Эффект разорвавшейся бомбы (ЛП) - Соренсен Карла

Я могла бы взять стопку бумаг на своем журнальном столике и найти кого-то другого, кто с радостью забрал бы их из моих рук. Или могла бы подписать их, принять этот странный подарок, который мой отец необъяснимым образом преподнес мне, и попытаться что-то с этим сделать.

Какой бы выбор я ни сделала, я бы ни за что не согласилась с этим. Мне просто нужно было немного больше времени. В такие моменты, как этот, чтобы разобраться во всем шуме в моей голове.

Между ударами песни и паузами между нотами я слышала другую музыку. Я посмотрела на озеро и не увидела поблизости ни одной лодки. Никого не было ни на моем причале, ни на причале, принадлежащем моему ближайшему соседу. Кто бы ни слушал музыку, он сделал ее громче, что не помогло справиться с какофонией в моем мозгу, поэтому я попробовала несколько дыхательных упражнений, чтобы попытаться сосредоточиться на своей собственной музыке.

Затем, справа от меня за что-то привлекло моё внимание, и я точно определила, откуда доносился звук. Между его домом и моим был ряд аккуратно подстриженных живых изгородей. Я наклонилась вперед и в промежутке между короткими просветами ярко-зеленого цвета увидела силуэт сидящего, с другой стороны.

Из того времени, что я провела на своей собственной террасе на верхнем уровне, я знала, что у соседа тоже есть внутренний дворик, включая небольшой бассейн для купания, примыкающую к нему гидромассажную ванну и садовую мебель вокруг большого очага, что вызвало у меня столь же сильный приступ зависти. Но теперь я прищурилась, когда поняла, что вижу татуировки, покрывающие руку.

— Придурок, — пробормотал я себе под нос.

Какой напыщенный придурок подумал, что случайная женщина появится на его пороге с кексами в качестве предлога заняться с ним сексом?

Ладно, он был сексуален, и, вероятно, к нему несколько раз откровенно приставали, когда он был в баре, но это не похоже на Криса Хемсворта, свободного и таскающего с собой коробку презервативов или что-то в этом роде.

Я знала, что не недооцениваю себя, но я, конечно, не ходила вокруг да около, предполагая, что каждый мужчина, который заговаривал со мной, хотел залезть ко мне в штаны. Те, кто хотел, обычно давали о себе знать довольно быстро, и я ничего, абсолютно ничего не сделала, чтобы заставить его вывалить это все на меня.

Поскольку от мысли о том, как он так холодно меня отверг, у меня по коже побежали мурашки, я схватила телефон и нажала кнопку, чтобы увеличить громкость. И просто чтобы позлорадствовать, я выбрала песню Бритни Спирс.

Хихикала ли я себе под нос, когда он, в свою очередь, увеличивал громкость любой классической рок-песни, которую слушал, просто в предвкушении того, как он нахмурится, услышав мой следующий выбор песни?

Возможно.

Увеличила ли громкость, а затем подняла динамик, направив в нужную сторону, как раз в тот момент, когда она начала играть «Ударь меня, детка, еще раз».

Черт возьми, да, я это сделала.

— О, да ладно, — проревел сосед с другой стороны изгороди. — Ты сейчас серьезно?

Вместо ответа я глубже вжалась в свой стул и наслаждалась ощущением того, что вывожу его из себя так, что это и близко не могло сравниться с тем, что он сделал со мной днем ранее.

Неожиданно мужчина оказался рядом с живой изгородью, пристально глядя на меня, над яркой зеленью виднелись только его грудь и голова. Я забыла цвет его песочно-темно-русых волос и то, что они были немного длиннее на макушке, чем следовало. По рельефу его мускулов я поняла, что его руки были скрещены на груди, как будто это каким-то образом могло меня напугать.

Я выдержала его взгляд и медленно отпила глоток вина.

— Сделай потише.

Одна моя бровь медленно приподнялась, и когда я наклонилась вперед, его плечи медленно расслабились. Пока он не понял, что я увеличила громкость.

