Марго Романова - Тайга
— Я поняла тебя, Коленька, — улыбнулась она. — И я согласна.
Глубокий вздох облегчения вырвался из груди Рябинушки. За все это время она так и не смогла проглотить ни одного золотого кругляшка. Несмотря на то, что оладьи были необычайно вкусными, она не хотела пропустить нислова. Она понимала, что сейчас решается ее судьба, но боялась вклиниться в их разговор, опасалась навредить.
Рябинушка давно поняла, что не сможет жить в городе. Она ничего не говорила Николаю, боясь его расстроить. Понемногу привыкала к постоянному ощущению песка в глазах, к приступам удушающего кашля и страшному зуду по всей коже. Николай научил ее пользоваться шампунем, но он не видел, сколько светлых волос остается в ванной после каждого мытья головы. Трясущимися руками она собирала свои мокрые локоны и выкидывала их в мусорное ведро.
А сегодня, когда они с Анастасий Викторовной ждали автобус, у нее и вовсе перехватило дыхание, и она чуть было не задохнулась. Хорошо, что рядом с ним оказался старичок, который брызнул что-то ей в рот. Следом за этой мощной струей в ее легкие ворвался свежий воздух. Анастасия Викторовна страшно переполошилась и начала твердить про какую-то астму. В аптеке она купила точно такой же флакон, которым воспользовался дедушка, и сказала Рябинушке, чтобы она никогда с ним не расставалась. Ей было безумно страшно, но расстраивать любимого она по прежнему не хотела и уговорила проводницу не рассказывать Николаю о произошедшем на остановке.
— Вы не переживайте, я за все буду платить, — донеслись до ее слуха спокойные слова Николая, вытесняя из ее сознания тяжелые мысли. — Эти выходные мы проведем на даче у моего друга. Я с ним уже договорился. Присмотрим там домик, который хозяева сдают на лето, и переберемся туда. Каждую субботу я буду приезжать к вам, привозить продукты и хозяйственные принадлежности.
— Но тогда мне нужно будет увольняться со службы, — вопросительно посмотрела на него женщина.
— По этому поводу не переживайте, — со смаком пережевывая сочный шницель, зажмурился от удовольствия Николай. — С голоду не умрем. Я зарабатываю достаточно, чтобы прокормить двух дорогих мне женщин.
— Спасибо, Коленька, — не сдержавшись, расплакалась проводница.
— Настюшенькая моя, не надо плакать, — сорвавшись со стула, Рябинушка тут же подбежала к женщине и обвила ее сзади тонкими ручками. — Ведь теперь у нас все будет хорошо.
— За что же вы меня благодарите? — сдавленно проговорил Николай. — Это мы должны вам спасибо сказать.
— Вы мне семью вновь подарили, — еще громче зарыдала она. — Что может быть важнее для женщины?
— А вы — мне, — тихо проговорил Николай. Но его никто не услышал. Рябинушка, крепко прижавшись к вздрагивающей спине Анастасии Викторовны, тихонько подвывала, проводница целовала ее руки и бормотала что-то невнятное. Силы окончательно покинули Николая. Он тяжело поднялся со стула. Еле донес свое тело до дивана, рухнул в его крепкое пружинистое нутро и тут же уснул.
* * *Два дня на даче пролетели быстро. Свежая, счастливая Рябинушка целыми днями проводила на озере. Она почти не вылизала из воды. Даже, когда начал накрапывать мелкий дождь, девушка отказалась идти домой. Она звонко смеялась, плавно танцевала и подставляла лицо под крупные чистые капли.
Анастасия Викторовна, напротив, почти не выходила из дома. Женщина постоянно что-то стряпала, жарила, запекала. Николаю было жутко неудобно, и он несколько раз предпринимал попытки уговорить ее сходить с ними искупаться. Но она категорически отказывалась и, добродушно улыбаясь, твердила о том, что для нее нет большей радости, чем готовить для "своих ребятишек".
В первый же день Николай договорился с хозяевами соседнего, крепкого и добротного дома, об аренде у них второго этажа. Пожилая пара легко согласилась принять у себя опрятную женщину средних лет и ее беременную дочь. Вдвоем им было скучно, да и дополнительный заработок к пенсии не помешает.
В воскресенье утром они перебрались к соседям, и Анастасия Викторовна с огромным энтузиазмом принялась обустраивать новое жилище. После обеда Николай с Рябинушкой пошли в лес за грибами. На небе плавали черные тучки, потихоньку укрывая собой голубой свод. Солнышко еще пыталось протиснуться сквозь их гущу, но вскоре и оно устало бороться с настойчивыми захватчиками его бескрайнего владения. Лес погрузился в серый полумрак, отголосок раскатистого грома донесся до слуха влюбленной пары. Николай поежился и посмотрел вверх.
— Гроза собирается, — обратился он к своей прекрасной спутнице.
— Еще какая! — восторженно поддержала его Рябинушка.
— Надо домой возвращаться, — гордо рассматривая ее заметно округлившийся животик, сказал он и остановился под высоким дубом. — Тебе нельзя простывать. Да и мне нежелательно. Кто тогда будет деньги зарабатывать?
— Деньги, деньги, — хмуро взглянула на него Рябинушка. — Я уже и не представляю, как обходилась без них раньше. Все у вас на этих бумажках завязано, весь ваш искусственный мир.
— Какой мир? — удивленно округлили глаза Николай.
— Искусственный, — спокойно повторила девушка и, наклонившись, провела бледной ладонью по пушистому мху. — Чем эта подушка хуже вашей? Да она в сто раз лучше: мягкая, душистая, полезная для кожи и насыщающая организм чистейшим кислородом. И заметь — все это абсолютно бесплатно. Чувствуешь, накрапывает дождь? Но крона дерева, под которым настолько густая, что укроет тебя от самого сильного ливня. И этот дуб ни копейки с тебя не возьмет за то, что предоставил тебе кров. Вон там растет рябина, под березкой краснеет грибок — ешь сколько угодно. Природа бескорыстная, она отдает тебе всю себя, ничего не требуя взамен. За пять минут я сделаю настойку из трав, которая промоет волосы лучше вашего шампуня, и после этого я не буду, рыдая, собирать свои локоны.
— Я все понял, — мрачнея на глазах, произнес Николай и обвел печальным взглядом тонкую девичью фигурку, растянувшуюся на моховой перине. — Ты опять начала делить мир на твой и мой. А ведь я почти поверил, что наш с тобой мир стал единым!
— Ты обиделся? — легко вскочила и подбежала к нему Рябинушка. — Прости, я не хотела сделать тебе больно. Это получилось как-то само собой. Наконец, я вернулась в свой… извини, в наш…
И она окончательно растерялась. Лес, как был ее домом, так и остался. А Николай был и будет городским жителем. И ничего с этим не поделаешь, и ничего не изменишь. У каждого из них свой мир.
— Все нормально, — стиснул ее худенькие плечи Николай. — Да и как можно на тебя обижаться? Сама подумай! Ведь ты — ангел, неземной ангел из другого мира, снизошедший до нас. Но, несмотря на это мы с тобой вместе, и мы счастливы. Правда? Ведь мы же с тобой счастливы?
