Людмила Маркова - Небо любви
— Мариш, а может нам объединиться с Ромкой Морозовым и подарить Стасовой еще что-нибудь значительное вдобавок к твоему кактусу, — снова заговорил о Юлькиной свадьбе Сережка.
— Опомнился, я уже давно продумала этот вариант. Роман летит в Ханой, откуда привезет богемский хрусталь — шикарную вазу с изысканным рисунком.
— И мы поместим в нее миллион алых роз и преподнесем влюбленной паре, — вспыхнул идеей Сережка. — Правда, неплохо будет смотреться. А ведь у Ромки накануне юбилей, на который мы приглашены и на котором не сможем присутствовать.
Как жаль, что в увлекательной работе стюардесс и стюардов наряду с множеством плюсов существовало и немало минусов. Даже инструкторы не всегда могли планировать свой досуг, не говоря уже о рядовых бортпроводниках. А о том, чтобы попросить у диспетчера два выходных дня подряд для семейной пары, и вовсе считалось непозволительной роскошью, оттого часто пропадали билеты в театр, происходили ссоры в семьях, обижались родственники, плакали дети, чьи старательные приготовления к утренникам оставались не замеченными родителями.
Перед Сережкой и Мариной встала проблема выбора, либо принять приглашение Ромки Морозова и чествовать юбиляра, либо праздновать не менее важное событие — Юлькину свадьбу. Сергей больше склонялся к тому, чтобы пойти на день рождения к Роману, но Марине очень хотелось лицезреть счастливую Юльку в свадебном наряде и ее долгожданного избранника. Сережка, как это часто бывало в их семье, уступил, и они выбрали свадьбу. Так уж получилось, что два торжества следовали один за другим, и Юлька Стасова так же не могла присутствовать на дне рождении Романа, извиняясь и умоляя его не обижаться. Роман и не думал обижаться, заявив, что дни рождения, а тем более юбилеи, в народе принято отмечать и позже, в течение долгого периода времени. На том и порешили.
— Знаешь, Сереж, Ромка просил напомнить ему о Юлькиной свадьбе и при возможности заехать за ним. Он взял распечатку плана полетов на месяц и узнал, что в этот день должен выполнять короткий рейс.
— Что же он не мог попросить диспетчера не планировать его в этот день, тем более после такого юбилея? — удивился Сережка.
— Ты же знаешь, какой Ромка скромный. Он и так три выходных попросил, четвертый просить было уже неудобно.
— Тогда поедем без Романа, а он появится позже. Думаю, что гуляние продлится далеко за полночь. А теперь пойдем в постельку. У меня, между прочим, завтра ранний рейс. Вставать в пять часов.
— Ой, Сереженька, я совсем забыла. Сейчас я отглажу тебе рубашку.
— Не суетись, я еще с утра ее выгладил. Ты завтра постарайся не особенно напрягаться на работе, почаще делай перекур.
— Это еще зачем? — удивленно вскинула на него глаза Марина.
— Что ты смотришь на меня, словно видишь впервые. Ты разве не знаешь, что капля никотина убивает пять минут рабочего времени, — захохотал Сережка.
— Противный, у меня пяти минут нет на перекур, а ты только и знаешь, что подкалывать.
— Правильно сказал один деятель, что раб был свободен, потому что не имел семьи. Муж уже и противный, и ни на что не годный, и даже ничтожный. Какой же ты черствой можешь быть, — с упрекающей интонацией в голосе произнес Сережка.
— Людоеды жалуются на обилие черствых людей, — иронично парировала Марина.
— Один-один, — засмеялся Сергей и, подхватив жену на руки, призывно заглянул в ее бархатные глаза, излучавшие нежность. — А все-таки напрасно считают, что ты самая деловая женщина в службе. Ты самая нежная женщина.
Глава третья
Стюард из Шереметьево
«Что сделать с человеком, который первый предложил праздновать дни рождения? — спросил как-то американский писатель Марк Твен и сам же ответил: — Убить мало». В пять часов зазвонил будильник, напоминая Роману о том, что его ждет насыщенный рабочий день — сложный полет в Лондон и обратно. Он с трудом приподнял сомкнутые веки и чертыхнулся. Надо было попросить выходной, все-таки пятьдесят лет отметил, а юбилей, как известно, это половина похорон. А он еще и на свадьбу к Юльке Стасовой приглашен. Нельзя не пойти. Юлька обидится. Да и самому интересно познакомиться с мужчиной, по которому столько лет сохла одна из самых привлекательных женщин «Аэрофлота».
Романа и Юльку сблизило творчество. Как-то в рейсе он прочел ей юмористические стихи, посвященные работе бортпроводника, и был просто очарован ее заливистым смехом, таким искренним, таким заразительным, что вся бригада подхватила его и хохотала в течение всего полета. Роман никак не ожидал, что Юлька так ярко будет реагировать на его строчки, такие, например, как: «Бдительным будь, не то что иные. Пересчитай салфетки льняные». В том рейсе при распределении обязанностей Юльке досталось «бытовое»: салфетки, полотенца, пледы, подушки и прочее. Так что Ромкин салфеточный цикл был для нее очень актуален. В дальнейшем и Юлька читала ему свои стихи, насквозь пропитанные романтизмом. Роману они тоже понравились — светлые, чистые, правдивые.
За окном стояла непроглядная тьма, пронизывающая февральскими ветрами. И только одинокий дворник лихо размахивал метлою, расчищая дорожки в старых московских двориках. Роман положил на лоб смоченное в холодной воде полотенце. Голова нестерпимо болела. Виски, конечно, хороший напиток, но если его слишком много, то разницы между ним и обыкновенной сивухой почти никакой.
Ах, если бы с ним была сейчас его Оля, Оленька! Разве бы он мучился от головной боли? Эта кудесница в мгновение ока сумела бы снять любую боль, любую тоску.
На работе никто бы не поверил, что Ольга способна испытывать самое искреннее и нежное чувство к мужчине, она казалась дерзкой, неприступной, надменной. Ее острые эпиграммы в адрес мужчин вгоняли их в краску, заставляя втайне сжимать кулаки. Ее темные локоны, убранные в высокую прическу, и блестящие насмешливые глаза привлекали и одновременно отпугивали. Родители ее были родом из Ростова, и она унаследовала от них крепкую, ладно скроенную фигуру, пытливый ум и завидную самостоятельность. А как вкусно она готовила борщи, лепила пельмени, пекла пироги, зажаривала мясо!
Многие коллеги осуждали ее за скупость, но никто не хотел вдаваться в подробности и узнать происхождение этой скупости. Муж оставил ее, беременную на шестом месяце, без средств, без оконченного образования, без единой родственной души в Москве. Ольга институт не бросила, перешла на заочное отделение, родила здоровую девочку и пришла работать в «Аэрофлот», с блеском пройдя отборочный конкурс. Мама, к которой очень трепетно относилась Ольга, жила теперь вместе с нею и помогала воспитывать внучку. Очаровательная девочка с каштановыми кудряшками отличалась не только привлекательной внешностью, но и острым умом, унаследованным от матери. После окончания школы, она превзошла все ожидания мамы и бабушки, легко поступив на экономический факультет Московского государственного университета. Теперь Оля могла позволить себе передышку и обратить внимание на свою личную жизнь.
