Соль под кожей. Том третий (СИ) - Субботина Айя

Сначала жадно, больно, дико буквально впечатывается в мой рот своими губами, заставляет всхлипнуть, потому что одновременно надавливает бедрами мне на живот. Его возбуждение настолько очевидно, что в голове взрывается первая сверхновая — просто от осознания того, что это происходит на самом деле.

— Лори… — Раскрывает мои губы своими. — Лори, блядь…

Проталкивает язык внутрь, обводит по краю зубов, глубже, лишая возможности вдохнуть.

Я тянусь к нему, пробую на вкус наш поцелуй, стону прямо ему в рот, и в ответ слышу тихий, совершенно оторванный рык откуда-то из его груди.

Губы у меня после этого точно будут в хлам и в кровь. Но, боженька, пусть будут, умоляю тебя, я хочу всю жизнь носить на себе его поцелуи, абсолютно каждую минуту пока дышу и существую.

— Дим… — Тянусь к его джинсам.

Он реагирует мгновенно — снова пришпиливает мои запястья над головой, но на этот раз использует только одну руку. Отодвигается, рассматривает мои моментально опухшие губы.

— Обезьянка, после японцев — хоть сожри меня, все, что хочешь.

— Гребаные японцы, — стону и извиваюсь, но освободиться из этой железной хватки вообще не реально.

Дима заводит руку мне за спину, одним движением находит застежку лифчика.

Отпускает руки, взглядом предупреждая, что терпение его не безгранично, как и наше время. Стаскивает по рукам сначала лифчик, потом сдергивает трусики. Проводит указательным пальцем по резинке чулка, коварно улыбается.

Подхватывает под ягодицы, отрывает от земли просто как пушинку.

Два шага вперед.

— Цепляйся, обезьянка.

Я послушно исполняю приказ, обвивая его руками и ногами, как плющ.

Притрагиваюсь губами к шее, слизывая как дурная его запах. Во рту жжет от этой смеси, как будто только что попробовала на вкус запредельное блаженство.

Дима смахивает что-то за моей спиной, усаживает меня на освободившуюся тумбу.

Широко разводит ноги, бесстыже разглядывает стремительно чернеющим взглядом.

Я пытаясь подтащить его ногами, но в ответ получаю несильный шлепок по бедру.

Шиплю.

Шутов отводит назад мои руки, упирает ладонями в прохладную поверхность. Бедра подтягивает к краю. Хочет расстегнуть застежку стальных тяжелых «скелетонов», но я изо всех сил мотаю головой. Ему так идут эти тяжелые жутко модные часы на его аристократическом запястье.

— Нет! Оставь!

— Не хочу тебя поцарапать, обезьянка.

— По фигу! Ты такой секс. Оргазм ходячий. Не снимай!

Кивает, на долю секунды как будто слегка краснея.

Проводит ладонью по моей шее, до груди. Меня разрывает от желания просто закрыть глаза и кайфовать от секса, который мне точно снесет башку, и в то же время хочется смотреть, жадно впитывать каждое его движение, каждый контакт нашей кожи.

Костяшкой большого пальца обводит сосок, такой твердый, что это почти больно.

Накрывает ладонью грудь, сжимает. Сначала как будто пробует, а потом просто нахрен сплющивает в ладони, издавая гортанный стон.

Второй рукой четко, абсолютно без заминки, один за другим расстегивает болты на каких-то своих жутко модных гранжевых джинсах темно-серого цвета.

Я поддаюсь вперед от нетерпения, качаюсь к нему навстречу как от смертельного голода.

Дима проводит ладонью по моему животу, задерживается около пупка, немного надавливает, вынуждая дернуть бедрами.

Пальцами до промежности.

Я забываю, как дышать, когда свободной рукой чуть приспускает джинсы и легко стягивает край белоснежных «Армани» — ох ты боже мой, ну что еще за трусы может носить этот модник? — освобождая абсолютно готовый трахать меня член.

В этом мужике идеально все.

Даже член.

Ровный, абсолютно без изъянов, почти такого же цвета, как и его светлая кожа, большой, тяжелый, с абсолютно трафаретными венами от самой мошонки до головки.

Если бы не проклятые японцы, меня бы никакая порка не остановила от того, чтобы прямо сейчас взять его член в рот и сосать пока не кончит.

