и садится на багажник, испуская протяжный вздох. Мы молча ждем, пока она сориентируется, пока она не поднимает руку к груди.

— Прости, я знаю, что у меня много вещей.

— Все в порядке, но... зачем доска для серфинга?

— Сколько у тебя времени? Скажем так, я оставила парня. Он из Австралии, и вот это, — она указала на доску для серфинга, — принадлежало ему.

— Ладно, логично, — киваю. — Но не проще ли было оставить ее дома?

— Мои родители переезжают в Гонконг. Так что оставалось либо бросить его, либо забрать. У меня пока не хватало духу бросить его. А вдруг Флинн — любовь всей моей жизни? Может, мы снова будем вместе, и я пожалею о своем решении выбросить то, что должно было стать романтическим подарком? Я могу испортить вселенную.

Это было слишком много для меня, и рядом со мной я видела, как мама пытается сохранить прямое лицо.

— Ну что ж, девочки, мне, наверное, стоит дать вам обеим возможность устроиться.

Мои глаза упали на руки с пустым взглядом, и вскоре на грудь навалилась тяжесть. Этот момент должен был произойти. В какой-то момент я должна попрощаться.

Лизель удаляется в свою комнату, оставляя нас с мамой прощаться.

— Я... я... — я заикаюсь, не в силах прочистить горло. — Я буду скучать по тебе, мам.

Схватив обе мои руки, мама крепко сжимает их, ее взгляд затуманен. Это один из тех моментов, которые вы наблюдаете в фильмах, но никогда не осознаете всю глубину эмоций, которые играют роль в таком прощании. Покидать сестер и даже отца было тяжело. Закрывать дверь в свою спальню — ту самую комнату, с которой связано столько воспоминаний, — чрезвычайно трудно. Но, прежде всего, прощание с женщиной, которая привела меня в этот мир и приносила жертву за жертвой, чтобы дать мне самую лучшую жизнь, — это, безусловно, самое тяжелое из всех прощаний.

— Я всего лишь на расстоянии телефонного звонка, хорошо? Неважно, в какое время, когда бы я тебе ни понадобилась, я буду рядом.

Я киваю головой, наконец-то моргая и позволяя слезам свободно падать. Я обхватываю ее руками, крепко сжимая, как в детстве, умоляя, чтобы наши объятия заглушили тошноту в животе.

— Со мной все будет хорошо, мама.

— Конечно, все будет хорошо, — уверяет она меня с улыбкой, быстро скрывая свое сопение. — В тебе течет кровь Эдвардсов. Сильная, рожденная воином.

Мы обнимаемся еще раз, прежде чем мама окончательно прощается и выходит из комнаты. Я делаю глубокий вдох, чувство тоски по дому — сильная пощечина. В считанные мгновения одиночество поглощает меня. Оно неумолимо преследует меня, питаясь моими ослабленными эмоциями и ставя под сомнение необходимость учиться так далеко от дома.

Стены, окружающие меня, голые, эта комната не хранит никаких воспоминаний, которые я могла бы с нежностью вспоминать в трудную минуту.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь выбежать на улицу, чтобы найти маму и сказать ей, что я не могу этого сделать, Лизель выходит из своей комнаты с сочувственной улыбкой.

— Знаешь, что поможет тебе почувствовать себя лучше? Если ты пойдешь со мной на вечеринку сегодня вечером.

Я тихонько хихикаю, отвлекаясь, что в какой-то степени радует: — Уже на вечеринку? Я не уверена, мне, наверное, нужно распаковать вещи. Занятия начнутся через несколько дней, и я хочу убедиться, что все в порядке.

— Для этого у тебя есть достаточно времени. Давай, это будет весело, а также хороший шанс познакомиться с новыми людьми.

Я отвожу свои ссутуленные плечи назад, улучшая осанку и выпуская дыхание. Я уже взрослая. Уход из семьи должен был произойти. Если я хочу, чтобы у меня все получилось, мне нужно принимать правильные решения, а не те, которые ведут в мою зону комфорта.

Вечеринка в колледже — не такая уж плохая идея и определенно отвлечет меня от моих страданий.

Я киваю в знак согласия.

— Ура! Ладно, мне нужно найти, куда я положила свою косметику. Буду одета через час.

Не теряя времени, я направляюсь в свою комнату и закрываю за собой дверь. Решив, что вечеринка будет спокойной, я решила надеть сегодня джинсы и майку. Бросившись на кровать, я беру телефон и звоню Остину по видеосвязи.