Ольга Резниченко - Черта
— А вот так! ВОТ ТАК! Как другие любят, и как никто другой!
— А Стах?
(промолчала; взгляд опустила в пол)
— Я могу уже идти? Или…
— И тебе неважно, что у Венцова сейчас крышу срывает?
Ты бежишь к своему Тимуру, полностью наплевав на Стаха?
— Нет.
— Ну, хоть на этом спасибо, — спешный разворот — и пошагал прочь.
* * *(Света)
— Юра, что там случилось?
(скривился, спрятал лицо в ладони)
— Давай, не будем об этом. Пусть сами разбираются…
— Тимур тебя перевел ко мне, в Низы, ради Юли.
(резко взглянул на меня)
— И что?
— Как и что?
(раздраженно закатил глаза под лоб, отвернулся)
— Он любит ее. Очень любит. И как все мы теперь узнали, Юля тоже любит Тимура.
— Филатова, — вдруг косо на меня взглянул. — Я не понял, ты, что там… тоже замешана?
(замерла; тяжело сглотнула)
— Ну…. я не могла смолчать… про чувства Авдеева…
— ЧЕГО??? — вдруг подскочил. — Так этот бардак устроенный — дело твоих рук?
— Причем тут я? Они сами решили свою судьбу.
— ЧЕРТ! СВЕТА!!! ДА КАК ТАК МОЖНО?
(возмущенно скривилась я, глубокий вдох)
— Не ори на меня!
— Я не ору, — (уже более сдержано ответил)
— Нет, орёшь! И необоснованно. Я лишь Юле рассказала, что должна была. Она пошла к Тимуру — и вышло так, как вышло…
А то, что Стах каким-то образом это всё узнал…. И рванул, взбешенный, чинить расправу…
— Стоп.
— … так никто не виноват.
— Стоп, я сказал! Света! Так не Юля ему рассказала про их связь?
— Юля? Нет, конечно. Они еще не виделись с тех пор…
— ЧЕРТ!!!! Так он ее убьет тогда, когда найдет! — резкий рывок — кинулся к двери, точные движения и полетел уже по коридору в неизвестном направлении.
Помчала и я за ним…
* * *(Юра)
— Лера? Юлю видела?
(стоит, стоит, прижавшись к стене)
— Они здесь. В комнате.
— Они?
— Стах и Юля. Разговаривают.
— И как?
— Пока стуков и крика нет…
* * *(Юля)
Сидим на кровати…
Обнял, обнял меня, прижал спиной к своей груди, уткнулся лицом в волосы, и замер.
— Юленька, — тихо, отчаянно (Господи, таким я вижу его впервые), отчаянно прошептал. — Милая моя, прошу…. не разрывай всё, не топчи мне сердце.
— Но я люблю его.
Вмиг отпрянул от меня, резкий взмах, удар рукой — и сбил долой ночник, на пол (разбился, зазвенело стекло).
(испуганно отдернулась я в сторону, сжалась).
— ЮЛЯ!!! — горько взвыл от боли.
(жадно обхватил руками свою голову, казалось бы, выдирая волосы)
(спрятала, спрятала я пристыжено лицо в свои ладони, молча, беззвучно давлюсь слезами, боясь даже и на долю выдать себя всхлипом)
— МИЛАЯ МОЯ! ДОРОГАЯ!
Резко присел рядом, прижался к моим коленям своим лицом.
(а я молчу, молчу, и даже взгляд не решаюсь короткий бросить на него)
— Посмотри на меня, прошу…
(черт! черррт! Стах! нет!
неееет! слишком больно… и стыдно — я не могу!)
… не реагирую.
Секунды, минуты выжидания, немой тишины — и вдруг оторвался от меня. Встал. Шаги по комнате.
(испуганно метнула взгляд — уходит?)
Замер у двери. Резкий разворот.
(закусил губу от волнения и боли)
(живо отвела взгляд в сторону, уткнулась в пол)
— ЧЕРТ! НУ ДА! ДАААА! — неожиданно завопил Венцов. Глубокий, горький… с болезненным стоном вздох. — Не читал я ни Фрейда, ни Канта, или кого там… модно изучать в Гарварде? Не знаю. Черт! НУ НЕ МОГУ я взломать базу данных ФБР, не могу прорваться на сервера Пентагона! Не могу спаять тебе микросхему робота-уникала.
НЕ МО-ГУ!
…
ДА!!!!!! Я — пустоголовый, заурядный СОЛДАФОН!!!!!
Но Юленька! — (снова присел на корточки рядом, у моих колен; жадно схватил руки в своих ладони) — Юленька, это еще не означает, что я меньше тебя люблю…
Никак не означает.
(молчу, не смотрю на него, отворачиваюсь)
Вдруг резко встал (тут же выпуская меня из своих оков)
— Да, — сдержанно, сухо уже…. прошептал. — Единственное, что я могу…
Так это — отдать за тебя жизнь.
Ну… а… если… это для тебя мало,
… то уж… прости — больше мне нечего предложить.
Резкий шаг к двери — дернул на себя полотно.
— Стах! — взволновано вскрикнула я.
Замер. Несмело обернулся.
(молчу, вновь прячу взгляд)
— Что?
— Ты раньше мне никогда не говорил…
таких слов.
Не говорил…
что любишь…
(несмело захлопнул назад дверь, обернулся)
— А было незаметно?
(промолчала)
(невольно закивал головой)
— Ясно, — (сухо прорычал). — Да, Юля. Я не умею произносить громких речей. Я не красен словом, не умею заливать той сладости, что вы, девчата, хотите слышать.
НЕ УМЕЮ. Вот такой я. Вот такой…
Не могу о своих чувствах ни врать,
… ни кричать на всю глотку.
— Хоть бы раз…
— И это бы что-то изменило?
— Возможно.
— То есть, по-твоему, всё это время…. всё, что у нас было, все те дни и ночи — это так… коротали время от скуки?
— Нет.
— Да нет уж, Юля. Ты это и хотела сказать.
По крайней мере, так ты себя проявила.
Да, не спорю. Я был неправ. Возможно, в очень многом.
И этот случай мне на многое раскрыл глаза.
На многое, но…
… поздно.
Не нужен — уйду. Не гордый, но и не больной.
Путаться под ногами не стану.
Не мяч я — чтобы меня буцали по триста раз.
Прощай, Юля…
…
Глухой стук — и я осталась одна.
… Господи, что я натворила?
Прости меня, Стах. Прости…. если когда-нибудь сможешь.
Глава Семьдесят Четвертая
(Юля)
Эту ночь я провела у Леры. Спали в одной кровати, обнявшись, как две родных сестрички…
Спали, или… молча, перебирали тяжелые мысли в голове?
… боясь и вдохом себя выдать.
…
— Завтра нужно будет пойти… вещи свои забрать.
