Теннесси Уильямс - Лето на озере
Обзор книги Теннесси Уильямс - Лето на озере
Теннесси Уильямс
Лето на озере
Summer at the Lake (1937) by Tennessee Williams
Перевод с английского Алексея Седова
Действующие лица:
ДОНАЛЬД ФЕНУЭЙ, юноша лет семнадцати
МИССИС ФЕНУЭЙ, немолодая раздражительная дама
АННА, пожилая служанка
Место действия: Гостиная в летнем коттедже. Белые глянцевитые стены, ослепительно яркие от полуденного солнца. Плетеная мебель. Миссис Фунуэй удобно возлежит на диване. Это полная женщина в бледно-лиловой льняной одежде, с потемневшими от пота подмышками. На шее у нее висят несколько ниток аляповатых бус. Она непрестанно утирает лоб искомканным платком. На полу возле нее рассыпаны киножурналы и стоит кувшин воды со льдом.
Дональд совершенно не похож на мать. Это худощавый, чувствительный по натуре юноша. Он то и дело ходит по комнате, как будто что-то ищет.
МИССИС ФЕНУЭЙ (раздраженно): Что ты всё мечешься, Дональд?
ДОНАЛЬД: Просто так.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Тогда сядь и угомонись. А то нервов никаких не хватит глядеть, как ты тут маячишь без всякой цели. Возьми почитай книжку.
ДОНАЛЬД: Я от них устал.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Не понимаю, как можно устать от книг!
ДОНАЛЬД: Там одни слова и только.
МИССИС ФЕНУЭЙ: А что ты там еще ожидал найти?
ДОНАЛЬД: Просто я от них устал, вот и всё.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Вот, ты уже весь из себя недовольный. Между прочим, это не очень-то по-мужски с твоей стороны, когда ты отлично видишь, в каком я состоянии. Я так измаялась, что сил моих больше нет. Зачем было уезжать из города, если здесь на озере такое же невозможное пекло?
ДОНАЛЬД: Ты скоро туда вернешься.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Ох, Боже правый! Это твой отец так написал в письме?
ДОНАЛЬД: Он сказал что надеется, что твое нервное состояние улучшилось.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Я не об этом, ты сам знаешь, о чем я. Он там что-то говорил насчет денег.
ДОНАЛЬД: Ты забыла?
МИССИС ФЕНУЭЙ: Дай-ка его сюда. (Забирает письмо). Ничего не разберу, путаница сплошная, и голова у меня вдобавок кружится как юла.
ДОНАЛЬД: Он пишет, что его концертный сезон был прерван и что шестнадцатого числа нам придется вернуться домой. Говорит, что планирует продать коттедж. И еще там было что-то насчет того, чтобы я устроился работать в оптовую фирму.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Глупость какая! Но придется вернуться, что поделать. Ох, как же это утомительно.
ДОНАЛЬД: Да.
МИССИС ФЕНУЭЙ (раздраженно): У меня нет ни малейшего желания возвращаться. Тут, конечно, жара неимоверная, но видит бог, здесь все же лучше, чем в городской квартирке, где дышать нечем. И в добавок он еще хочет, чтобы я перебралась куда подешевле. Слыханная ли наглость! Ставлю десять к одному, что он завел себе любовницу. Куда я подевала таблетки эмпирина? Голова до того раскалывается, что хоть в голос кричи, а я в половину пятого договорилась сходить к Винсентам на партию в бридж. Куда только они могли деться? Дональд!
ДОНАЛЬД: А?
МИССИС ФЕНУЭЙ: Ну что ты там встал с таким видом?
ДОНАЛЬД: С каким?
МИССИС ФЕНУЭЙ: Как будто ты витаешь непонятно где.
ДОНАЛЬД: Разве у меня такой вид?
МИССИС ФЕНУЭЙ: Именно такой. Ты, случаем, не влюбился?
ДОНАЛЬД: Нет.
МИССИС ФЕНУЭЙ: А жаль. Тогда бы твоему чудному поведению было бы хоть какое-то объяснение. Не удивительно, что у тебя нет друзей. Когда ты расхаживаешь с таким видом, люди считают это каким-то чудачеством. Тебе надо как-то налаживать общение с окружающими… Дональд! Куда ты собрался?
ДОНАЛЬД: Схожу ненадолго к озеру.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Вот уж нет.
ДОНАЛЬД: Почему?
МИССИС ФЕНУЭЙ: Ты и так без конца там пропадаешь. Вечно бросаешь меня тут одну, так что я даже не знаю, где ты есть.
ДОНАЛЬД: Я на озере.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Да, но ты как туда уходишь, так всё, тебя не дождешься, а тут такое пекло и голова у меня полуобморочная. Почему ты вечно срываешься с места всякий раз, как я открываю рот, чтобы что-то сказать.