Но Шутов уверенно перенаправляет мои мысли в нужное ему русло, просто нажимая костяшкой пальца на мокрые складки. Потирает их, одновременно обхватывая член у самого основания. Делает несколько расслабленных движений вверх-вниз. Почти лениво. И смотреть на то, как его длинные абсолютно какие-то невероятные пальцы сжимаются и надрачивают член — это почти целый оргазм.

Я жадно облизываю губы, замечая маленькую капельку влаги.

Димка растирает ее большим пальцем, из-под опущенных ресниц наблюдая за тем, как я буквально намертво пришпилена к этому маленькому селфи-порно. Наверное, только поэтому пропускаю момент, когда он раздвигает пальцами мои складки и без предупреждения надавливает на клитор.

Я вскрикиваю, дергаю бедрами вверх.

Подмахиваю навстречу.

— Дим… Димка…выеби меня… Димка…

Что я несу?

Об его сатанинскую улыбку можно порезаться, как об смертельно острую бритву.

— Думал, никогда не попросишь, — скалится эта бешеная зверюга, а потом резко подается вперед, обхватывает члену у самого основания, прижимает к моему входу. — Лори, ты кончаешь, поняла? Сейчас — ты.

Что?

Мои мозги стекли туда, где его член медленно, растягивая по сантиметру, заполняет меня собой. Я делаю пару вздохов, каждый раз думая, что это все, дальше не получится, но он двигается еще, как будто провинчивает меня до самого пупка.

Блин, что он там говорил про восемнадцать сантиметров? Скромняга.

Твою мать.

Я охаю, потому что мы прижимаемся друг к другу с обоюдным выдохом.

— Хоть бы не сдуреть… — хрипло стонет Димка.

Немного отодвигается.

Снова в меня, чуть быстрее, наглее.

Я запрокидываю голову, пытаюсь выровнять дыхание.

— Лори, держись… — Его голос такой сексуально хриплый. Губы слегка приоткрыты. Взгляд совершенно черный, как у одержимого, дурной, оторванный. — Пиздецки классно в тебе, Лори… Блядь… Держись, поняла?

Что? Куда держаться?

У меня голова кружится — так хочется просто, блин, поймать первый оргазм.

Димка просовывает руки под моими бедрами, обхватывает, сжимает пальцами так сильно, что я мысленно стону от предвкушения завтрашних синяков. Точно сдурела.

Шутов подтягивает мою задницу еще чуть ближе к краю. Делает несколько как будто пробующих движений, но каждый раз, когда входит почти на всю длину — я вскрикиваю от приятной боли где-то как будто около пупка.

А потом вздергивает мою задницу над тумбой, выравнивая нашу разницу в росте.

Я болтаюсь как будто в невесомости, из последних сил удерживая себя на вытянутых руках. В нетерпении скребу ногтями по столешнице.

И, блин, этот гад просто вгоняет в меня одним резким адским толчком.

Кричу, ругаюсь.

Классно, боже…

Подаюсь сама, хотя в такой позе, практически болтаясь в воздухе, у меня вряд ли есть хотя бы какая-то возможность влиять на процесс.

Не успеваю перевести дыхание от первого раза, а Шутов уже отодвигается, задирает меня еще выше — и снова заколачивает член, раз второй, третий. Ритмично, наращивая темп.

Тишина в комнате нарушается влажными жесткими шлепками.

А ему как будто мало — буквально ввинчивает себя внутрь, с оттяжкой качает бедрами.

Каждый раз ударяется тяжелой мошонкой мне о промежность.

Каждый раз — вколачивая член в меня и насаживая меня до самых яиц.

Вот теперь, блин, я знаю, как это — когда мужик натягивает.

Этот придурок именно так и делает — долбит вообще без остановки, не делая паузы даже чтобы дать мне выдохнуть.

Оргазм закручивается в кончиках пальцев, с беззвучным шипением и невидимыми искрами летит по венам, выше, скручивает колени, выжигает на коже абсолютно бесконтрольную дрожь.

Кусаю губы, чтобы хотя бы изредка сдерживать крик, но все равно кричу.

Боже, кайф!

Тело вытягивается как струна.

Бесконтрольно чертыхаюсь, прошу притормозить, но сама же тянусь навстречу, чтобы через несколько секунд просто взлететь.

Куда-то в сладкое, горячее, острое и приятное одновременно.