Потанцуй со мною, месяц (СИ) - Ромм Дарина

Синие глаза потеплели, уголки губ приподнялись:

— Ждал, пока ты вырастешь, девочка Даша.

Губы тронул поцелуй, легкий, как касание крыльев бабочки. Просто дыхание, согревающее кожу.

— Я зайду за тобой в восемь. Надень красивое платье, Даша, я собираюсь соблазнить тебя.

Глава 13

— Пройдемся по набережной? В Старой Гагре она довольно красива. Или поедем домой? — Марк обнял меня за спину и подтянул к себе.

Улыбаясь, я запрокинула голову, в ужасе округлила глаза и заныла:

— Не-е-ет, только не прогулка — мои бедные ножки просто не выдержат. Я за всю жизнь не танцевала столько, сколько за один сегодняшний вечер.

Марк довольно засмеялся:

— Это точно, ты порвала танцпол. А говорила, что разлюбила танцы, врушка. Обязательно вернемся сюда через несколько дней. Ты божественно двигаешься, Даша.

— Скажешь тоже, — я смутилась и попыталась отодвинуться. — Просто ты бессовестно напоил меня, вот я и пошла вразнос.

Марк только плотнее прижал меня и занырнул горячими ладонями в вырез платья на спине. Погладил лопатки, и поднялся на шею, забираясь пальцами в распущенные волосы. Обхватил затылок и надавил, заставляя мое лицо приблизиться почти вплотную к своему.

Ставшие в свете луны и фонарей почти черными глаза оказались совсем близко, затягивая в бездонный омут чего-то запретного и притягательного, плещущего на дне его зрачков.

Щеки осторожно коснулись теплые губы, и цепочкой влажных прикосновений прошлись к подбородку, заставляя меня все сильнее запрокидывать лицо, подставляя его поцелуям. Требуя прижиматься низом занывшего от желания живота к горячему мужскому телу и почти стонать от восторга, ощущая его откровенное возбуждение.

— Я же предупреждал, что собираюсь соблазнить тебя, Даша. Даже не надейся, что я передумал.

Марк слегка прикусил мой подбородок, заставив вздрогнуть от удовольствия, и скользнул тяжелым, горячим дыханием по губам:

— Поедем домой?

— Да, надо ехать. Уже поздно. — прошептала, забыв, как дышать, и теряя остатки разума, когда мужские руки сжали мои плечи, спустились к локтям и перебрались на ребра. Стиснули их и коснулись груди, через тонкую ткань платья обводя подушечками больших пальцев возбужденные, до боли затвердевшие соски.

— Марк! — я нервно дернулась и попыталась убрать его руки.

— У тебя красивая грудь, Даша. — Марк наклонился и поцеловал меня в обнаженное плечо. — Поехали, иначе я начну раздевать тебя прямо здесь.

— Э! — я толкнула его в плечо. — Если это желание, которое я тебе должна, то ты обещал, что не будет никаких раздеваний.

— Это мое желание, Даша, не твое, и я выполню его сам. Я обязательно раздену тебя так, как мне хочется. Поехали.

Прижавшись друг к другу мы сидели на заднем сиденье старенькой, жутко тарахтящей мазды, везущей нас в гостиницу, и слушали рассуждения усатого водителя о политической и экономической обстановке в мире.

На предложение Марка вместо разговоров внимательно смотреть на дорогу, джигит страшно оскорбился и, подняв указательный палец, выдал:

— Слюшай, дарагой, как можна ехат и нэ гаварыть с хароший человек, а?

Марк засмеялся, обнял меня за плечи и зашептал на ухо злодейским театральным голосом:

— Придется слюшать, раз мы такой ха-ароший человек.

Нырнул ладонью под тонкую лямку шелкового платья и принялся кончиками пальцев выводить узоры по моему плечу и шее сзади, заставляя волоски на коже вздыбливаться от удовольствия.

Возле гостиницы Марк сунул таксисту деньги, и не обращая внимания на его попытки продолжить обсуждение прошлогодних цен на мандарины, потащил меня из машины:

— Даша, бежим отсюда, иначе на нервной почве я пожелтею, как тот мандарин.

Взявшись за руки, мы с хохотом кинулись прочь от продолжающего говорить про цитрусовые таксиста.