ДОНАЛЬД (снова садясь): Извини.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Не извиняйся, тебе все равно меня не жаль. Тебе не жаль ровным счетом никого и ничего. Ты вообще безразличный, вот ты какой. Тебя заботит только одно — болтаться возле озера. А ведь ты почти взрослый. Поверь, в очень скором времени тебе придется открыть глаза и посмотреть на вещи серьезней. Нельзя всю жизнь витать в облаках. Теперь, когда мы с твоим отцом расстались, жизнь, знаешь ли, начнется нелегкая. Мне, по всей видимости, придется устроиться учительницей, хотя одному богу известно, как я с этим справлюсь, учитывая эти мои вечные головокружения, и смещенный позвонок, и… скажи Анне, чтобы не забыла выгладить мою белую льняную блузку. Уже почти четыре. Ты меня слышишь?
ДОНАЛЬД: Да.
МИССИС ФЕНУЭЙ: О чем тебя не спроси, ты вечно бубнишь в ответ что-то односложное, лишь бы поскорей от меня отговориться.
ДОНАЛЬД (встает и подходит к окну): А как ты хочешь, чтобы тебе отвечал? Скажи и я отвечу!
МИССИС ФЕНУЭЙ (Откидываясь на диване): Все, тс-с. Жара-то какая, просто страсть. Сегодня у меня снова перед глазами черные точки. Когда вернусь в город, мне, похоже, опять придется пойти на мануальную терапию. Как представлю себе, что окажусь в этой ужасной коморке прямо в разгар августа, так сразу в голове мутится. Надо было нам, все же, оставаться на улице Макферсона, там у нас, хотя бы, комнаты выходят на юг. А теперь у него хватает наглости предлагать мне подыскать себе местечко подешевле! И мало того, заявлять, что раз нас только двое, то я вполне могу и обойтись без служанки. Хочет, чтобы я избавилась от Анны! Он ведь так и написал, да?
ДОНАЛЬД: Да.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Он знает, что я не могу без Анны. Он сказал это нарочно что бы меня позлить. Куда же я дела эти таблетки эмпирина? Анна вечно рассовывает вещи по таким закуткам, где их потом век не сыщешь. Старая стала, рассеянная. Она их и за чайный сервиз могла засунуть, с нее станется. Ты вообще меня слушаешь, Дональд?
ДОНАЛЬД: Да. Что ты сказала?
МИССИС ФЕНУЭЙ: О! Я лежу здесь совершенно беспомощная, голова у меня раскалывается, а ты витаешь себе в облаках! (Зовет служанку). Анна!
АННА: Да?
МИССИС ФЕНУЭЙ: Где мои таблетки?
АННА: В вашей сумочке. Хотите их принять?
МИССИС ФЕНУЭЙ: Да.
Анна уходит и возвращается с таблеткой.
МИССИС ФЕНУЭЙ: Не представляю, как я наберусь сил для этой партии в бридж. Я не стала отказываться только потому, что слишком испереживалась, и мне просто необходимо как-то развеяться. Миссис Винсент превратилась в невыносимую зануду, с тех пор как увлеклась этим мистицизмом. Всякие там кузены, жившие в пятом или шестом колене, шлют ей теперь послания. Лично я ни слову из этого не верю! Анна. Ты не забудешь погладить мою белую льняную блузку?
АННА (выходя из комнаты): Нет, мэм.
МИССИС ФЕНУЭЙ: До чего же она сделалась вялой — прямо рыба варёная. Только и знает «нет, мэм, да, мэм»: и все одним тоном. (Берет в руки письмо). Твой отец тут пишет, что лучше тебе не нацеливаться на поступление в колледж этой осенью, раз уж…
ДОНАЛЬД: Не надо!
МИССИС ФЕНУЭЙ: Ты о чем?
ДОНАЛЬД: Не читай больше!
МИССИС ФЕНУЭЙ: Да, ты в своем обыкновении. Если тебе что-то неприятно, то прямо ты взглянуть на это не можешь. Хочешь всю жизнь так и оставаться ребенком. Что ж, очень скоро ты сам убедишься, что это невозможно. Тебе придется научиться брать на себя какую-то ответственность, особенно теперь, когда твой отец ушел восвояси, да еще, скорее всего, и спутался с какой-нибудь дешевкой!
ДОНАЛЬД: Я не обязан делать того, чего не хочу! (Он встает и снова подходит к окну). Не обязан быть не таким, какой есть! (В отчаянье оборачивается к ней). Господи, мама, я не хочу возвращаться домой! Я ненавижу это место! Ненавижу! Там я словно в какой-то жуткой западне. (Он закрывает лицо ладонями и садится на подоконник). Кругом кирпичные стены, да бетон, да… черные пожарные лестницы! Их-то я больше всего и ненавижу — эти пожарные лестницы! Неужели людям, что живут в этих клетушках, больше не от чего спасаться, кроме как от огня?
