Сьюзен Виггз - Лето больших надежд
— Нет, спасибо, — мягко отказалась она и принялась изучать короткий отчет.
Все были так спокойны и неподвижны, что Оливия слышала, как тает лед в забытых стаканах. Наконец, Дженни откашлялась и с любопытством посмотрела на Филиппа и Оливию.
— Я не знаю, что сказать.
— Никто из нас не знает, — отозвалась Оливия. — Я рада, что мы нашли вас, что вы согласились нас выслушать. Я надеюсь, что, когда шок пройдет, вы тоже будете рады.
— Вы не должны ничего говорить и испытывать определенные чувства, — сказал Филипп.
— Хорошо, потому что я не представляю, что я чувствую.
Однако что-то она чувствовала. Оливия это видела. Ее глаза, эти мягкие честные глаза, которые мгновенно понравились Оливии, теперь сверкали невыплаканными слезами.
— Ну, я счастлива встретиться с вами, — прошептала Оливия. — Я всегда хотела иметь сестру. — Чувствуя, что ее переполняют эмоции, она снова посмотрела в лицо Дженни. Разве эти носы не одинаковые? Похожи ли они? Оливия не могла сказать. — Мы надеемся, что у нас будет много времени познакомиться лучше, — добавила она. — Если вы, конечно, захотите.
— Гм… конечно. — Дженни моргнула, словно пробудилась от сна. — Никогда не думала, что встречу вас, — сказала она Филиппу. — Я никогда не думала, что узнаю, кто вы.
Филипп коснулся ее руки:
— Мне так жаль.
Сердце Оливии сжалось. Она с трудом могла представить, через что пришлось пройти Дженни и на какую невероятную жестокость это должно быть похоже — вырасти брошенной собственной матерью и не знающей своего отца. Дженни посмотрела на свои руки.
— После жизни, проведенной в неизвестности, я ценю вашу честность. Я всегда гадала, кто мой отец и встречу ли я его когда-нибудь.
— Надеюсь, я не разочаровал вас.
В конце концов одна слезинка упала, сбежав по щеке Дженни. Она смахнула ее тыльной стороной ладони. Оливия не могла сказать, то ли Дженни в восторге, то ли печалится, то ли просто обескуражена. Оливия сама была разбита. Она была в восторге, открыв, что у нее есть сестра по отцу, но в то же самое время ей неожиданно захотелось защищаться. Она хотела, чтобы ее отец узнал Дженни, но… «Оливия, ты негодяйка, — сказала она себе. — Не смей давать волю сестринской враждебности».
— Это займет какое-то время, — сказала она Дженни. — Я надеюсь, что вы проведете некоторое время с… папой и со мной.
— Полагаю, что да.
— Свободны ли вы сегодня вечером, чтобы вместе пообедать? — спросил папа.
Дженни выглядела растерянной. Затем она кивнула:
— Это должно быть после девяти. Моя бабушка ложится рано.
— Мне подходит, — кивнул он. — Оливия?
«Делись и делись», — думала Оливия. Она изобразила сияющую улыбку и сказала:
— Вы должны пойти вдвоем. Может быть, я присоединюсь к вам в другой раз.
— Оливия…
— Все в порядке, папа. В самом деле. Кстати, я знаю по-настоящему отличное место. «Яблочное дерево» на шоссе 47. — Она повернулась к Дженни и светло улыбнулась. — Ты была там?
— Только раз, — призналась Дженни. — Это вроде как… для особых случаев для нас, местных.
— Ну это и есть особый случай, — сказал папа. — Я не знаю, как по-другому это назвать.
29.
Было немного вещей, думала Оливия, таких умиротворяющих, как грести на каноэ по тихому озеру, особенно во время жары. Она вышла на закате, опуская весла в стеклянную поверхность неподвижной воды, глядя, как она волнуется от движения лодки. Так трудно было поверить, что вскоре она покинет это место. Лето проходило быстро, каждый день был заполнен делами и заботами. В конце концов, будучи взрослой, Оливия поняла, почему ее бабушка и дедушка так любили лагерь «Киога».
С чувством удивления, которое встревожило ее, она осознала, что будет скучать по этому месту, по тихим водам и свежему запаху зелени, по звуку ветра в кронах деревьев и по птичьему пению каждое утро. Но ее ждал торопливый ритм города. Ей звонили клиенты. Каждый раз, когда она проверяла свою электронную почту, там были они, спрашивали, когда она вернется. Они нуждались в ее помощи по отделке их собственности. Они нуждались в трансформации. Это могла сделать Оливия — и тот, кто претворял их планы в жизнь. Она могла пройти по чужому дому и в несколько минут сделать его более привлекательным, более радушным.
Это было не так сложно сделать для других людей. А для себя самой…
В сегодняшней почте было даже одно письмо от Рэнда. Он писал, что думает о ней, что, вероятно, было кодовым обозначением того, что ему хочется с ней трахнуться. Рэнд Уитни. Боже, он был хранилищем всех ее надежд и мечтаний всего несколько месяцев тому назад. Она была дочерью своей матери. Верить, что твоя жизнь выглядит совершенной — муж, дом, друзья, дети, — это и в самом деле было бы превосходно. И конечно, Оливия выстроила на этом принципе всю свою карьеру. Она должна была знать, что можно взять что-то из прогулки по центру города, отправиться в древний летний лагерь и сделать из него место, о котором мечтают люди. Но копни глубже, и ложь обнаружится.
Гребля на закате не была такой расслабляющей, как она надеялась. Она была погружена в мысли о Дженни Маески. Несколько месяцев тому назад она даже не знала, что Дженни существует. Теперь, неожиданно, у нее появилась сестра. И потребовалось на это всего лишь небольшое действие, словно камень бросили в стоячую воду, чтобы увидеть, что его значение распространяется во всех направлениях. Оно влияло на жизнь, будущее, планы, которые были задуманы в то давно прошедшее лето. Было невозможно увидеть, где кончается зыбь.
Думая обо всем, что началось раньше, чем она родилась, Оливия понимала, что теперь у нее есть сестра.
«У меня есть сестра». Это знание пело внутри нее, смесь восторга, страха и тревоги.
Она подплыла к берегу озера, где клены и ивы спускали ветви к воде и семья диких уток плыла среди рогоза. С озера лагерь выглядел точно так, как он должен выглядеть на закате, с несколькими огоньками, горящими в окнах главного здания и в других хижинах, и огнем барбекю на берегу. Дядя Грег сегодня делал гамбургеры и хот-доги, поскольку это была любимая еда Макса. Мальчишка открыл, что одно из немногих преимуществ развода состоит в том, что люди пытаются потакать детям. Оливия надеялась, что они не станут избалованными, так, как было в ее семье. Было тяжело следить, как ее кузены проходят через то же испытание, с которым она столкнулась ребенком, но и радостно видеть, как ее дядя становится лучшим отцом и лучшим человеком, жаль только, что ценой своего брака.
Наступила темнота, но она не включила фонарик. Скоро взойдет луна, и будет достаточно света, чтобы найти док на острове Спрюс. Что и было ее целью. Коннор все еще работал там, и ей хотелось найти его одного.
