Мария Чепурина - Свидание с чужим парнем
— Хр! Хр! Хр-р-р-р!
Проснулась я от того, что кто-то бил обрезком рельса о железные ворота. Этот импровизированный набат звучал у нас в поселке раз в год и означал призыв на собрание. Родители уже встали. Я быстро села на кровати, стала искать тапочки. День обещал быть отличным.
Собрания я люблю с детства. В поселке это единственное развлечение — и цирк, и телевизор, и театр одновременно. У нас же все соседи крикуны — сам Жириновский обзавидуется! И потом, когда сидишь там, ощущение такое, что участвуешь в серьезном взрослом деле. Так что на собрание все ребята собираются. А взрослые прогуливают почему-то. Вот зануды!
Быстро натянув платье, я выскочила на крыльцо. Папа, знавший, что я ни за что не пропущу такое важное мероприятие, уже ждал меня там. Мы прихватили по складному табурету, взялись за руки и двинули.
Идти было недалеко. Собрание заседало на дороге-площади возле нашего участка. На бревнах, обычно оккупированных Серыми и Дэном, располагались теперь бабки в старых трениках и вытертых халатах. Пацаны переместились на крышу будущего погреба. Не обращая внимания на озабоченные взгляды Петровича, они прислушивались к бурчанию сидевших внизу старух.
— А я подниму вопрос, подниму обязательно! Мало того, что безобразничают, так еще и объявление испохабили!
— Бесстыдники!
— Совсем уже всю совесть растеряли!
Председатель устанавливал складной столик, казначей возился с какими-то бумажками, которые нещадно трепал ветер, Тимофеевы выясняли, как поудобнее усесться на старом чемодане, незнакомый толстый дядька ждал начала, разместившись на пластмассовом ведерке, перевернутом вверх дном, жена Петровича надувала резиновый матрас, женщина с соседней улицы успокаивала орущего младенца, которого нельзя было оставить дома, незнакомая мелочь кидалась друг в друга песком. Дядя Гоша, расположившись поблизости, дочинивал «Москвич» и готовился вот-вот присоединиться к заседающим. А Елкины, взявшись с двух сторон, тащили целый диван. На диване восседал кот Васька.
— Не тряси его, дурак! Поаккуратней, дурак! Его же укачает, дурак! — шумела мадам Елкина, между делом приговаривая: — Васенька, сыночек, мы почти уже приехали!
Елкин кряхтел и старался, как мог.
Сначала председатель долго и занудливо читал доклад о том, какой он хороший и как много сделал для садового товарищества. В содержание доклада и последующих речей, конечно, я не вслушивалась: намного интереснее было наблюдать за поведением бабулек и дедулек, перебивавших оратора на каждом слове.
— Безобразие! Бардак! Разве так садовое товарищество организуют?! Надо было слушать двадцать лет назад мои советы! — слышалось с одной стороны.
— Хватит вешать народу лапшу на уши! Требую немедленно рассмотреть вопрос бесконтрольного шатания подростков! — орали с другой.
Катька, как всегда за версту благоухающая дыней, и ее бабушка явились с опозданием. Интересно, наше письмецо уже прочитано? Узнать бы, что сейчас творится в голове у Катьки! Ух!
Я стала наблюдать за ней. Зелененькая кофточка и розовая юбочка — чуть попу прикрывает. Ногти, ишь, накрасила! И губы! Вид загадочный… Впрочем, у Катьки всегда загадочный вид: она обожает фразочки типа: «Ой, что я знаю, что я знаю! Никому не скажу!» Корчит из себя принцессу, врет все время: дескать, парень есть, а то и не один…
И все-таки сегодня я была почти уверена, что Катька получила лжепризнание, повелась и заглотила нашу с Валей приманку. Уж не знаю, почему мне так казалось. Поглядела на Катюху и спросила себя мысленно: «А может, она думает о Максиме прямо в эту вот минуту?» И ответ родился сам: «Конечно, да! О ком еще-то!» Интуиция, наверно, пробудилась. Голос внутренний.
Потом я почему-то вообще решила, что, наверное, Катька влюбилась в Максима давно и мечтает о нем целый год, даже, может быть, больше. Разве это невозможно? Нет, вполне себе реальная история! Украдкой я еще раз покосилась на Катюху. Села рядом с папкой Максовым. Конечно, сам Максим-то на собрание не пришел, так она к родственничку! Сытая, румяная… Цветет вся. Почему я только раньше не догадывалась?! Ясно же: Максим — ее возлюбленный!
Между тем политические страсти разгорались. Председателя обвиняли в хищении денег и общественного насоса, взятого на хранение год назад, а теперь пропавшего бесследно. Голоса звучали все громче, с мест вскакивали все чаще, беспорядок усиливался…
И тут появился Максим.
Нет, разумеется, ни барабанной дробью, ни небесной музыкой его приход не сопровождался. Младенец не перестал хныкать, сидящие на «яме» пацаны все так же грызли семечки, плюя на лысину ничего не замечающему Петровичу, зевали Тимофеевы, а Елкина уже минут пятнадцать что-то нежно шептала Ваське на ухо, стихи, что ли… В общем, на появление Макса никто не обратил ни малейшего внимания — кроме меня, разумеется. Я же уставилась на него, как Ленин на буржуазию: читал или не читал, рад или огорошен? Даже за реакцией Катюхи проследить — и то забыла.
Вид у Макса был придурковатый, удивленный. Верный признак, что письмо уже получено! Хотя, с другой стороны, у него всегда такой вид: растрепанные ветром волосы, светлые брови, выросшие слишком высоко, рот вечно чуть набок — уж я и не знаю, с чего он всегда ухмыляется. Словом, дурак дураком.
И все-таки сегодня во внешности Макса что-то не так. Обычно бледное лицо превратилось в какое-то синюшное. Замученный вид, круги под глазами. Не спал? Заболел? Может, даже поплакал? Мне все было ясно — из-за Катьки. А уж когда Макс приземлился на противоположном от своей «суженой» конце «зала», у меня вообще отпали всякие сомнения: так, и только так, ведут себя влюбленные!
Я чуть было не рассмеялась, довольная своей догадливостью, но вовремя спохватилась. Что ж это такое получается? Если эти двое давно влюблены друг в друга, выходит, мы с Валькой, написав им письма, не похулиганили, а сделали банальное доброе дело?! Вот здравствуйте! Вот приехали! Нет уж, так мы не договаривались, увольте! Мне почему-то стало обидно: сейчас эта парочка болванов обретет неожиданное счастье, а мы с Валькой, такие красивые и остроумные, останемся даже без маленького развлечения! Есть вообще справедливость в этом мире?! Кстати… Кстати, а где Валька? Бабушка сидит, а самой нет. Странно, она же всегда обожала собрания, говорила, что с такими мероприятиями, как это, никаких реалити-шоу не надо… Я повертела головой в поисках подруги. Не знаю почему, но в этот раз она и вправду отсутствовала.
Тем временем на площади воцарилась неожиданная тишина: это председатель попросил своих критиков предложить что-нибудь дельное. После того как он поинтересовался, нет ли желающих сменить его на ответственном посту, тишина стала еще более глубокой: теперь можно было слышать, как жужжат пчелы в нашем малиннике, льется где-то из шланга вода и пыхтит грузовик вдалеке.
