Звева Модиньяни - Рыжие волосы, зеленые глаза
Иногда ему приходило в голову, что, если бы у них был ребенок, возможно, Шанталь уделяла бы меньше внимания и сил светским мероприятиям в компании своих обычных друзей, с которыми встречалась то в Сент-Морице, то в Акапулько, то на австрийских курортах, то на яхте, то на острове Кавалло. Будь у них ребенок, как знать, может быть, ее характер смягчился бы.
Шанталь тем временем опять скривилась от боли и обратилась к нему.
— Кажется, ты был прав, — сказала она. — Придется позвать врача. И не просто врача, а гинеколога. У меня выделения, и они все усиливаются. Я боюсь…
— Чего? — встревожился он.
— Кровотечения, — призналась Шанталь.
— Это у тебя в первый раз? — спросил Мистраль.
— Гинеколог предупреждал, что такая опасность не исключена.
— Но почему? Когда ты с ним говорила? — Мистраль все больше и больше нервничал.
— Пару дней назад. Когда я решила прервать свою первую и, надеюсь, последнюю беременность, — небрежно, словно речь шла о пустяках, ответила она.
— Ты беременна? — Мистраль пребывал в полной растерянности.
— Я была беременна. Теперь, к счастью, уже нет.
— Ты ждала ребенка, нашего ребенка, и ничего мне не сказала? — Он старался удержать себя в руках. — Ты уничтожила его. Убила. Ты это сделала, отвечай? Это был мой ребенок, и ты от него избавилась, не сказав мне ни слова! — Взгляд Мистраля затуманился от гнева и боли.
— Твой ребенок, — злобно прошипела она в ответ, — был прежде всего моим ребенком. А мне он был не нужен. Тебя это вообще не касается.
Мистраль размахнулся, чтобы ее ударить, но в последний момент опомнился. Сняв с ночного столика телефон, он протянул его Шанталь и сказал:
— Звони врачу. Что касается меня, советую тебе больше никогда не попадаться мне на глаза. Между нами все кончено.
Шанталь провожала его глазами, пока он выходил из комнаты, громко хлопнув дверью. Она знала, что никогда его больше не увидит.
* * *Шанталь провела несколько дней в клинике. За ней преданно ухаживала Сюзанна Боннар, златокудрая богиня французского экрана, на которую Мистраль натыкался всякий раз, когда ему случалось провести пару дней дома с женой в Париже. Казалось, именно это воздушное существо заправляет всем в его доме. Мистралю не нравились отношения, установившиеся между двумя женщинами, но, когда он пытался выразить Шанталь свое неудовольствие по поводу навязчивого присутствия в доме ее подруги, она тут же начинала его третировать как пошлого обывателя, недостойного того золотого мира, в который он попал благодаря ей.
Мистраль уехал на рассвете. Он чувствовал себя наконец-то свободным и даже счастливым, но — хотя он давно уже понял, что с такой женой, как Шанталь, ни за что и никогда не сумеет создать даже подобия семьи, — ему никак не удавалось отделаться от мысли об этом нерожденном ребенке, о том, какое будущее могло бы его ожидать, если бы Шанталь отважилась завести ребенка.
Мистраль отправился в Южную Африку, где начал тренироваться для первых соревнований сезона, намеченных на март. Он сам себе установил строгое и жесткое расписание: мастерская, трасса, гимнастический зал.
Джонни Грэй присоединился к нему в Кейптауне в середине февраля.
— Я вижу, ты в отличной форме, — поздравил его менеджер команды. — Я хочу выиграть чемпионат, — сказал Мистраль.
Он работал с «О'Доннелл» два года подряд, завоевав сначала третье, а затем и второе место в мировой турнирной таблице. Всякий раз, всходя на пьедестал почета, он ощущал, с каким горячим энтузиазмом приветствуют его поклонники. Фирма и спонсоры были им вполне довольны. Но все эти превосходные результаты оставляли у Мистраля привкус горечи и разочарования. Ни третье, ни второе место его не устраивало. Он должен был быть первым. Он выстрадал для себя это право, он его заслужил, он рисковал ради него жизнью и теперь во что бы то ни стало хотел стать первым. Мистраль частенько вспоминал слова Энцо Феррари, брошенные ему в лицо в Маранелло: «О'Доннелл» никогда не даст вам такого удовлетворения, какое вы могли бы получить от езды на «Феррари».
Мистраль с вызовом взглянул на менеджера команды:
— Ты должен дать мне настоящий скоростной «болид».
— Я делаю все, что могу. Поверь, я прекрасно понимаю, что у меня есть пилот высшей категории, но, к сожалению, машина еще не обладает такими характеристиками, которые позволили бы ей вырваться вперед.
— Тогда я не возобновлю контракт, — открыто заявил Мистраль.
Он ожидал выражений возмущения и протеста, но вместо этого Джонни улыбнулся ему и дружески хлопнул по плечу:
— Ты прав. Ты не можешь быть вечно вторым, поэтому я все тебе скажу откровенно, как друг. Но только учти: не ссылайся потом на меня, потому что я буду все отрицать. «О'Доннелл» не может дать тебе конкурентоспособную машину. Мы дышим на ладан. Из-за бесхозяйственности в управлении фирма оказалась на грани банкротства. Мы продержимся этот сезон на деньги спонсоров, но ни цента не можем вложить в усовершенствование модели.
Еще в прошлом году, во время розыгрыша «Гран-при» Монте-Карло, некоторые фирмы установили на своих машинах турбокомпрессоры, многократно усиливающие мощность двигателя.
— А почему бы нам этого не сделать? — спросил тогда Мистраль у инженеров.
Единственной «новацией», которую внесла «О'Доннелл», была фальшивая емкость с двадцатью пятью литрами воды, установленная для достижения нормативного веса и выдаваемая за дополнительную систему охлаждения. После проверки воду сливали, и вес машины соответственно уменьшался.
— Раз уж мы дошли до дружеских признаний, скажи мне, Джон, что, по-твоему, произойдет, если я вообще откажусь от работы с вами прямо сейчас?
— Тебе придется заплатить неустойку.
Мистраль выдержал удар, не моргнув глазом.
— Другими словами, вы сдерете с меня три шкуры, — сухо констатировал он.
— Что-то в этом роде, — подтвердил англичанин.
— Раз уж ты мой друг, мог бы предупредить меня о положении дел еще осенью. Тогда я не стал бы возобновлять контракт.
— Тогда я еще не знал, что ситуация настолько серьезна.
— Понятно. Ну что ж, в конце концов, деньги — это всего лишь деньги, а всех денег, как известно, не заработаешь. По крайней мере, я к этому никогда не стремился. Я заплачу неустойку, даже если придется остаться без гроша. Но я должен победить, остальное меня не волнует.
* * *В тот же день Мистраль позвонил в Париж Флоретте Руссель:
— Нам надо увидеться. В этом сезоне я не буду участвовать в гонках, но мне необходимо иметь товарный вид, потому что я решил выставить себя на продажу.
