Даниэла Стил - Драгоценности
Анализы сделали, и они подтвердили предположение доктора. Как только доктор позвонил ей, Сара сообщила об этом Вильяму.
— Но в моем возрасте… разве это не абсурдно? — На этот раз она почему-то была немного смущена.
— Это вовсе не абсурд. — Он выглядел взволнованным. — Моя мать была намного старше тебя, когда родила меня, и осталась жива. — У него был счастливый вид. — Кроме того, я уже говорил тебе, что нам нужен еще один ребенок. — На этот раз он тоже хотел дочь.
— Ты снова собираешься отправить меня в эту ужасную клинику, не так ли? — Сара уныло посмотрела на него, и он рассмеялся. Временами она все еще казалась ему молоденькой девушкой.
— Я не собираюсь снова принимать ребенка сам в твоем возрасте! — сказал он, дразня ее.
— Вот видишь! Ты тоже считаешь, что я слишком стара для этого. Что скажут люди?
— Они скажут, что нам очень повезло… и боюсь, подумают, что мы не очень хорошо себя вели, — продолжал он дразнить ее, и Саре пришлось рассмеяться над собой. Ей казалось немного глупо рожать ребенка в сорок лет, но в глубине души была довольна. Джулиан приносил ей столько радости, но в сентябре он должен был пойти в школу.
Эмануэль немного испугалась, когда Сара сообщила ей об этом в марте, а Нигель был слегка смущен этой новостью, но очень вежливо поздравил ее. Оба магазина работали хорошо и не нуждались в постоянном внимании Сары. В этом году она много времени провела в замке, и, как всегда, летом к ним приехал Филипп. Он почти ничего не сказал по поводу беременности матери. Он считал это состояние таким отвратительным, что даже не хотел упоминать о нем.
На этот раз Сара убедила Вильяма не отправлять ее так далеко. Они пришли к компромиссу, было решено, что она поедет в госпиталь в Орлеане, который не был таким роскошным, как клиника в Париже, и ей понравился местный доктор.
Им удалось на этот раз отпраздновать день ее рождения так, что Филипп остался доволен, и они хорошо провели время. На следующий день он уехал в Вайтфилд, чтобы провести там оставшиеся каникулы перед тем, как вернуться в Кембридж. Вечером, в день отъезда Филиппа, Сара чувствовала себя очень неуютно, и после того как Джулиан лег в постель, она посмотрела на Вильяма.
— Я не уверена, что начинаются роды, но я чувствую себя как-то странно. — Она подумала, что следует предупредить его.
— Может быть, позвонить доктору?
— Мне кажется, не стоит. У меня нет схваток. Я просто чувствую, что… — Она попыталась описать ему, а он, волнуясь, наблюдал за ней. — Я не знаю… какую-то тяжесть… больше чем тяжесть… мне все время хочется передвинуться или что-то в этом роде. — У нее было непонятное ощущение давления. — Может, ребенок давит на что-то. — Он был не такой большой, как предыдущие, но все же достаточно крупный, чтобы заставить ее почувствовать неудобства. Это продолжалось неделями. Ребенок постоянно находился в движении.
— Почему бы тебе не принять ванну и не лечь в постель, посмотрим, как ты тогда будешь себя чувствовать, — Тут Вильям строго на нее посмотрел, он хорошо знал ее, чтобы полностью доверять ей. — Но ты должна мне сказать, когда это начнется. Я не хочу, чтобы ты дождалась до последней секунды и тебя нельзя было отвезти в госпиталь. Ты слышишь меня, Сара?
— Да, ваша светлость, — мрачно ответила она.
Он улыбнулся ей и оставил ее одну, чтобы она могла принять ванну. А через час Сара лежала в постели, по-прежнему испытывая то же давление, но к этому времени она решила, что это несварение, а не родовые схватки.
— Ты уверена? — спросил он, заглянув к ней, чтобы проверить, как она. Что-то в ее взгляде заставляло его нервничать.
— Я обещаю, — усмехнулась она.
— Ладно. Смотри. Держи ноги скрещенными. — Он снова вернулся в другую комнату просмотреть листы платежного баланса, присланные из магазинов.
Позвонила Эмануэль из Монте-Карло узнать, как дела у Сары, и они немного поболтали. Ее связь с Жан-Шарлем де Мартеном закончилась два года назад, и она вступила в новую, куда более опасную, с министром финансов.
— Дорогая, будь осторожна, — предупредила ее Сара, ее подруга рассмеялась.
— Вы только посмотрите, кто это говорит! — Эмануэль подсмеивалась над ее беременностью.
— Очень забавно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно. Надоело быть толстой. И мне кажется, Вильям немного нервничает. Я приеду в магазин, как только смогу, когда ты вернешься из отпуска. — В августе они закрыли магазин, как они делали каждый год, но в сентябре собирались открыть его.
Они поболтали еще немного, и, повесив трубку, Сара стала расхаживать по комнате. Она совершала бесконечные путешествия из спальни в ванную комнату и обратно. Потом спустилась по лестнице и опять поднялась наверх. Она все еще расхаживала по спальне, когда вошел Вильям.
— Ради Бога, что ты делаешь?
— Очень неудобно лежать, и мне неспокойно.
И тут она почувствовала острую боль в правом боку, и ее живот словно потянуло к полу. Она снова пошла в ванную, и вдруг, когда она возвращалась к себе в спальню, сильнейшая боль пронзила ее и заставила вскрикнуть, острая боль появилась в спине и согнула ее. И тут вдруг она почувствовала, что ей хочется тужиться прямо здесь. Боль не прекращалась, она усиливалась в спине и животе. Она едва могла стоять, вцепившись в стул, и Вильям мгновенно бросился к ней, увидев выражение ее лица. Он втащил ее к себе на коляску и в ужасе уложил ее в постель.
— Сара, ты не собираешься снова поступать так со мной! Что случилось?
— Я не знаю. — Она едва могла говорить. — Я думала… это несварение… но теперь такие сильные схватки… это… о Боже… Вильям… Ребенок выходит!
— Нет, нет! — Он отказывался верить, что это случится снова. Он оставил ее на минуту, чтобы позвонить в госпиталь и попросить их прислать машину «скорой помощи». На этот раз ей было не двадцать три года, а сорок, и он не собирался играть в те же игры с еще одним десятифунтовым ребенком. Но когда он повесил трубку, она пронзительно кричала и звала его. Вильяму обещали сразу же прислать машину. Доктор будет у них всего через двадцать минут.
Когда он снова был рядом с ней, она ухватила его за рубашку и вцепилась ему в руку. Она не плакала, но, похоже, испытывала ужасные муки, и вид у нее был удивленный и испуганный.
— Я чувствую… он выходит, Вильям… Я чувствую это! — закричала она ему. Все случилось так быстро, а она не почувствовала никаких признаков. Или, во всяком случае, едва заметила. — Я чувствую голову ребенка… она сейчас выйдет! — пронзительно закричала она, и, лежа в кровати, она то тужилась, то кричала. Он быстро стащил ее сорочку и увидел, что показалась голова ребенка, как он уже видел раньше. Только в тот раз понадобилось несколько часов и столько усилий, а сейчас ничего не могло остановить ребенка. — Вильям… Вильям… нет! Я не могу это сделать… останови его!
