Эрин Пайзи - В тени замка
Бонни вздохнула. Теперь это был его дом. С самыми лучшими намерениями Августина оставила Бонни ни с чем. Все ее огромное наследство досталось Энгусу.
— Хорошо, — сказала она. — Августина оставила Море большую сумму. Может, она будет рада уехать к себе. — Бонни мечтала о том, что Мора будет содержать этот дом, где они будут проводить много времени вместе. Она вздохнула и оглядела гостиную. — Знаешь, Энгус, почему бы тебе не посмотреть на картины? Может, ты захочешь взять какие-нибудь с собой.
Энгус улыбался.
В тот вечер один из друзей Энгуса, торговец картинами, пришел к ним на обед. Из-за нового человека Мора не смогла подмешать лекарство. Видя, что ее план срывается, Бонни пришла в отчаяние. Энгус и Джонни весь обед спорили об одном испанском художнике.
— Скажу тебе, что он гений, — сказал Джонни.
— Дерьмо, — Энгус был в хорошем расположении духа, — он шарлатан. Ему не нужно рисовать, чтобы прокормить себя.
Оба изрядно пили.
— Я вот что скажу, — Джонни был воинственно настроен. — Спорим, ты изменишь свое мнение, когда увидишь его новые картины в моей галерее. — Он встал и подал ему руку.
— Идет, — согласился Энгус.
— Тогда едем, — Джонни похлопал его по плечу. — Едем в город, и я помогу тебе облегчить кошелек.
— Отлично, — Энгус был слишком пьян, чтобы хорошенько подумать. Он забыл, что стережет Бонни.
— Отправляйся в постель, — приказал он. — Я буду поздно.
Бонни сидела за столом, ее мозг напряженно работал.
— Сейчас. Я должна уйти сейчас, — она побежала наверх. Мора была у себя. — Он уехал в Бостон вместе с Джонни, — выдохнула Бонни. — Их не будет несколько часов. Если ты отвезешь меня на вокзал, я сяду в поезд до Бостона и сама доберусь до аэропорта. Я могу позвонить Майклу отсюда… О Боже, — вдруг она вспомнила, что у нее нет денег.
— Не волнуйся, — сказала Мора. — Я сняла деньги для тебя сегодня днем. Вот. — Она вытащила пачку двадцатидолларовых банкнот.
— Спасибо, Мора, идем, — Бонни паниковала. — Он может передумать и вернуться.
— Может, но не вернется. — Мора была спокойна. — Ты знаешь, какой он. Он пробудет с Джонни до рассвета, Джонни будет болтать всю ночь.
Они побежали в детскую.
— Розмари, вставай скорее.
— Что случилось, мама?
— Мы уезжаем, дорогая, — она обняла девочку.
— Все будет хорошо? — осторожно спросила Розмари.
— Да, хорошо.
— Ладно, — девочка села и немного подумала. — Я рада. Я буду скучать по отцу, но без него ты будешь намного счастливее. — Она обняла Бонни. — А куда мы едем? — спросила она.
— Секрет. Я скажу в самолете. А теперь быстрее одевайся.
В дверях появилась Мора с Эльсидером. Мальчик улыбался.
— Я рад, что мы уезжаем. Мне не нужно будет ходить в ту школу?
— Нет, дорогой. Никогда. — Бонни обняла его.
— Я позвоню экономке и скажу, что уехала к больной подруге, — сказала Мора, высаживая Бонни на вокзале. — Мне лучше спрятаться, пока Энгус не уедет.
— Спасибо, Мора. Спасибо за все, — Бонни поцеловала ее в щеку.
— У тебя все получится, — сказала Мора со слезами на глазах.
— Обязательно. — Бонни поспешила к поезду, а за нею дети.
— Я приеду, — сказал Майкл, когда она позвонила ему из аэропорта. — Я позвоню в приют и скажу, чтобы тебя ждали. Мы переждем несколько дней и потом поедем в Мексику. На работе знают, что я уезжаю надолго.
— Позвони Мици, Майкл.
— Ладно, но не скажу ей всего. Энгус обязательно ее проверит. Встретимся в аэропорту.
В самолете Бонни почувствовала себя спокойнее. Америка — такая большая страна, и Бонни не думала, что Энгус сможет найти ее. В Алекстоне ее встретил Майкл. Дети смотрели на него.
— Это Майкл, — представила его Бонни.
Розмари мило улыбнулась.
— Мы убегаем от папы. Если он найдет нас, то убьет, — и посмотрела на Майкла.
— Нет, этого не случится, — твердо сказал он, — я с вами. Я буду с вами и этого не случится.
Майкл повез Бонни в приют. Когда они приехали, было восемь утра. Бонни была рада тому, что окажется среди женщин, которые поймут ее состояние.
— Я оставлю тебя у дверей. Не думай, что я невежлив и не хочу проводить тебя, но говорят, что в такие места мужчин не пускают. — Он усмехнулся. — Лично я думаю, что это глупо. Я думаю, что женщинам и детям нужно знать, что в мире есть хорошие и нежные мужчины.
— Не во все приюты не пускают мужчин. — Она поцеловала Майкла и позвонила в дверь. Дверь открылась. Старая няня улыбалась Бонни.
— Входите, дорогая. Мы вас ждем. Вас привез тот мужчина, что звонил нам?
— Да, это мой друг Майкл.
— Жаль, что он не зашел на чашку кофе. Он такой приятный человек, судя по голосу.
Бонни было приятно слышать это. Дом был большой, с хорошей обстановкой.
— Да, у нас хорошо, — сказала няня. — У нас хорошая группа поддержки. Это мужчины и женщины, которые занимаются интерьером и жертвуют нам деньги. — Она шла впереди, держа детей за руки. — Это зал. — У телевизора сидели две женщины. — Садитесь, Бонни. Это Эйприл и Сью.
— Боже мой, — засмеялась Сью. — Подумать только, какие у нее могут быть глаза за этими очками.
Бонни сняла очки. Опухоль спала, но около глаз еще виднелись синяки. Розмари села рядом.
— Он всегда бьет ее, — объяснила девочка.
Эльсидер подтвердил это, кивнув головой.
— Мы дали ему шанс исправиться, но он опять делает это.
— И из-за этого Эльсидер писается, — добавила Розмари.
Сью улыбнулась детям:
— Все ясно, милые. Мои дети тоже писаются, а мой старший мальчик все время трясется.
Бонни расслабилась.
— Спасибо Богу за приюты, — сказала она.
Эйприл, пухлая розовощекая женщина, улыбнулась Бонни:
— Да, здесь особенно хорошо. Я была во многих приютах и знаю. Сестра Норман знает, что такое жестокость и насилие. Она не осуждает никого, даже лесбиянок. Некоторые ненавидят мужчин. Я не ненавижу мужчин. Я ненавижу только одного мужчину.
— Эйприл, — сестра Норман принесла кофе, — пока ты будешь ненавидеть Рэнди, ты будешь привязана к нему. Ненависть — очень сильное чувство.
— Знаете, вы правы. Я ничего не чувствую к Энгусу. Может быть, жалость, — сказала Бонни.
— Мне тоже жаль Эда. Он проиграл, а я хочу быть победителем, — поддержала разговор Сью.
— Дети! Пора в школу. — Целая стая маленьких ребятишек забежала сюда поцеловать матерей перед школой. В школу их отвозил автобус приюта.
— Боже мой, — сказала Бонни, — как их много.
— Ты мне это говоришь? — Сью обнимала и целовала их. — Ладно, ладно, дети. Счастливо всем.
