Греши и страдай (ЛП) - Винтерс Пэппер

Но я этого не сделала. Не совсем.

Справиться с амнезией было проще всего.

Я двигался дальше ни с чем. Не было печали, которая поглощала бы меня. Не было чувства вины, которое приводило бы меня в ярость. У меня была жизнь с чистого листа.

Не Артур. Он был единственным, кто остался позади.

Мое сердце не переставало болеть при мысли о невыносимой агонии, в которой остался Артур. Я ждала новостей о его операции восемь часов. Но он ждал моего перевоплощения восемь лет.

Он был намного сильнее, храбрее и способнее меня. Просто потому, что он пережил эту трагедию и продолжал жить. Я? Я хотела умереть и окаменеть в этом ужасном пластиковом кресле, чтобы мне никогда не пришлось услышать новость о том, что он не выжил.

Когда мы только прибыли, Грассхоппер держался поблизости. Медсестры и санитары обходили нас стороной, разглядывая его окровавленную одежду и разбитые костяшки пальцев. Но постепенно, по мере того, как появлялись новости о состоянии Артура, прибывало все больше и больше участников «Чистой порочности».

Они приняли душ и надели свежую одежду, но не могли ни смыть зловоние битвы со своей кожи, ни прогнать резню из глаз.

То, что они сделали прошлой ночью, окутало их густой аурой, и я пообещала никогда не спрашивать, что они сделали. Никогда не вспоминать об убийствах и пытках, которых заслужил «Кинжал с розой».

Однако я не могла заткнуть уши и не слышать их шепота.

Так я узнала, что Артур был не единственной жертвой.

Были еще двое.

Мо и Жук. Ветеран и проспект.

Умерли. Ушли. И все для чего?

— Миссис Киллиан?

Я резко вскинула голову. Доктор Лейн нахмурилась, заметив мое потрепанное состояние и налитые кровью глаза.

— Все хорошо?

Вид знакомого лица грозил сломить меня. Впившись ногтями в мясистую часть ладони, я встала.

— Произошла авария на мотоцикле. Артур… — Глубоко вздохнув, я заставила себя закончить. — Он в операционной.

Я бы все отдала, чтобы оказаться в палате, пока они над ним работали. У меня чесались пальцы наложить швы и залечить раны. Но иметь дело с собакой или кошкой совсем не то, что лечить своего любимого.

Лицо доктор Лэйна осунулось; из-за строгой прически она выглядела старше своих лет.

— Я выясню, что смогу. Но будьте уверены, он здесь в надежных руках.

Я попыталась улыбнуться, но ничего не вышло.

— Честно говорю, не волнуйтесь, — утешила она. Она пыталась отвлечь меня от депрессивных мыслей.

— Я слышала, что Вы зашили мистера Киллиана при первой встрече.

Мои глаза расширились. Откуда она узнала эту информацию? Затем они сузились от неверного предположения. То, что я только что встретила его, подразумевало, что он не был моим всю жизнь. Я покачала головой:

— Я зашила его, это правда. Но это была не первая наша встреча.

Она склонила голову.

— О?

Я нахмурилась, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на любви, когда все, о чем я могла думать, это смерть.

— Ночью, когда я его залатала, мы нашли друг друга во второй раз.

Прежде чем доктор Лейн успела ответить, появился врач — мужчина с залысинами и морщинками под глазами.

— Мисс Прайс?

Я бросилась вперед, жадно хватая ртом воздух. Но потом страх перед плохими новостями почти оттолкнул меня назад, отчего мне захотелось съежиться на освободившемся стуле.

— Да?

Он махнул рукой, показывая мне следовать за ним.

Доктор Лейн сжала мое плечо.

— Я Вас позже догоню. Не сомневаюсь, что с ним все будет в порядке.

Грассхоппер появился с кофе из автомата. Его глаза смягчились.

— Давай, Лютик. Лучше знать, чем нет. В любом случае я буду здесь.

На глаза навернулись слезы, но я не позволила им упасть. Собравшись с духом, я побежала за доктором который ждал меня.

— Я не буду ходить вокруг да около, мисс Прайс. — Доктор спрятался за планшетом почти так, будто защищался от меня и семьи байкеров, с которыми я сидела.

— У него довольно серьезные травмы.

