Сьюзен Виггз - Лето больших надежд
Отбой (день окончен),
День окончен, село солнце,
От озера, от холмов, от неба;
Все хорошо, спокойный отдых, Бог послал ночь.
30.
Лето 1997 года
Счастливые, но усталые скауты наполняли главный двор в день отъезда. Некоторые отправились лагерным автобусом на железнодорожную станцию. Других забрали ликующие родители в станционные вагончики и внедорожники. Через десять недель даже самый проказливый ребенок был тем, по кому соскучились. Хижины убрали, и дети толпились вокруг, одергивая одежду, показывая друг другу загар и укусы насекомых — как сказали бабушка и дедушка Лолли в прощальной речи за завтраком, — воспоминания, которые останутся с ними на всю жизнь.
Лолли заметила Коннора, который говорил с Джулианом. Мальчишка переминался с ноги на ногу, все еще самый энергичный ребенок в лагере. Ее сердце подпрыгнуло, как было всегда, когда она видела Коннора или даже думала о нем. Несмотря на все ожидания, этим летом случилось кое-что потрясающее. Он стал ее настоящим приятелем, и она была так погружена в любовь к нему, что почти утратила способность есть, спать или думать. Она подошла к нему и протянула Джулиану флажок фледжлинга.
— Убедись, что ты держишь его так, чтобы все могли его видеть. Это помогает родителям найти их ребенка.
— Мой папа приезжает. Он приехал из самой Италии, чтобы забрать меня.
— Я об этом слышала, приятель. Я думаю, это потрясающе, — сказала Лолли.
С важностью маршируя вокруг, Джулиан помахал флажком и исследовал подъезжающие автомобили и фургоны.
— Хорошее решение, — сказал ей Коннор. — Занять его чем-нибудь на целую минуту.
— Не могу поверить, что он провел здесь целое лето. Прыганье с моста было только началом. К счастью для Джулиана, у него был большой брат, который был умен и заботлив. Вместо того чтобы сражаться с пристрастиями ребенка к высоте и скорости, Коннор нашел способ направить их в нужное русло. Он отправился с Джулианом и другими скаутами исследовать склоны и пещеры Шаунганкс-Ридж, подвесил веревку над озером и собрал группу на площадке для прыжков в воду. На вчерашнем прощальном праздновании было катание на горных велосипедах. Лолли знала, что она никогда не забудет восторга Джулиана и его криков, когда он мчался вниз, как она не забудет гордой, любящей улыбки на лице Коннора, в то время как он смотрел на это.
Волна любви накрыла ее, и она подвинулась ближе к нему, его рука сжала ее руку.
— В первый раз мне жаль, что время в лагере кончается, — сказала она.
— Мне никогда не нравились последние дни, — отозвался он.
Подошла Рамона Фишер:
— Вот ты где, Лолли. Я сказала маме, что не уеду, пока не попрощаюсь.
Лолли открыла объятия, чтобы обнять свою маленькую девочку. Она потребовала массу времени и внимания, но ей удалось провести Рамону через тоску по дому, которая парализовала ее в начале лета. Она убедила девочку, что это очень по-человечески — скучать по людям, которых ты любишь, но что их отсутствие не делает тебя несчастным.
Бросив взгляд на Коннора, Лолли подумала, сможет ли она последовать собственному совету, когда отправится в колледж. Она думала о днях, неделях или даже месяцах, в которые она не будет видеть его, и холодный укол ужаса пронзил ее.
— Это тебе, — сказала Рамона. — Чтобы ты помнила меня. — Она дала ей браслет, сделанный из ярких нитей и бусин. На браслете усердно были вывязаны инициалы Р.Ф. и Л.Б.
— Это потрясающе, Рамона. — Лолли протянула руку, чтобы девочка могла повязать ей браслет. — Я буду носить его с гордостью.
— И я собираюсь сделать это, — сказала Рамона, тщательно завязывая браслет. — Я собираюсь записаться в группу по плаванию в Йин-Ниак.
— Им повезет, если они заполучат тебя, — заверила ее Лолли.
Звучали свистки, и гудели автомобильные гудки, и все были заняты, распихивая детей по машинам и загоняя их в автобус. Но между Лолли и Коннором протянулась незримая нить. За прошедшее лето их связь углубилась и укрепилась, и теперь он чувствовал, что она — это весь мир. Она призналась ему, что он — первый мальчик, который поцеловал ее.
— Это для меня большая честь. Я рад, что я у тебя первый.
Сегодня вечером ожидалось еще одно празднество, и они оба знали это. Она думала об их планах и ощущала натяжение невидимой нити. Он, должно быть, тоже это чувствовал, потому что, окруженный мальчишками у автобуса, помогая им с багажом, он то и дело останавливался, оборачивался и смотрел на нее. Они обменялись заговорщической улыбкой и вернулись к своим обязанностям.
— Папа! Это папа! — Джулиан пришел в безумие, махая флажком фледжлинга, словно сдаваясь в плен. — Коннор, мой папа здесь. — Парнишка почти кричал. Он опустил флажок и припустил сквозь толпу.
— Это безумный профессор, — сказал Коннор Лолли, подходя, чтобы приветствовать Луиса Гастинса.
Он был крупным и величественным, с толстыми очками и в плохо сидящих штанах, натянутых выше талии, и на нем была рубашка с короткими рукавами очень странного желтого оттенка. Джулиан был в таком восторге, что бегал туда-сюда, таская за собой отца.
— Должно быть, ты скучал по Джулиану, не так ли? — спросила Лолли.
— Я скучал по нему с тех пор, как мне было одиннадцать лет, — признал Коннор. — Странный парнишка.
— Тогда я рада, что он провел с тобой лето. Может быть, на следующий год вы оба вернетесь.
Он ухмыльнулся:
— Может быть. Если твои бабушка и дедушка… черт. — Его ухмылка исчезла.
— Что такое? — спросила она, но ей не было нужды слышать ответ.
Его собственный отец, Терри Дэвис, подъехал в грузовике. Джулиан, который от души любил мистера Дэвиса, подтолкнул к нему Луиса.
— Прости меня, — бросил Коннор и пошел к отцу. Лолли смотрела на них с расстояния двоих отцов и двоих сыновей, каждый из которых был определенным образом сломлен. Она понимала, что Коннор любит своего отца, но боль и стыд из-за пьянства Терри наложили отпечаток на них обоих.
— Это парень, с которым ты встречаешься все лето?
О, черт. Лолли с неохотой медленно обернулась.
— Привет, мама. Когда ты приехала?
— Час назад, но ты не заметила.
У матери Лолли были безупречно уложенные волосы и отличный макияж, и она была прекрасно одета — отутюженное хлопковое платье и сандалии на низком каблуке, дизайнерские тени и бежевая сумка от Шанель. Рядом с ней Лолли чувствовала себя растрепанной и неопрятной.
Она быстро обняла мать:
— Пойдем познакомишься с Коннором.
Ее мать застыла, излучая сопротивление каждой клеточкой своего существа.
