Вирджиния Эндрюс - Падшие сердца
— Не понимаю вопроса, — обернулся к судье мистер Микс.
— К примеру, меня интересует посещаемость занятий Хевен Кастил в последний год ее учебы в Уиннерроу.
— И что же вас конкретно интересует?
— Разве у нее было мало пропусков занятий?
— Пропусков?
— Мистер Микс, — вмешался судья. — Прошу вас ответить на вопрос.
— Да, мне кажется, вы правы, так можно сказать.
— Ах, значит, так можно сказать, — Вэндл широко улыбнулся, победоносно окинул зал и снова обратился к мистеру Миксу.
— И вы считаете, что так ведут себя хорошие ученики?
— Нет, не…
— Разве плохая посещаемость занятий не является серьезным нарушением дисциплины?
— Конечно.
— Несмотря на свое легкомысленное поведение, Фанни Кастил, по крайней мере, регулярно ходила в школу, не так ли, мистер Микс?
— На первый взгляд, это верно, хотя…
— Мистер Микс, — неожиданно благожелательно произнес Вэндл Бэртон, — я вас прекрасно понимаю. Очень сложно, основываясь на школьных характеристиках, судить о том, какая из двух взрослых женщин может стать лучшей матерью для ребенка. Все это несколько похоже на гадание.
— Я возражаю, Ваша честь, — запротестовал Кэмден. — Он склоняет свидетеля делать выводы из собственных показаний.
— Но, Ваша честь, мистер Лейквуд стремится обратить внимание суда на вескость оценок мистера Микса.
— У меня на этот счет другое мнение, мистер Бэртон, — ответил судья. — Мистер Лейквуд лишь привел фактические данные. Что касается их вескости и обоснованности, то судить об этом мне. Таким образом, возражение мистера Лейквуда принимается. У вас есть еще вопросы к свидетелю, мистер Бэртон?
— Нет, Ваша честь. Хотя, впрочем, еще один, — проговорил Вэндл, резко поворачиваясь к мистеру Миксу.
— Мистер Микс, правда ли это, что недавно миссис Стоунуолл обратилась к вам с просьбой принять Дрейка Кастила в школу?
— Да, это так, — мистер Микс откинулся на спинку скамьи, молитвенно сложив руки.
— И вы его приняли, хотя мальчик не достиг еще установленного возраста?
— Да, но…
— Другими словами, вы сделали исключение в угоду мистеру и миссис Стоунуолл.
— Совсем не поэтому. Мы делаем исключение, если ребенок способный и подает надежды.
— Хорошо. Значит, на ваше решение совершенно не влияло то высокое положение, которое занимают мистер и миссис Стоунуоллы в местном обществе?
— Примите мое возражение, Ваша честь.
— Их положение не влияет также и на ваши показания? — торопливо добавил Вэндл Бэртон.
— Ваша честь, — не отступал Кэмден. Мне понравилось, что он вел себя так же напористо, как и Бэртен.
— Ваша честь, я только хочу показать, что этот свидетель не беспристрастен.
— Мистер Бэртон, я уже вам заметил, что принимаю во внимание исключительно одни факты, а не субъективные оценки. Поэтому не пытайтесь убедить меня в пристрастности свидетеля. У вас есть еще к нему вопросы?
— Нет, Ваша честь.
— У меня есть вопрос, — сказал Кэмден.
— Прошу вас.
— Мистер Микс, не так давно миссис Стоунуолл вернулась в школу Уиннерроу и некоторое время проработала в ней учительницей. Как бы вы оценили ее работу?
— Она очень хорошо себя зарекомендовала. Миссис Стоунуолл понравилась ученикам, она показала хорошие знания предмета, и ее хорошо приняли в коллективе.
— Значит, у нее установились хорошие отношения с детьми?
— Да, конечно, дети очень скучали по ней, и я был крайне огорчен, когда она сообщила о своем намерении уйти из школы. — Услышав слова директора, я почувствовала на глазах слезы. Мне вспомнилось, как тяжело мне было уходить из школы, когда я решила поселиться в Фарти. Логан сразу уловил мое настроение и ободряюще пожал мне руку.
— Спасибо, больше у меня нет вопросов, Ваша честь.
— Благодарю вас, мистер Микс, вы можете вернуться на свое место.
— Ваша честь, мы хотим заслушать в качестве свидетеля его преподобие мистера Уэйланда Вайса.
По рядам пробежал шумок, словно все собравшиеся сделали одновременно судорожный вздох. Отец Вайс неторопливо, без суеты стал продвигаться с конца зала, где он стоял, к скамье свидетелей. Он впечатлял своей решимостью и внушительностью. Сидевшая вдоль прохода публика невольно отклонялась в сторону: казалось, что священник, проходя мимо, раздвигал на своем пути воздух, подобно тому, как это сделал Моисей с водами Красного моря. Даже на судью вид священника произвел впечатление. Громко и внятно произнес Вайс слова присяги. Он не просто положил руку на Библию, а властно сжал ее. Лицо пастора было серьезное, взгляд сосредоточенный и напряженно внимательный. Именно таким становился его взгляд в церкви, когда во время проповеди он словно вглядывался в лицо самого дьявола, бросая ему вызов словами из Священного Писания.
Сердце бешено стучало у меня в груди, волнение охватило меня при мысли о показаниях, которые должен был дать священник, но, взглянув в сторону Фанни, я не обнаружила на ее лице и следа волнения. Она оставалась совершенно спокойной. Фанни что–то шепнула на ухо своему адвокату, который в ответ кивнул и улыбнулся, ободряюще похлопав ее по руке. На лице Рендла, смотревшего прямо перед собой, сохранялось бесстрастное выражение, но лишь до тех пор, пока он не посмотрел в мою сторону. Я увидела человека, попавшего в ловушку. От былой уверенности не осталось и следа, будто он сам недоумевал, почему оказался в зале суда. Рендл взглядом попросил простить его. В этот момент Фанни подтолкнула его локтем, и он быстро отвел взгляд.
— Преподобный Вайс, расскажите суду, при каких обстоятельствах в вашем доме оказалась Фанни Кастил.
— Господь дает нам много возможностей помогать ближнему, если наши сердца открыты для таких поступков, — начал его преподобие. — Мне было известно, в каком тяжелом положении находилась семья Кастил. У детей не было матери, да и отца они видели крайне редко. Семья жила в лачуге в Уиллисе, дети недоедали, за ними не было ухода и присмотра. Мы с женой поговорили и решили взять к себе хотя бы одного ребенка из этой несчастной семьи и заботиться о нем, как Господь заботится о нас, детях своих, — при этих словах многие прихожане заулыбались и согласно закивали.
— Итак, вы приняли Фанни Кастил в свой дом как дочь. Вы даже дали ей свою фамилию и другое имя.
— Да, мы с радостью сделали это.
— Пожалуйста, опишите Фанни, когда она впервые появилась в вашем доме.
— Она была благодарна и счастлива, что попала к нам. Естественно, я стал наставлять ее на путь истинный, зная, в каких условиях ей приходилось жить и как это обстоятельство повлияло на ее нравственное воспитание.
