Мария Чепурина - Свидание с чужим парнем
— Кто за то, чтобы одобрить мой отчет?
Единогласно.
Потом обсуждали поведение Дэна, выборы нового казначея, покраску ворот, кражу умывальника у Елкиных, устройство водостока, снова Дэна и таинственных злоумышленников, портящих объявления первостепенной важности. А я смотрела на Максима.
Донельзя изношенные кеды. Интересно, не малы они ему? Светло-голубые рваные джинсы. Представляю, как он вырезал в них отверстия мамиными ножницами, стараясь быть модным! Желто-коричневая рубашка в клетку. Почему никто не скажет Максу, что в ней он похож на деревенского дурачка? Светлые нестриженые волосы… Как же мне все-таки нравятся брюнеты!
Под конец собрания появились какие-то люди, настойчиво предлагавшие садоводам приобрести устройства для опрыскивания: «Новейшая конструкция, специальная цена, только сегодня!» Соседи, похватав свои сиденья, кинулись от рекламщиков врассыпную. Только мадам Елкина с сидящим на плече гордым Василием долго выясняла особенности конструкции, цену и срок службы предлагаемого товара. На мужа, тщетно пытавшегося сдвинуть диван с места, она не обращала ни малейшего внимания.
Валька появилась на «площади» сразу же, как только окончилось собрание, причем появилась не со стороны своего участка, а из-за ворот. Я сразу кинулась к ней с вопросами — почему не была, где ходила, чем занималась?
— Делать мне больше нечего, только тусить на этих дурацких сборищах! — фыркнула Валька. — Да что тут вообще может быть интересного?
— Но ты же любила собрания! — удивилась я.
— Это по молодости, пока мелкая была. Больше они меня не интересуют, — резко ответила подруга.
— Так ты что, в лес ходила?
— В лес, как же… Бабушке денег вздумалось заработать. В семь утра пришлось собирать малину, а потом на станцию тащиться продавать. Замаялась всем предлагать…
— Плохо брали? Сколько продала? Стакан-другой?
— Ведро, — сказала Валька.
— А где ж оно? — удивилась я, глядя на ее пустые руки.
— С ведром и продала! До всего тебе, блин, Надька, дело есть, привяжешься вечно как банный лист с какой-нибудь ерундой! Расскажи хоть, что сегодня было?
Я мгновенно перевела тему на то, что показалось мне самым интересным на собрании:
— Видела джинсы у Макса?
— Джинсы?
— Ну да! Они рваные, и явно он их сам порезал! Хи-хи! Модник-сковородник! Представь: взял так ножнички, планчик составил, наметил мелком, где отверстия делать… Может быть, даже раздумал и где-то зашил. Макс с иголкой! Прикольно, ага?
— В чем прикол-то?
Я удивилась. Неужели у Вальки за ночь исчезло чувство юмора?
— Ну разве не смешно это представить? Как он с джинсами возился! Как портной! А?
Валька не ответила.
— Штаны ему, по-моему, не идут, — добавила я кстати.
— Дался тебе этот Макс…
— Не идут! Ну серьезно! Ты разве не видела?
— Можно подумать, я буду сидеть и рассматривать джинсы, — заявила подруга. — Специально ходить по всяким глупым собраниям, чтобы рассматривать штаны всяких глупых парней!
Я хотела сказать, что не всяких, а только Макса, потому что он самый смешной пацан в поселке, но тут Вальку позвали. Она бросилась к себе на участок. Мне делать было нечего, поэтому я тоже поплелась на свой участок. Лениво толкнула калитку, взошла на крыльцо, стала думать, чего бы покушать… Невзначай бросила взгляд на соседний, Валькин, участок с увешанным спелыми ягодами малинником. Удивилась, как так может быть, если только в семь утра…
…И тут же забыла обо всем, увидев бутылку.
Это была та самая бутылка, которую я с такими трудами подкинула Максу сегодня ночью. Как? Зачем? Почему она здесь?
Миг — и я рядом с ней. Явно вижу записку внутри. Уже что-то предчувствую. Страшно. Скорее, открыть! Открываю.
«Надюшка! Ты тоже мне нравишься. Максим».
Глава 3. О тех, в кого не влюбляются
Следующей ночью мы с родителями проснулись из-за громкого хлопка. Это мышеловка переломила хребет очередной пожирательнице нашего печенья и моих (подчеркиваю: моих!) старых журналов. Утром мы с Валькой решили похоронить ее со всеми почестями. Сначала выкопали ямку на моем участке, но родителям эта идея, увы, не понравилась. Тогда пошли к Вальке, и там весь сюжет повторился. В связи с этим траурная процессия, несущая покойницу за хвост вниз головой, проследовала за ворота и предала помещенное в коробку из-под чая тело мыши ничейной земле. Валентина произнесла краткую речь, после чего мы соорудили из подручных материалов скромный памятник и отправились на поминки, по пути остановившись у ворот, чтобы исправить кое-какие ошибки в объявлениях: уж очень нам полюбилось это занятие. За ним-то нас и застукал Петрович…
Нет, я понимаю — поворчать чуть-чуть, ругнуться… Но зачем было говорить, что из таких шалопаек, как мы, вырастают картофельные воры и прочие криминальные элементы? Зачем было кричать, что у нас одна извилина на двоих — и та от шапки? А орать, что нас замуж никто не возьмет — зачем было? В общем, Петрович сам напросился: как только он исчез из виду, мы вытащили мышь и перезахоронили ее в куче песка, принадлежащего нашему обидчику. Станет он месить бетон для укрепления своей ямы и наткнется на труп. Будет знать тогда!
За похоронами последовали обычные занятия: поедание моей, а потом Валькиной малины, возня с Шариком, шатание по улицам, прогулка на болото и проверка чужой морды — за последние три для уже пятнадцатая. Морда снова оказалась пустой: после того, первого, раза нам так и не посчастливилось. В начале полностью уверенная в близости нашей ухи, а теперь почти утратившая надежду, я предложила изготовить собственные снасти и попробовать еще раз поймать рыбку. Пускай она научилась не заплывать в морду: но ведь по справедливости принадлежала-то все равно нам с Валентиной! Сконструировать удочки, кажется, не так сложно — почему бы не попробовать?
Сказано — сделано. Через час мы вернулись на пруд с двумя палками, к концам которых было привязано по нитке. Английскую булавку нашли всего одну, так что крючок был лишь у Вальки. Зато моя удочка оказалась оборудована поплавком, сделанным из пластмассового ядрышка киндер-сюрприза, а червяк (Валькин дядя как раз перекапывал грядку, ура!) был привязан на бантик.
Закинув удочки так далеко, как это было возможно, мы принялись ждать. Конечно, ни для кого не секрет, что рыбалка — занятие для терпеливых, но наша добыча, похоже, оказалась особенно упертой в своем нежелании ловиться, а наше ожидание — особенно скучным. Уже через пятнадцать минут после начала Валька заявила:
