Даниэла Стил - Драгоценности
— Консуэло де ла Карга Кесада. Это имя тебе что-нибудь говорит?
— Смутно. Ее отец был послом в Лондоне несколько лет назад?
— Правильно. Ее мать американка, думаю, она могла бы быть дальней маминой кузиной. Консуэло чудесна, я познакомился с ней прошлой зимой, когда ездил в Испанию. Она художница. Она католичка, а я разведен. Не думаю, что ее родители будут в восторге, когда она скажет им.
— Но ты никогда не венчался в католической церкви, так что в их представлении ты никогда не был женат. — После развода с Лоренцо она стала экспертом в подобных делах. Окончилась, к счастью, та страница ее жизни.
— Это правда. Но я полагаю, они будут осторожны. Ей только двадцать пять лет, и, Изабель, она такая милая, ты полюбишь ее. Она обожает Макса и говорит, что хочет иметь дюжину детей. — Джулиан показал сестре ее фотографию, на которой она выглядела совсем девочкой. У нее были огромные карие глаза и длинные каштановые волосы, а гладкая оливковая кожа придавала ей экзотический вид.
— Это серьезно? — Похоже, это был первый серьезный роман после Ивонны.
— Мне хотелось бы. Но я не знаю, как отнесутся ко мне ее родители. Даже что решит она сама.
— Они подумают, что им повезло. Ты самый милый мужчина из всех, кого я знаю, Джулиан, — сказала она и нежно поцеловала его. Она всегда его горячо любила.
— Спасибо.
На следующее утро они все разлетелись точно птицы. Джулиан в Париж, а потом в Испанию, Изабель в Мюнхен, к Лукасу и своим детям, Сара и Эмануэль тоже в Париж. А Ксавье со своей подружкой в Кейптаун.
— Что мы за странствующая компания, разбрелись по всему миру, словно кочевники, — заметила Сара, когда они садились на борт «Конкорда».
— Я бы не назвала это так, — улыбнулась ей Эмануэль. Они с министром финансов собирались в долгий отпуск. Его жена умерла в этом году, и он сделал Эмануэль предложение. После стольких лет для нее это явилось настоящим потрясением. Они так долго были вместе, и она его действительно любила.
— Тебе следует выйти за него замуж, — убеждала ее Сара, когда они пили шампанское и ели икру.
— После стольких лет аура респектабельности будет слишком сильным потрясением для моего организма. Сара похлопала ее по руке и усмехнулась:
— Попытайся.
Когда самолет приземлился, Сара поехала в замок, думая о всех своих детях. Ей оставалось только надеяться на то, что Изабель не придется так долго ждать, чтобы выйти замуж, как пришлось ждать Эмануэль. Ее забавляла перспектива предстоящего замужества Эмануэль… как долго они с ней были друзьями… сколько пережили… сколько узнали вместе.
Глава 32
Сара снова медленно подошла к окну, наблюдая за ними. Какими они были забавными… какими разными… какими дорогими. Она с улыбкой смотрела, как они выходили из автомобилей. Филипп и Ивонна — из «роллса». Ивонна выглядела великолепно, но одета слишком нарядно, и, как обычно, на ней было слишком много драгоценностей, В тридцать пять лет она казалась намного моложе, и неудивительно, так как постоянно занималась собой. Она думала только о себе. Филипп получил хороший урок. Через девять лет он по-прежнему был увлечен ею, но его герцогиню нельзя было назвать даром Божьим. Временами он задавался вопросом, не был ли Джулиан на самом деле рад от нее избавиться. Это предположение приносило ему разочарование.
Сразу после них приехала Изабель в нелепом фургоне, который они наняли в аэропорту. Они с Лукасом выгружали лодки, велосипеды и детские вещи. С ними были их трое детей и еще двое от его первого брака. Изабель посмотрела на верхнее окно, словно чувствуя присутствие там матери, но не видела ее. Изабель улыбнулась Лукасу, он отдал ей ребенка и понес в замок их багаж. Поднимаясь по лестнице, дети громко переговаривались, удивляясь, где же их бабушка, и все больше огорчаясь, пока не нашли ее. Изабель постояла минуту и улыбнулась Лукасу, слушая, как в залах замка звучат детские голоса. Они в конце концов поженились.
Джулиан прибыл в «Мерседесе-600», который его тесть убедил принять в подарок. Это был невозможный автомобиль, он постоянно требовал ремонта, зато очень красивый, и в нем помещались все его дети. Джулиан помог выйти Консуэло, которая держала за руки двух маленьких девочек. Очень похожих на своего отца. Он подтрунивал над Максом, которому исполнилось девять лет, он был очень красивый мальчик. А когда Консуэло повернулась, в глаза сразу же бросился большой живот, который выделялся на ее маленькой фигурке. Ребенок должен был родиться осенью. Джулиан и Консуэло не теряли времени зря.
А потом наконец появился загорелый Ксавье в старом джипе, который он нанял где-то. Он превратился в сильного, крепкого мужчину. Она смотрела на него, и ее переполняли воспоминания. Когда она чуть-чуть прищуривалась, ей казалось, что к ней идет Вильям.
Когда она смотрела на них, то думала о нем, о жизни, которую они прожили вместе, о мире, который они создали, о детях, которых они любили и которые ушли в свой мир, спотыкаясь и выпрямляясь снова. Они были сильными, хорошими, любящими людьми. Одни больше, другие меньше, кого-то было легче понять и легче любить. Но она любила всех их. И когда она проходила мимо стола, на котором стояли их фотографии, она остановилась, чтобы посмотреть на них на всех… Вильям… Иоахим и Лиззи… они тоже по-прежнему были в ее сердце. Они всегда будут там. А вот и ее фотография… Сара на руках матери… новорожденная… семьдесят пять лет назад.
Как быстро прошло время, как пролетели мгновения… хорошие и плохие, слабость и сила, трагедии и победы, выигрыши и поражения.
Тут она услышала тихий стук в дверь своей комнаты. Это был Макс с двумя маленькими сестричками.
— Мы ищем тебя, — взволнованно сказал он.
— Я рада, что вы приехали. — Сара с улыбкой направилась к ним, гордая, высокая и сильная, она обняла его и крепко прижала к себе, а потом поцеловала обеих девочек.
— С днем рождения! — сказали они, и, когда она подняла глаза, она увидела в дверях Джулиана и Консуэло, Лукаса и Изабель, Филиппа и Ивонну и Ксавье… и если бы она закрыла глаза, то увидела бы Вильяма. Она чувствовала его присутствие, он всегда был с ней, рядом, в ее сердце, каждое мгновение.
— С днем рождения! — дружно закричали они все, и она улыбнулась им, не в состоянии поверить, что семьдесят пять драгоценных лет пролетели так быстро.
