Кристина Лорен - Прекрасный игрок
Это была ошибка. Он брякнул это просто от смущения. Я показала пальцем себе за плечо.
– Мне надо идти.
Развернувшись, я заплетающимися шагами двинулась от стола к женской палатке.
– Ханна! – крикнул он вслед, но я не обернулась.
Все еще не придя в себя, я отдала свои информационные листки, получила стартовый номер и отошла в сторону, чтобы размяться и зашнуровать кроссовки. Послышались приближающиеся шаги. Я подняла голову, заранее опасаясь того, что увижу. Но увидеть Китти вживую все равно было хуже любых предчувствий.
– Уилл – просто нечто, – сказала она, прикрепляя к груди стартовый номер.
Я уставилась под ноги, стараясь не обращать внимание на пламя, вспыхнувшее внизу живота.
– Да, конечно.
Китти уселась на скамейку в паре футов от меня и принялась отдирать этикетку от бутылки с водой.
– Знаешь, я никогда не думала, что это случится, – рассмеялась она и покачала головой. – Мы столько времени были вместе, и он всегда использовал одну и ту же отговорку: «Дело не в тебе. Просто я ни с кем не хочу ничего серьезного». А сейчас? Сейчас мы наконец-то расстаемся, потому что он захотел чего-то серьезного. Только не со мной.
Я села прямо и встретилась с ней взглядом.
– Он расстался с тобой?
– Ага. Ну… – Китти помолчала, как будто прикидывая что-то. – На этой неделе все было закончено официально, но мы не встречались уже с…
Она подняла глаза к потолку, вспоминая.
– С февраля. Он каждый раз отменял наши встречи.
Я не знала, что сказать.
– Теперь, по крайней мере, я в курсе, почему.
Наверное, у меня был очень огорошенный вид, потому что Китти улыбнулась и наклонилась чуть ближе.
– Потому что он любит тебя. И если ты и вправду такая потрясающая, как он расписывает, то не подведешь его.
Я не помню, как пересекла парк и подошла к месту сбора других участников. В голове у меня все смешалось.
Февраль?
Но мы тогда только бегали вместе…
…В марте – вот когда я начала спать с Уиллом.
Вечер вторника… чтобы оборвать все разом, лицом к лицу.
Как достойный человек, как достойный мужчина. Когда осознание произошедшего обрушилось на меня в полную силу, я закрыла глаза: Уилл все рассказал ей даже после того, как я порвала с ним.
– Ты готова?
Я подскочила на месте, с изумлением обнаружив стоящего рядом Уилла. Он положил руку мне на локоть и нерешительно улыбнулся:
– Ты в порядке?
Я огляделась, как будто искала где бы скрыться, чтобы просто… подумать. Я была не готова к тому, что он будет стоять так близко, предупредительно себя вести и говорить со мной так, словно мы снова стали друзьями. Мне много за что надо было извиниться, и по-прежнему хотелось высказать ему все, что я думаю по поводу вранья… Я даже не знала, с чего начать. Я встретилась с ним взглядом, высматривая малейший признак того, что наши отношения еще можно исправить.
– Думаю, да.
– Эй, – сказал он, шагнув чуть ближе. – Ханна…
– Да?
– Ты… у тебя все отлично получится.
Он тревожно вглядывался мне в глаза, и внутри у меня все сжалось от чувства вины.
– Я знаю, что у нас не все ладно. Просто выкинь это из головы. Тебе надо быть здесь, думать только о состязании. Ты столько тренировалась, и я уверен, что ты со всем справишься.
Я шумно выдохнула, чувствуя первые признаки предстартового, не относящегося к Уиллу волнения.
Разминая мои плечи, он пробормотал:
– Нервничаешь?
– Немного.
Я уловила тот момент, когда Уилл переключился на тренерский тон, и чуть-чуть расслабилась, хватаясь за эту соломинку платонической близости.
– Помни, что надо распределить силы по дистанции. Не начинай слишком быстро. Вторая часть – самая трудная, и тебе понадобится запас энергии, чтобы добраться до финиша, ясно?
Я кивнула.
– Помни, что это твое первое соревнование, поэтому самое важное – это пересечь финишную черту, а не место в гонке.
Облизнув губы, я сказала:
– Поняла.
– Ты уже бегала десять миль, сможешь пробежать и тринадцать. Я буду рядом… так что мы сделаем это вместе.
Я удивленно заморгала, глядя на него.
– Уилл, но ты можешь занять призовое место. Для тебя это просто ерунда, ты должен бежать впереди.
Он покачал головой.
– Нет, дело не в призах. Мои состязания через две недели. А это – твои. Я тебе уже говорил об этом.
Я снова деревянно кивнула, не в силах оторвать взгляд от его лица: от губ, которые так часто меня целовали и хотели целовать только меня; от глаз, которые так внимательно наблюдали за мной всякий раз, когда я что-то произносила или когда касалась тела Уилла; и от рук, сейчас сжимавших мои плечи, – тех самых рук, что гладили каждый дюйм моей кожи. Он сказал Китти, что хочет быть со мной и только со мной. И мне он говорил те же самые слова. Но я никогда им не верила.
Может, игрок и вправду исчез.
Окинув меня последним испытующим взглядом, Уилл отпустил мои плечи и, чуть подталкивая ладонью в спину, повел к стартовой черте.
Забег начинался в юго-западной части парка, рядом с Коламбус-серкл. Уилл сделал мне знак следовать за ним, и я занялась стандартными упражнениями: растяжка голеней, бедренных мышц и сухожилий. Он молча кивал, проверяя, в какой я форме, и ободряя одним своим присутствием.
– Давай чуть дольше, – инструктировал он, стоя надо мной. – И дыши, дыши.
Прозвучало объявление о начале забега, и мы заняли свои места. В воздухе раскатился выстрел стартового пистолета, всполошив птиц на ветках. Сотни тел одновременно рванулись через стартовую черту, и шум их движения слился в одну звуковую волну.
Маршрут начинался с круговой дорожки, идущей вдоль ограды Центрального парка, огибающей Семьдесят вторую и возвращающейся к точке старта.
Первая миля всегда была самой трудной. Ко второй мир начинал размываться по краям, и сквозь эту дымку пробивался лишь стук подошв по дорожке да шум собственной крови в ушах. Мы почти не разговаривали, но я чувствовала каждое движение бегущего рядом со мной Уилла и временами замечала, как его рука случайно задевает мою.
– Ты прекрасно справляешься, – сказал он мне после третьей мили.
На седьмой он напомнил:
– Половина пройдена, Ханна, а ты только сейчас набираешь темп.
Я ощутила каждый дюйм последней мили. Все тело болело. Мышцы сначала одеревенели, затем обмякли, а затем их скрутили жестокие судороги. В груди молотком стучал пульс. Эти тяжелые удары сопровождали каждое мое движение, а легкие вопили, умоляя остановиться.
