Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах
– Экзамен сдал, – похвалил я его, нацеживая в стаканы вино через соску подушки. – Вором ты уже можешь быть, значит, скоро и проводником настоящим станешь.
Близился вечер, наш состав еле тащился по пригородам какого-то города, по нескольку минут замирая чуть ли не у каждого плетня. Во время одной из таких остановок наш вагон перекрыл пешеходный переход-тропинку, и около вагона стали собираться люди, которым необходимо было перейти через пути. Те, что помоложе да побойчее, нырнули под вагон и отправились дальше, а у вагона еще оставались три-четыре пожилые женщины и одна молодая девица.
Женщины были сплошь сельского типа, девица же – явно городская, разительно отличалась от них: на ней были джинсы, кокетливо заправленные в сапожки, модная кожаная куртка и меховой берет.
– Поднимайся, красавица, – в шутку сказал ей Витя, высовываясь из двери. – Покатаешься с нами.
– А я могу через ваш вагон пройти? – вдруг спросила она.
– Куда пройти? – не понял я.
– Ну… – девушка неуверенно махнула рукой. – На ту сторону.
– Конечно, поспособствуем, – подмигнув напарнику, пригласил я. – Поднимайтесь, пожалуйста.
Девица, чего я уж совсем не ожидал, и впрямь полезла в вагон.
«Сумасшедшая баба, – решил я. – Определенно сумасшедшая». Протянув руку, я помог ей забраться внутрь. Выпрямившись, девица оказалась выше меня ростом. Следом за ней, покашливая, за поручни ухватилась одна из бабок.
– Э– Э, – предостерег я ее. – Вы это, того, бабулька, пожалуй, воздержитесь. Здесь прыгать придется с высока, расшибетесь.
Бабулька, недовольно бубня, отошла.
– Ой, а я тоже боюсь прыгать, – сказала девица.
– Тебе и не придется, – сказал я ей, закрывая двери. – Присаживайся, гостья дорогая.
Девица неуверенно огляделась в малюсеньком купе и осторожно присела на краешек топчана.
– Стаканчик сухого белого вина? – спросил я. – Или водочки?
– Лучше водки, – просто ответила она.
– Будьте добры, коллега, поухаживайте за дамой, – повернулся я к Виктору. Тот достал из НЗ бутылку водки.
– Давайте знакомиться, ребята. Дарья, – протянула руку девушка.
Ладошка девушки относительно ее сложения оказалась неожиданно маленькой и нежной. Я осторожно пожал ее; мы назвались. Витя, стоявший чуть сбоку и сзади девицы, покачал одобрительно головой, я проследил за его взглядом – бедра девушки, обтянутые голубой джинсой, были стройными и крепкими, а ноги – длинными. Витя протянул ей стакан, наполовину наполненный водкой, девушка сняла свой берет, длинные густые светло-русые волосы рассыпались по плечам. Я взял стакан с вином и чокнулся с ней.
– За знакомство, Дарьюшка. Скажу тебе честно, мы и не ожидали, что такие красавицы встречаются в этих забытых богом краях. За тебя.
Выпили.
– А что, у вас в Молдавии красивых девушек разве нет? – с легким кокетством спросила Дарья, отставляя пустой стакан.
– Есть, конечно, – ответил я, пододвигая к ней шоколадку, – да все какие-то мелкие. А ты вот… – я закатил глаза вверх, а в моих словах был неприкрытый восторг.
Еще через час состав, оставив за собой пригороды, набирая скорость, взял путь на юго-восток. Под мерный перестук колес я задрал шикарные длинные ноги Дарьи чуть ли не под самый потолок, и мы с ней устроили на топчане настоящую сексопляску.
Было уже совсем поздно, когда мы с Дарьей сделали перерыв.
– Ты че вообще села к нам? – спросил я, тыльной стороной ладони нежно поглаживая девушку по щеке.
– Да так просто… скучно было, – ответила она. Витька на верхней полке во все время нашего разговора подкашливал, и я, не выдержав, сказал:
– Еще один намек, напарник, и я тебя удалю с поля. Пойдешь в отсек до конца тайма прохлаждаться, там и накашляешься.
– Не ругай его, – вдруг попросила Дарья. Она стала гладить мои волосы. – Ты не ревнуешь к своему другу, кудрявенький?
– Нет, солнышко.
– Ему ведь тоже сладенького хочется. Иди сюда, Витек. Только чуток водки мне перед тем плесни.
– Нету, – сказал Витя, с сожалением встряхивая пустую бутылку. – Есть спирт, будешь?
– Сто грамм, не больше. Только не разбавляй, не порть напиток.
Слегка уязвленный простотой и добротой нашей гостьи, я отправился на верхнюю полку. И вскоре уснул. Проснулся уже утром, оттого, что Витька, шумно топчась по полу купе, топил печку – потрескивая и помигивая желтыми огоньками, разгорались щепки и какие-то сухие ветки; в воздухе вился их смолистый аромат. Склонившись со своего топчана, я увидел, что девушка еще спит.
– Что? – спросил я напарника. – Холодно вам стало?
– Тебе наверху потеплее будет, – отозвался он. – От пола до верхней полки разница температур составляет, наверное, градусов 20–25.
Я согласно кивнул; это был факт, проводниками неоднократно проверенный. Вскоре Виктор набросал поверх разгоревшихся дров брикеты углей, и приятное тепло разлилось по купе, а затем и вовсе стало жарко.
– Будешь еще? – спросил Витя, кивнув на разметавшуюся во сне Дарью.
– Нет, – ответил я. – Что-то не хочется.
– А я ее всю ночь мучил, – похвастал Витек.
– На ближайшей станции выдай девочке двадцать рублей и пусть отправляется домой, – сказал ему я.
– А может?.. – просительно скривился Витя.
– Нет, Витек, нельзя, – прервал я его. – Поверь моему опыту.
От нечего делать я вскоре вновь уснул, а когда проснулся, Дарьи в вагоне уже не было.
– Жалко, – с грустью сказал Витя. – Она сошла. В щеку тебя поцеловала, ты не почувствовал, что ли?
– Почувствовал, конечно, – обманул его я. – Но виду не подал, чтобы не затягивать прощание. Да ты не расстраивайся так.
– Как не расстраиваться? – Витька зажмурился. – Она такая сладкая…
– Еще встретятся на нашем пути сладкие, – сказал я. – Не грусти.
Город Ростов наш состав миновал сходу, зато почти сутки мы простояли на Ботайск-товарная. Клиенты шли плохо, сухое пили неохотно, к тому же холодно, зима, пришлось даже сбавить цену до двух рублей за литр; но и после этого ночь прошла до обидного спокойно.
Рано поутру, услышав стук в дверь, я открыл и увидел двух молоденьких дамочек, которых, судя по их лицам, жестоко колотил похмельный синдром. Одной из них, как вскоре выяснилось, было 25, другой и вовсе 22 года.
– Да, мои «перышки», – ласково приветствовал я девушек. – Чем могу вам помочь?
– Налей банку, спаситель, – прохрипела старшая, дрожащей посиневшей рукой протягивая пятерку. Я зачерпнул банкой в ведре и подал ей. Ну и картинку эти девушки являли собой, я вам передать не могу. Руки у обеих трясутся, щеки бледные, глаза бешеные, вот-вот из орбит повыпрыгивают, лица поминутно перекашиваются неконтролируемыми гримасами – просто ужас какой-то: то ли маски-шоу, то ли шоу-обнаженка без масок.
