Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники
— Люси, детка, пупсик, это Гэри, — раздается из динамика энергичный голос агента, и я живо представляю себе, как он перебирает кучу бумаг, лежащих у него на столе. — Лен Саншайн тоже на линии. Лен, ты здесь?
— Да-да, — отвечает президент телекомпании, и я отмечаю, что голос у него все такой же сладкий и вкрадчивый, каким, вероятно, был в те годы, когда его обладатель еще трудился на радио. — Люси, перейду сразу к делу. Ваш проект превосходен! Вы в очередной раз проявили себя профессионалом высочайшего класса. И я собираюсь предложить вам великолепные условия — тринадцать недель!
Обожаю телевидение. Тринадцать недель — великолепное условие! Иногда мне приходилось тратить больше времени на то, чтобы вывести бородавку. Хотя ради справедливости должна заметить, что не все мои романы длились столь же долго.
— Потрясающе! — Люси сияет, на ее лице написана необычайная гордость. В последний раз она так радовалась, когда Лили стала победительницей научной выставки. — Спасибо за добрые слова. Услышать их от вас — большая радость для меня.
— Не сомневайтесь, мы довольны вашим шоу на все сто процентов. Отличная графика, прекрасный выбор музыки. Думал, меня стошнит, когда я вновь увижу этих траханых близнецов Олсен, но и интервью с ними вы умудрились сделать блестяще. Мне понравилось буквально все. Но есть маленькая проблема. Хотелось бы, чтобы вы кое-что поменяли в проекте — всего одну вещь.
Лен замолкает и шумно глотает. Интересно, что он пьет: кофе, чай для похудания, кокаин? Нет, кокаин не пьют. Во всяком случае, я так не думаю. Люси сидит неподвижно, очевидно, дожидаясь, когда агент Гэри уронит вторую туфлю — звук падения первой я слышала секунду назад. А может, он просто швырнул скомканные бумаги в металлическую корзину для мусора?
— Всего одно изменение? — спрашивает Люси. — Вы же знаете, Лен, что я соглашусь выполнить любую вашу просьбу.
— Отлично. Хорошо. Правильно. Я хочу, чтобы вы уволили Хантера Грина.
Я удивленно смотрю на Люси, но она отводит взгляд и не спускает глаз с телефонного аппарата. Гэри издает громкий вздох облегчения.
— Уволить Хантера Грина? Нет проблем. Он не мой клиент.
Но Люси не готова пойти на такое.
— А что вас не устраивает в Хантере? — осторожно спрашивает она.
— С ним все в порядке. И даже более того. Хантер действительно хорош. Но в Голливуде миллион парней, которые ничем не хуже. Он слишком дорого стоит. Мы хотели бы заменить его кем-нибудь подешевле. И помоложе.
— Вы ошибаетесь, — резко заявляет Люси. — Таких, как Хантер, больше нет. Если шоу имеет успех, это в большей степени заслуга Хантера, нежели моя. Он — нечто особенное. И вряд ли вы найдете миллион таких же. Скорее уж он один из миллиона.
«О нет, Люси, не делай этого. Не надо защищать Хантера Грина. Он этого не стоит. Ты и так чуть не разрушила из-за него свой брак. Неужели хочешь разрушить еще и карьеру?» Я пытаюсь знаками вразумить подругу, но ее уже не остановить.
— Этот парень слишком дорого стоит, — настаивает Лен.
— Значит, нам нужно сократить другие расходы, — не сдается Люси. — Потеря Хантера будет большой ошибкой, возможно, даже потерей всего шоу. Будет лучше, если вы найдете другого продюсера вместо меня.
— Ни в коем случае! — кричит Гэри. Судя по звукам, доносящимся из динамика, в Лос-Анджелесе в данный момент бушует торнадо. А может, он просто швырнул металлическую корзину для мусора о стену? — Ты для этого шоу просто необходима, — поясняет агент, защищая Люси — и свои пятнадцать процентов от ее гонорара.
— Должен с тобой согласиться, Гэри, — говорит Лен. — Телекомпания не хотела бы потерять Люси.
— Рада это слышать. Я и сама ни в коем случае не хотела бы расстаться с телекомпанией, — заявляет Люси. — Но сейчас я обдумываю новый проект. И хотела бы сосредоточиться на нем. Я уже проделала всю необходимую работу для шоу Хантера. Формат определен. Наймите продюсера, которому можно будет платить меньше, чем мне. Шоу не потеряет популярности, пока его ведущим будет Хантер. А проект, который я задумала, может стать даже еще более масштабным.
— Правда? И сколько же на нем можно будет заработать? — спрашивает Гэри, даже не попросив Люси вкратце обрисовать, что будет представлять собой новое шоу. Этот парень знает, чего хочет. Да и кого волнует концепция, если в воздухе запахло деньгами?
— Это будет комедия, и она принесет нам целое состояние, — уверенно заявляет Люси. — Лен, на прошлой неделе я отправила вам предложение. Оно среди кучи бумаг, лежащих у вас на столе. Там же и сценарий первых двух серий. Прочитайте и перезвоните мне. Уверена, это будет настоящий хит.
Да, только Люси может давать указания президенту телекомпании, не опасаясь быть уволенной.
— Обязательно. А сейчас я должен идти. По другой линии звонит Стивен Боккоу. Он хочет реанимировать то шоу о поющем полицейском.
— Отличное было шоу, — вздыхает Гэри.
— Ужасное! — заявляет Лен. — Даже слышать о нем не хочу.
— Да-да, мне оно тоже не нравилось, — тут же соглашается Гэри.
— Итак, что мы решили с Хантером? — спрашивает Лен, готовый заняться другими делами.
— Вы его оставляете, — твердо произносит Люси. — Я постараюсь убедить его согласиться на пятипроцентное сокращение гонорара. А себе я сама лайду замену.
— Я не совсем уверен, что, оставляя Хантера, мы поступаем правильно, но доверяю вашему чутью. Вы редко ошибаетесь в таких вещах.
Люси кладет трубку, а я смотрю на нее, не в силах произнести ни слова. Неужели моя подруга только что отказалась от работы из-за человека, которого она… Любит? Разве она не знает, что такой поступок — самая большая ошибка, которую может совершить женщина?
— Пожалуйста, не говори мне пока ничего. Ничего, — повторяет Люси, очевидно, не подозревая, что сейчас я не смогла бы произнести ни слова, даже если бы меня попросил об этом сам президент Соединенных Штатов.
Люси вновь усаживается за письменный стол, и на ее лице появляется озабоченное выражение.
— Мне нужно еще кое-кому позвонить. Ешь пока сандвич.
Хорошенькое дело! Едва услышав голос на том конце провода, я понимаю, что он принадлежит Хантеру, и тут же начинаю кашлять, едва не подавившись.
— Люси! Моя Люси в небесах с алмазами! — заводит Хантер. — Как поживает моя ЛСД, моя неутолимая страсть, мой наркотик?
Джон Леннон, должно быть, в эту минуту переворачивается в гробу. Если бы он знал, как Хантер опошлит его песню, никогда бы ее не написал[79].
— Моя Люси, моя Люси! Женщина, из-за которой в глазах у меня сверкают алмазы, а в сердце звучит музыка. — Хантер не такой человек, чтобы замолкнуть на полуслове, запутавшись в метафорах.
