Вероника Мелан - Аарон
Девчонка мялась. Вероятно, очень давно потеряла состояние уверенности и теперь походила на оторвавшийся от дерева листок — куда ветер дунет, туда и понесет. Интересно, что связывает ее со стратегом? Какие именно воспоминания и о чем не дают покоя? В ее голову он еще не заглядывал — не успел.
— Да. Уверена.
Голос при ответе дрожал.
— Тогда подождите тут.
Конрад поднялся с места, прошел на кухню, открыл пакет с лекарствами, которые принес с собой. Достал одну таблетку из блистера с обычным успокоительным ("Обладает седативным эффектом, — вспомнил написанное в инструкции, — положительно влияет на центральную нервную систему, расслабляет мышечный тонус. Из побочных эффектов: невыраженная расфокусировка внимания…"), налил в стакан воды. Вернулся в комнату.
— Выпейте.
— Что это?
— Обезболивающее, — соврал, не моргнув глазом.
— Будет… так больно?
— Это неприятная процедура, — повторил спокойно.
За таблеткой протянулась дрожащая женская рука.
— После этого нужно будет некоторое время подождать. И тогда начнем.
— Долго ждать?
— Минут десять.
Он надеялся, что за это время Канн точно успеет оказаться тут. А если нет, Конраду придется либо врать дальше, либо попросту временно "отключить" девчонку — погрузить в сон.
"Отключать" не пришлось.
Звонок в дверь раздался по истечению шестой минуты с того момента, как таблетка была принята.
— Извините.
Не реагируя на испуг в черных глазах, сенсор быстро поднялся со стула, пошел в прихожую и открыл дверь.
А после наблюдал сцену, подобную которой не видел никогда в жизни.
Канн ворвался в помещение так стремительно, что едва не сшиб с ног друга.
— Забыть?! Решила меня забыть? А по жопе?! — орал тот, сразу же направившись в комнату. — Ничего лучше не придумала?
Стоило ему приблизиться к девушке, как та вскинула перед собой руки, скривилась и моментально ударилась в слезы:
— Зачем! Уходи! Не хочу… Ты все равно со мной не будешь! Не хочу!
— Буду, — прорычал стратег и, невзирая на сопротивление, обнял черноволосую девчонку так крепко, как обнимают самого лучшего и самого любимого в мире человека. — Буду, дура, буду!
У Халка Конрада отвисла челюсть и "выпал глаз".
*****
Аарон практически силком утащил ее с той квартиры — пер за собой вниз по лестнице, потом из подъезда, после усадил в машину. Сам уселся на место водителя, резко хлопнул дверцей — запер их в маленьком тесном пространстве, не стал пристегиваться — уставился на Райну. Поджав губы, покачал головой.
Нет, забыть его — надо же, чего удумала! А если бы он не успел? Платил бы потом Халку за восстановление ее памяти? Бред какой!
— Вот бы тебе…
По жопе. Однозначно по жопе!
— Я…
Райна сидела рядом, сжавшись в комок, смотрела на него со стоящими в глазах слезами.
— Забыть меня, а — а–а? Вот же, блин! Дурында.
Он всегда ругался, когда злился, — ничего не мог с собой поделать. А сейчас он злился от того, что мог не успеть, — она так близко подошла к запретной черте, что он едва успел ухватить ее за руку.
— Райна, Райна…
— А как мне жить? — прошептала она хрипло. — Как?
"Со мной, как", — хотел он процедить, но пока не стал — рано. Вместо этого ответил:
— Мы едем к доктору.
— Зачем?
— Затем, чтобы он убрал тебе шрамы.
— Нет такого доктора. Ты же знаешь… Знаешь, что написано в приговоре…
— Да отменен твой приговор, Райна. Отменен!
— Как… отменен?
— Так! Мы ведь дошли до озера…
— И в нем не было воды. Ты видел — не было…
— Там была вода, в том‑то и дело! Мы просто не знали. Там была не вода, Райна, а энергия. И она была там. Была, понимаешь?
— Была?
Она снова смотрела на него, как ребенок, — широко распахнутыми глазами, доверчиво и недоверчиво одновременно, с застывшим на дне зрачков испугом. А еще разгорающейся все ярче от осознания того, что он только что сказал, надеждой.
— Была… вода?
— Да, только невидимая.
— И, значит…
— Да, значит, твои шрамы можно убрать.
Райна сидела абсолютно неподвижно в течение нескольких секунд, а потом вдруг разревелась — громко, надрывно, сделавшись совсем девчонкой.
— Иди сюда, иди. Глупая… понимаешь теперь, каких ошибок только что чуть не натворила?
Он обнимал ее, гладил, подставлял плечо, был счастлив от того, что находился рядом не только в моменты горя, но и, как теперь, радости.
— Все… Все — все — все… Мы все исправим.
А она билась под его руками, как раненый голубь, — всхлипывала, дрожала, пыталась свернуться в такой крохотный комок, который вообще не стало бы видно, — стеснялась своих слез.
— Я рядом… рядом…
Потихоньку слезы высохли; Райна вытерла лицо, всхлипнула напоследок, а через какое‑то время уставилась прямо перед собой странным взглядом — вновь "нечитаемым", зеркальным. И неожиданно прошептала то, чего он совершенно не ожидал:
— Не надо доктора, Аарон.
— Почему?
— Потому что доктор… он вылечит тело.
— И?
И вдруг понял то, что она не добавила вслух: "Он вылечит тело. Но не вылечит мою голову… А там ты…"
А там он. Ему стало тепло внутри — горько от ее слез, от ее страхов и тепло одновременно. Уже скоро.
Канн притянул Райну к себе, обнял ее, деревянную, напряженную.
— Дурочка… Пообещай мне кое‑что.
— Что?
— Сейчас мы поедем к доктору, и ты не будешь думать. Вообще ни о чем.
— Я не смогу.
— Сможешь. Если пообещаешь.
— Не думать?
— Да.
— Совсем ни о чем?
— Я тебя прошу.
Она не понимала, зачем он просит об этом, но неуверенно кивнула.
— Я попробую.
После того как завелся мотор, взволнованно прошептала:
— А мы едем к доктору прямо сейчас?
— Да.
— Но ведь поздно…
— Мы едем не в клинику — к частному доктору. К особенному.
— Тем более он не примет нас в такое время.
За окнами стояла темень. Но Канн, вопреки ее опасениям, уверенно кивнул.
— Примет. Обещаю.
Переключив передачу, он накрыл ее маленькую ладонь своей большой. Посмотрел на нее с тревогой, но ласково и глубоко.
— Ты обещала, помнишь?
— Не думать. Я помню.
И затихла.
*****
Какой сумасшедший день — тяжелый и непредсказуемый. С самого утра она приняла с таким трудом давшееся ей решение, провела наедине с собой много часов подряд, не выдержала — рванула в Нордейл. Всего каких‑то сорок минут назад сидела в тесной квартире перед мужчиной — сенсором — боялась того, что должно произойти, а потом вдруг пришел он… Аарон. И сказал то, во что она до сих пор не могла поверить: шрамы можно убрать — сбылось…. Сбылось, все сбылось…