Чем ближе мы подходили к дверям наших с Марком номеров, тем сильнее холодело у меня на душе, и тем больше я нервничала, понимая, что сейчас должна буду сделать выбор.

— Даша, — мы остановились, и Марк развернул меня к себе лицом. — Посмотри на меня.

Я напряженно застыла, боясь пошевелиться и поднять на него глаза, потому что точно знала, что, если Марк будет настаивать, я соглашусь на все, что он захочет. Поддамся его словам и прикосновениям, от которых у меня плыла голова и все таяло внутри. Соглашусь, даже если потом мне будет очень стыдно перед Пашей.

— Даша, — снова позвал Марк, — я хочу, чтобы ты провела эту ночь со мной. Ты мне очень нравишься, очень. Но если для тебя это… сложно, я не буду торопить.

— Марк, я… — я, наконец, подняла к нему лицо, и запинаясь проговорила: — Наверное, пока я не могу…

Теплые ладони обняли мое лицо, губ коснулся поцелуй:

— Я подожду, Даша. — он тяжело вздохнул и убрал руки, оставив ощущение пустоты и какой-то отчаянной безысходности. Подтолкнул к моим дверям:

— Иди, Даша, а то моя сила воли может подвести.

В номере я устало облокотилась на стену и закрыла глаза:

— Дура. Какая же ты дура, Дашка. — произнесла в полголоса.

Отлепилась от опоры и медленно побрела к окну. Прижалась лбом к прохладному стеклу и тоскливо повторила:

— Ты идиотка, Даша. Правильная, пристойная, трезво мыслящая идиотка без грамма романтики в душе.

На столе пиликнул телефон.

«Наверное Паша все-таки вспомнил про мой день рождения». — пришла унылая мысль. Я неохотно взяла трубку в руки, разблокировала экран и открыла смс.

Долго всматривалась в полученную фотографию. Изучила сообщение под ней. Вернулась к фото, увеличила и прочитала на нем каждое слово, от первой до последней буквы.

— Ты идиотка, Даша. — повторила равнодушно. — Тупая, доверчивая идиотка. — бросила телефон обратно на столик и вышла из комнаты.

У двери номера напротив на мгновение замерла, успокаивая дыхание. Затем подняла руку и решительно постучала…

Глава 14

— Зайдешь? — Марк не улыбался. Просто смотрел и по-прежнему стоял, перегораживая вход в свой номер.

— Для чего-то же я постучала в твою дверь, — я нервно облизнула губы и выпрямила спину под его взглядом.

Он прищурился и непонятно переспросил:

— Постучала?

— А почему ты одет? В прошлый раз ты открыл мне дверь голым. Мне понравилось, — пошутила я, растерянно глядя ему в лицо и понимая, что все идет не так.

— Понравилось? — уголки его губ дернулись, а глаза, все так ж, смотрели, не улыбаясь и никак не помогая.

Мы стояли в дверях его номера и играли в странные гляделки.

Наверное, под его спокойствием и моими шутками мы были другими — растерянными, напряженными, чего-то ждущими друг от друга. Может знака, движения или слова, которые дадут сигнал, что все можно, и все будет. И боялись пошевелиться, осознавая опасность того, что может случиться.

Или я все это себе придумала…

— Пригласишь в гости — скажу, — я улыбнулась так, как не улыбалась никогда. Соблазняюще, порочно и обещающе. Так, что самой было понятно — это не кокетство. Все всерьез и по-настоящему. И что теперь все, что было в моем прошлом, останется снаружи, за дверью в номер Марка.

Если только он пригласит меня…

— Прости. Я, наверное, некстати, — пробормотала, когда молчание стало нестерпимым и превратилось в холодную сталь, острыми клинками разящую те химеры, что я сама себе создала.

Повернулась и сделала шаг к своей двери, понимая, что то, что недавно увидела в своем телефоне, было совсем не больно. Просто ерунда по сравнению с тем, что происходит сейчас.

Наверное, это был самый тяжелый шаг в моей жизни. Я даже не верила, что смогу его сделать. И точно знала, что смогу. Что под взглядом мужчины, который остался у меня за спиной, я никогда не опущу плечи и не покажу, что могу чувствовать боль.

Потому что я ледяная, каменная, мертвая. Я та самая девочка Даша, что семнадцать лет назад уже пережила все это, умерла, да так и не воскресла до конца. Поэтому сейчас мне совсем не больно.