Людмила Маркова - Небо любви
Роман не сразу разглядел, что сарказм произносимых Оленькой слов — лишь налет, позволяющий скрывать ее одиночество, а когда понял, то почувствовал, как почва ускользает из-под ног. Друзья всячески отговаривали его, пытаясь погасить в нем стремление взять эту девушку в жены, но напрасно они переживали за него, Ольга сама не захотела официально оформить отношения, а просто в один день собрала свои вещи и переехала к нему.
— Роман, как развивается твой роман? — шутили коллеги.
— А вот как! — сверкая широченной улыбкой, Роман делал плавный прыжок и в разных позах демонстрировал тренированные мышцы.
— В том, что твоя казачка прекрасно тебя кормит, мы не сомневались, — с оттенком зависти говорили они.
— Она все делает прекрасно, — гордо заявлял он.
Роман теперь больше заботился о своем внешнем виде: всегда одетый с иголочки, побрит, полит одеколоном, в меру пьющий, в меру курящий. Теперь он выглядел стройным, постепенно убрался живот, расправились плечи, короткая модная стрижка молодила лицо, серые с прищуром глаза стали шире и искрились неподдельным весельем. В свободное время Роман проводил у холста, несколькими мазками создавая на полотне то напоенные воздухом и светом пейзажи, то изнывающий от духоты мир, то призрачное марево. И в эти минуты он чувствовал себя по-настоящему счастливым.
— Не жизнь, а сплошное удовольствие, — откровенничал он со своим другом Серегой, тоже стюардом. — Если такая женщина меня оценила, значит, я что-то из себя представляю.
— Нас утешает любой пустяк, но и любой пустяк приводит нас в уныние, — философствовал Сергей. Он не очень доверял женщинам, а вернее, совсем им не доверял. У него были для этого все основания — два расторгнутых брака за плечами. Сергей считал неверным представление о том, что женщина более верна мужчине, чем он ей. По его мнению, только жены декабристов искренне любили своих мужей и были им преданны до конца. Среди современных женщин Сергей этой преданности не наблюдал.
— Ты чересчур категоричен, — упрекал его Роман, спеша к своей возлюбленной, чьи глаза манили его откровенным томлением. — Оленька, иди ко мне, — шептал он, бледнея от желания. А как он любил баловать Ольгу, исполнять ее капризы и смеяться в ответ на часто повторяемые этой женщиной слова: «У меня непритязательный вкус, мне вполне хватает самого лучшего». Надо признаться, она обожала роскошь, и сама была роскошна. Ах, каким счастливым чувствовал себя Роман рядом с нею! Но счастье его было недолгим.
Скоро Ольга встретила могущественного покровителя, холостого, богатого, избалованного судьбой, тучного сорокасемилетнего торгпреда, уже несколько лет работавшего в Индии. Их встреча состоялась на борту самолета. Солидный пассажир первого класса был очарован заботой и вниманием черноглазой девушки, от которой ощутимо веяло теплом и чувственностью. Вот уже два года они вместе проводили отпуска, меняя экзотические острова и купаясь в роскоши. Ольга упивалась фимиамом успеха, принимая восторженное поклонение своего спутника и нежась в широченных постелях перворазрядных номеров с гобеленами, изображавшими героев древности. Ольга ежемесячно летала в командировку в Дели, приезжала к нему на виллу, готовя знаменитые борщи под аккомпанемент фортепьянных клавиш. Торгпред прекрасно владел инструментом. Поговаривали, что Ольга вышла за него замуж, но на сто процентов этого никто не знал. И Роман лелеял надежду, что наступит день, когда она опомнится и вернется, моля о прощении. Ему приходили на ум слова пророка: «Много скорбей у праведного». И то, как радостны бывают эти скорби ради любимой женщины, Роман ощутил на себе.
— Ромка, выбрось ты ее из головы, — говорил ему близкий друг. — Найди себе скромную женщину, с которой тебе будет гораздо спокойнее.
— Как ты не понимаешь, что эти тихие и скромные напоминают мне сереньких птиц в клетке, а Оля — жар-птица, она свободна и независима. И она очень честная.
— Да, все правильно, мудрость — это не морщины, а извилины. Не хочешь прислушаться к моим советам, жди у моря погоды.
И Роман ждал. А погоды все не было. Вся жизнь Романа теперь заключалась в работе — путь в аэропорт, взлет, посадка, снова путь уже из аэропорта, несколько глотков виски, сон и снова работа. Он перестал заниматься домом, который они вместе с Ольгой мечтали построить. Ему одному этот дом был ни к чему, без нее этот дом — острог, и не имелось никакого смысла продолжать строительство. Роман сразу сдал, пополнел, снова стал вырисовываться живот, он заметно постарел, поседели его когда-то бывшие темными волнистые волосы. Все реже и реже Роман посещал спортивный зал, а затем и вовсе забросил это занятие. Стали развиваться комплексы. Существует ошибочное мнение, что мужчины не страдают и не переживают разлуки, как это обычно случается у женщин. Роман страдал. Хотя и сознавал, что в страдании есть что-то ущербное. Он уже не садился за холст, чтобы запечатлеть на нем восхитительные краски природы. Это увлечение требовало вдохновения, а с исчезновением Оли и оно окончательно пропало, женщины перестали волновать его воображение.
Лишь однажды, будучи в командировке и сидя в компании после долгого перелета, он обратил внимание на одну из своих коллег. Ее звали Лиля. Она была так же нежна и прекрасна, как и ее имя. Полная противоположность Ольге. У той и имя строгое, и характер неуживчивый, и гонора много.
Ослепительно молодая, молочно-белой кожей и светлыми натуральными волосами напоминавшая Снегурочку, Лиля поразила его природной грацией и изяществом форм. Казалось, она не ходила по земле, а летала, такой легкостью отличалась ее походка. Заметив на себе ее пристальный взгляд, Роман вдруг почувствовал, как в нем просыпается былая удаль. С женщинами он порою бывал робок, но не труслив, особенно если учесть, что когда-то ему покорилась такая недоступная вершина, как Оля.
Глаза его призывно засветились, речь стала изобиловать остроумными репликами, внутри появились дрожь и волнение, придававшие его облику дополнительный шарм. И он пошел в атаку. Лиля казалась неприступной, что еще больше зажигало в нем огонь желания. Сергей, оказавшийся рядом в тот момент, шепнул:
— Твердый орешек нередко оказывается пустым.
— Отстань, не твое дело, — огрызнулся Роман.
— Ну-ну, — привычно хмыкнул Сергей, — дело твое.
Роман растратил все свои суточные и те деньги, которые взял из дома для покупок. Все эти покупки теперь совершались только для нее. И она сдалась. Желанная близость довела его до изнеможения. Он никак не мог насытиться молодым, налитым соком телом Лили и терзал его, впившись в это тело, словно зверь в добычу.