Я заломила руки.

— Что… что случилось?

— По словам ваших, эээ, друзей, Артур потерял сознание из-за предыдущего сотрясения мозга во время вождения. Его мотоцикл вышел из-под контроля, и он врезался в шлагбаум на шоссе.

Мое сердце перестало биться.

— О Боже.

Услышав правду после того, как Грассхоппер отказался сказать мне и просто отвесил пинок по моей душе. Хоппер пытался защитить меня, скрывая, что произошло, но это не помогло. Я бы придумывала только худшие сценарии.

Повторяющийся образ Артура, врезающегося в бетон, разрывал мои внутренности.

— У Артура началось медленное кровоизлияние в мозг с тех пор, как он выписался из этой больницы вопреки моему совету. К сожалению, давление росло и росло до тех пор, пока не осталось больше места для крови.

— Что это обозначает?

Доктор отвел взгляд.

— Нам пришлось оперировать. Это была деликатная ситуация — так всегда бывает, когда имеешь дело с чем-то таким сложным, как мозг, но мы смогли остановить внутреннее кровотечение, — он прочистил горло. — Дополнительные сканирование многообещающе. Мы надеемся, что со временем он вернется к нормальной жизни.

Что это значит? Останется ли он тем же мужчиной, которого я знала? Тем же мальчиком, в которого я влюбилась?

— С ним все будет в порядке? — мой голос был едва слышен.

Доктор вздохнул.

— Пока на этот раз он слышит и относится к этому спокойно, у меня нет причин верить в обратное. Как я уже сказал, его травмы серьезны, но человеческое тело восстанавливается гораздо хуже. В подобных ситуациях пациент обычно просыпается в полной мере со своим интеллектом, словарным запасом и не страдает от каких-то побочных эффектов. В отличие от других операций, где заживлению препятствует боль, с мозгом все по-другому. На самом деле это чудо.

Я не понимала и половины того, что он имел в виду. Но мне было все равно. Все, что меня волновало, это обнять его и убедиться воочию, что с ним все в порядке.

Мои мышцы дрожали, угрожая разорваться.

— Могу я увидеть его?

— Конечно. — врач опустил планшет и махнул мне рукой по коридору. Я молча шла за ним, чувствуя себя так, как будто иду по тропе смерти. Яркий свет резал мне глаза; антисептик щипал нос.

Положив руку на дверь, доктор приоткрыл ее и отступил.

— Я дам вам пару минут. Он проснулся, но не в себе. Мы будем внимательно следить за ним в течение следующих двенадцати часов. Не пугайтесь. Половина его головы обрита и полностью забинтована, и он сломал пару костей, но в целом он сильный и поправится.

Сломанные кости?

На глаза навернулись непрекращающиеся слезы.

О, Арт.

Не в силах вымолвить ни слова, я проскользнула мимо него в палату, где в центре возвышалась койка, а вокруг нее раздавались тихие звуковые сигналы и прерывистое жужжание.

Мои глаза впились в мужчину, плотно укрытого накрахмаленными простынями.

Я моргнула, уставившись на него.

Или, по крайней мере, на... кого-то.

Кто-то лежал в кровати.

Но я не узнала его.

Где был Артур? Мой огромный бесстрашный мужчина с мускулистыми руками и мощной грудью?

Этот человек был незнакомцем.

Прикрыв рот, я с ужасом рассматривала его раны.

Его рука была согнута под прямым углом, на ней был свежий гипс. Щека была разодрана и кровоточила, некоторые части были прикрыты марлей. И его голова была забинтована. Он выглядел таким... безжизненным. Таким сломленным.

На дрожащих ногах я преодолела небольшое расстояние и подошла к нему.

— Артур…

Он не ответил. Я остановилась возле кровати, дрожащими пальцами коснулась его прохладной щеки, изо всех сил стараясь не смотреть на белый тюрбан, прикрывающий его лохматые темные волосы.

Врач предупредил меня.

Его волосы исчезнут под этим.

Доктор предупредил меня.

Под этим у него не будет волос.

Но независимо от того, сколько информации я узнала — независимо от статистики или подробных подробностей его операции и выздоровления — ничто не могло смягчить удар от того, что я увидела человека, которого любила, таким искалеченным, разбитым и страдающим…