Дебби Макомбер - Возвращение на Цветочную улицу
Эллиот также смотрел на Кристиана с интересом.
— Мы говорим об этом. — Кристиан бросил взгляд на Колетту. — Другими словами, мы в раздумьях.
— В раздумьях, — фыркнула Элизабет. — Брак — это обязательство, а не заключение контракта, над которым можно раздумывать.
— Самое главное, сын, — произнес Эллиот, в отличие от тети, спокойно, — что вы друг друга любите. А глядя на вас, я могу заявить об этом с полной уверенностью.
— Конечно же он ее любит, — раздраженно заметила Элизабет. — А она его.
— Тогда они сами решат, когда им удобнее всего пожениться, — заверил Эллиот.
Элизабет взяла вилку.
— К сожалению, время играет существенную роль, — пробормотала она и уткнулась в тарелку.
— Хватит, Элизабет, имей терпение, — посоветовал Эллиот. — Ты проживешь еще не один десяток лет.
Элизабет посмотрела на Эллиота Демпси почти снисходительно.
— Мой возраст здесь ни при чем.
— Папа, — начал Кристиан, — тетя Бетти…
— Не зови меня так!
— Хорошо, дорогая тетя. — Кристиан спрятал улыбку и повернулся к отцу. — Мне нужно кое о чем рассказать.
Эллиот улыбнулся в ожидании.
— Через три месяца ты станешь дедушкой.
Отец Кристиана немедленно вскочил со своего места и бросился к ним с поздравлениями. Но Элизабет не успокоилась:
— Если ты не женишься на Колетте и не дашь ребенку свое имя, клянусь, я исключу тебя из завещания.
— Тетя Элизабет, — улыбнулся Кристиан. — У нас родится девочка. Ее имя Элизабет Кэтрин Демпси.
— Я… я… — залепетала Элизабет.
— Мы назвали ее в честь вас, — добавила Колетта, — и матери Кристиана.
— Вы собираетесь пожениться? Ради всего святого, скажите, что вы поженитесь! — закричала Элизабет. — И чем скорее, тем лучше.
Кристиан подмигнул Колетте и сделал серьезное лицо.
— Вообще-то нет.
— Нет?! — завопила Элизабет так, что с кухни прибежала Дорис.
— Все в порядке? — с тревогой спросила она.
Пребывая в шоке, Элизабет кивнула:
— Все замечательно, Дорис, спасибо. Через несколько минут можно подавать десерт.
— А что на десерт? — спросил Кристиан.
— Кристиан, не будь таким жестоким, — укорила его Колетта и показала всем руку с золотым обручальным кольцом. — Во вторник нас с Кристианом поженил муж моей подруги.
— Надеюсь, он священник, — пробормотала Элизабет.
— Так и есть, — заверила Колетта. — В понедельник утром мы первым делом пошли в ЗАГС, а потом Джордан Тернер нас обвенчал.
— Слава Господу!
— Мы позвонили моим родителям и все им рассказали.
— Точно все? — спросила Элизабет.
— Точно, — кивнула Колетта. — Они порадовались за нас. Конечно, беременность их более чем удивила, но они были счастливы.
Колетта помолчала.
— Рассказать обо всем родителям Дерека было сложнее, но они пожелали нам всего наилучшего.
— Вы назвали девочку в мою честь, — медленно и с гордостью произнесла Элизабет. — Наконец, вы хоть что-то сделали правильно. — Она снова потянулась за вилкой. — Хотя вы и не пригласили меня на свою свадьбу.
Эллиот поднял бокал с вином, чтобы поздравить Колетту и Кристиана.
— При сложившихся обстоятельствах, тетя Элизабет, думаю, мы можем простить им такое упущение.
Колетта улыбнулась своему мужу. Человеку, которого любила. Тому, чьего ребенка носила под сердцем. Они решили называть дочку Бет. И когда она принесет девочку из роддома, то завернет ее в шаль, связанную на уроках Лидии среди своих подруг.
Глава 40
Лидия Гетц
Бабушка вязала красивый кружевной свитер. Под рукой она держала бумажку с пометками и цифрами. «А где твоя схема?» — спросила я. Бабушка ответила: «Схема? А мозги тебе на что?» За вязанием бабушка любила думать. Я хочу быть на нее похожей.
Рене Уэлс, составитель схем для вязанияКогда я приехала к маме, с ней сидели Хейли и Джулия. Мама говорила без умолку, рассказывала о своем детстве, а девочки внимательно слушали. Видеть маму в таком хорошем настроении было настоящим облегчением. Кажется, ей стало намного лучше.
Через полчаса девочки ушли, оставив нас с мамой одних.
— Ты выглядишь такой счастливой, — сказала мама, пока я причесывала ее к обеду.
Связанная мной шаль укутывала мамины плечи. В последнее время она носила ее не снимая, что меня очень радовало. Из всех вещей, которые я вязала для мамы, больше всего чувств я вложила в эту шаль, пропитала своими надеждами и молитвами каждую петельку.
— Лидия? — позвала она, пока я водила расческой по ее длинным волосам.
— Да, мама?
— Кто были те милые девочки?
Я улыбнулась, но в этой улыбке таилась печаль и смирение.
— Это дочери Маргарет. Джулия и Хейли.
— Ах, конечно, — вздохнула мама. — Что со мной такое? Я даже не могу вспомнить своих внучек.
— Мама, не волнуйся. Джулия и Хейли знают, кто ты, и это самое главное.
Диагноз уже поставили официально. Синдром Альцгеймера. Болезнь будет прогрессировать, и настанет момент, когда мама не узнает и меня. Я справлюсь. У меня нет другого выбора. Я запомню ее как молодую замужнюю женщину с фотографий 60—70-х годов, как маму, которая водила меня в школу и шила для меня костюмы на Хеллоуин, как убитую горем вдову и старую женщину, которой она стала теперь. Я буду помнить и все остальное. Свою маму.
— А Маргарет придет? — неуверенно спросила она.
— Скоро.
Сестра приедет в понедельник.
Мы приезжали к маме по очереди. Я была рада, что у меня есть Маргарет, а забота о маме укрепила наши сестринские узы.
— Она будет звездой, — сказала мама.
Она думала о Маргарет как о школьнице, которая делала успехи в атлетике. Относительно меня возлагались надежды на умственные способности. Я горжусь тем, что смогла окончить школу, несмотря на пропущенный год, когда я боролась с болезнью.
Настало время обеда. Каждого пациента сопровождал персонал. Я подождала, пока мама уйдет, закрыла ее комнату и уехала.
Брэд, Коди и Чейз ждали меня у озера Грин-Лейк. Мы с Брэдом и Коди очень любили гулять вокруг него, а Чейз прыгал от радости, когда они с Коди начинали бегать по парку.
— Как мама? — спросил Брэд.
Я вспомнила, как она не узнала Джулию и Хейли, и пожала плечами.
— В хорошем настроении.
— Я рад.
Брэд знал, что я долго не могла решиться перевезти маму на новое место, особенно через такой короткий срок после предыдущего переезда. Потом Маргарет рассказала, что мама уже давно страдает проблемами с памятью. Папа помогал ей, поэтому я ничего не замечала.