Грозовые тучи. Это было первое, что пришло мне в голову, когда его лицо стало суровым. Он выглядел как олицетворение грозовой тучи. Но с небольшого безопасного расстояния, закрытого хлипкими изгородями, я чувствовала себя храбрее, чем, вероятно, должна была. Потому что он протиснулся плечом сквозь кусты и ринулся в моем направлении, что вызвало яркое нервное возбуждение, которого я никак не ожидала.

Он возвышался над моим креслом, и я небрежно скрестила ноги, позволяя своей ступне подпрыгивать в такт нелепому синтезированному ритму.

— Сделай тише, пожалуйста, — процедил он.

— О, посмотри на это, — сказала я с тошнотворно милой улыбкой на лице. — У него есть манеры.

Несмотря на то, что его губы были сжаты, я могла сказать, что он провел языком по передним зубам.

— Я пытаюсь насладиться вечером, а эта дерьмовая музыка все портит.

Я кивнула, как будто мне было интересно, что он хотел сказать.

— Мне жаль это слышать. Ты снял глазурь со своей рубашки? Она была очень белой, а глазурь была такой розовой.

— Нет, я этого не делал.

Когда моя улыбка стала более искренней, он пробормотал себе под нос особенно грязную цепочку ругательств. Когда я все еще не выключила музыку, он протянул руку и вырвал динамик.

— Эй! — закричала я, вскакивая, чтобы забрать свои слова обратно.

Он нажал кнопку включения своим дурацким большим пальцем и с громким стуком поставил его обратно на стол.

— Тебе повезло, что я не выбросил это в озеро.

О-о-о, этому человеку повезло, что я не выбила из него все дерьмо.

— В чем твоя проблема?

Вместо ответа он подставил мне свою широкую спину и снова направился в сторону кустов.

О, нет. Я потопала за ним так хорошо, как только можно топать в шлепанцах.

— Я пыталась быть хорошей соседкой, ты, высокомерный засранец. Это были просто кексы.

Сосед резко обернулся, и я застыла, увидев огонь в его глазах.

— Я не хочу кексов. Не хочу, чтобы ты была милой соседкой. Я хочу тишины и покоя.

Я подняла руки.

— У тебя получилось. Я послушаю сегодня вечером внутри. Но в следующий раз, когда я выйду сюда первой, надень наушники и закругляйся, потому что я не сдвинусь с места.

Выдох воздуха, вылетевший из его рта, был таким сильным, что он звучал как гребаная скаковая лошадь. Не говоря больше ни слова, он резко развернулся и снова продрался сквозь кусты, затем я услышала, как громко закрылась раздвижная дверь.

— Мужчины такие невероятно глупые, — прошипела я. Вот почему Бог создал вибраторы.

После того, как вернулась за стол, я налила еще бокал вина и снова откинулась на спинку стула. Никакой мускулистый придурок не испортит мне вечер. Я планировала держаться от него подальше, и не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что он поступит так же.

Если повезет, мне больше никогда не придется иметь с ним дело.

5

Люк

Одна вещь, которой я научился в начале своей карьеры, это доверять своей интуиции. Если защитник дергался так, что мне не нравилось, я никогда не сомневался в чутье, которое говорило о приближении блица. Если бы я начал так делать, я бы задержал мяч на секунду дольше, чем следовало, а одна секунда могла изменить исход игры.

В настоящее время, стоя в коридоре конференц-залов главного офиса «Волков», я не мог избавиться от ощущения, что мой желудок кричит. Тренер Кляйн потянул за воротник своей рубашки, явно чувствуя себя так же неуютно, как и я.

— Почему мы делаем это перед завтрашним собранием команды? — тихо спросил я его как раз перед тем, как мы вошли в комнату, где находились наш генеральный директор Уильям Кэмерон и два других капитана команды, кроме меня. Этим утром, когда я проснулся с восходом солнца, на мой телефон пришло сообщение о встрече по поводу нового владельца. Вместо команды в целом пригласили только небольшую группу людей, которые ей руководили. Встреча со всей командой должна была состояться в обычное время, примерно через двадцать четыре часа.

Тренер Кляйн снова пошевелился, и я одарил его странным взглядом.