Райан Уинфилд - Мелодия Джейн
Потом ее мысли перескочили на Грейс – как бы она прореагировала, узнав, что ее подруга решила приютить подобранного на улице незнакомого парня. Наверное, промолчала бы или предостерегла Джейн, чтобы та не слишком усердствовала в спасении человечества – в ее устах это означало: «впадение в созависимость». Впрочем, разве плохо помочь человеку, если ему действительно нужна помощь? При условии, что это ничем не повредит тебе самому.
Когда они причалили к пристани, солнце уже зашло, и Джейн следом за другими возвращающимися на остров съехала с парома, стараясь вести машину как можно аккуратней, чтобы не разбудить Калеба. Добравшись до дома, она заехала в гараж и, обойдя машину, открыла дверцу с его стороны. Калеб пошевелился и открыл глаза, и по его лицу промелькнуло выражение боли, от которого ее и без того разбитое сердце едва не разбилось еще раз.
– Приехали, – сказала Джейн. – Идемте внутрь.
Она отвела его в дом и проводила в старую комнату Мелоди, единственную в доме спальню, кроме ее собственной. Калебу не помешало бы сейчас принять ванну, но вид у него был слишком измученный, поэтому Джейн просто усадила его на кровать и помогла снять куртку. Потом стащила с него ботинки и уложила на кровать. Она попыталась снять с него бейсболку, но он вцепился в нее, и Джейн оставила его в покое.
Затем она отправилась в ванную и заглянула в аптечку, но во время последнего визита Мелоди – в промежутке между реабилитационными центрами, разумеется, – она избавилась от всего сильнее адвила. Джейн налила в стакан воды, потом намочила полотенце и вернулась со всем этим в комнату. Когда она зажгла лампу, ей показалось, что опухоль у Калеба стала еще сильнее. Но возможно, это была лишь игра света и тени. Однако даже это не лишило парня привлекательности, а в его глазах сквозила какая-то отрешенность, которая, учитывая его молодость, была ей непонятна.
– Вот. Примите.
Заставив Калеба проглотить таблетку адвила, Джейн взяла полотенце и осторожно стерла с его лица запекшуюся кровь. Когда она закончила, Калеб откинулся на подушку и закрыл глаза.
Джейн немного постояла с полотенцем в руках, глядя на него. Наконец она нарушила молчание, спросив, не хочет ли он поесть, но Калеб ничего не ответил, и Джейн поняла, что ее неожиданный гость уснул. Она выключила лампу и направилась к выходу, на миг остановившись на пороге, чтобы прислушаться к его тихому дыханию, прежде чем выйти в коридор и закрыть дверь.
Остаток вечера Джейн провела перед телевизором в спальне, время от времени заглядывая к нему в комнату. Когда она выключила свет, было уже очень поздно, но Джейн еще долго лежала без сна, думая о разном. Ее память была точно комод с выдвинутыми ящиками, которые она никак не могла задвинуть. Одно за другим Джейн извлекала оттуда воспоминания и рассматривала их, прежде чем снова сложить в дальний угол.
Присутствие другого человека в комнате Мелоди пробудило воспоминания о других бессонных ночах, в которые она не находила себе места, гадая, застанет ли утро ее дочь дома или нет. Ей вспомнилась ночь, когда она проснулась оттого, что в дверь барабанили полицейские. Они вручили ей пьяную в стельку Мелоди, которая должна была в это время мирно спать в своей постели. И это было только начало. С того дня ее маленькая девочка замкнулась в себе, скрылась от нее за полным муки взглядом – взглядом, дальше которого Джейн не могла проникнуть, как ни старалась найти за ним свою дочь. Чего она только не делала. И к психологам вместе с Мелоди обращалась. И в Общество анонимных алкоголиков для подростков пыталась ее устроить. Лечила дочь амбулаторно и в стационаре. Пыталась даже хорошенько ее напугать, оставив в полицейском изоляторе на выходные, после того как Мелоди разбила машину Джейн, тайком от матери отправившись со своими дружками через мост за выпивкой. Но все было тщетно. И чем старше девочка становилась, тем больше шла вразнос, а Джейн оставалось лишь смотреть на все это. Смотреть и плакать от собственного бессилия.
А потом однажды вечером Мелоди не пришла ночевать совсем. Местная полиция отказалась принимать заявление о пропаже, раз не прошло еще три дня, и Джейн обзвонила всех, кого могла, пока не добилась, чтобы полиция штата объявила ее в розыск. Два дня спустя Мелоди прислала ей сообщение, что она у какой-то подружки в городе и дома в ближайшее время не появится. И не появилась – до первого передоза. Джейн забрала тогда дочь из наркологической клиники и привезла домой в ожидании, когда освободится место в одном из многочисленных реабилитационных центров.
К тому времени они с Грейс уже давно были подругами, но именно тогда Джейн попросила ту быть ее куратором в «Ал-Аноне». Ей необходимо было найти способ как-то сосуществовать с болью, и она нашла его в обществе мужчин и женщин, которые пережили то же самое, что переживала сейчас она. На собраниях некоторые из них говорили о том, что потеряли своих близких от наркомании, и хотя Джейн тогда полагала, что понимает их горе, на самом деле не подозревала даже, что это такое, пока в ее собственном доме не раздался роковой звонок коронера.
Все, достаточно, подумала она. На сегодня хватит.
Но мысли по-прежнему лезли в голову, и Джейн перестала сопротивляться и отдалась им полностью, погрузившись в водоворот образов и пытаясь сосредоточиться на незнакомце, который сейчас спал в постели ее дочери.
Она снова была на кладбище, и Калеб стоял перед ее машиной в своей бейсболке, с которой текла вода, с выражением муки на лице. Потом она снова очутилась на тротуаре, слушая его прекрасную песню. А теперь стояла у кровати Мелоди, глядя, как Калеб спит. Джейн сама еще толком не понимала, каким образом, но он был единственной ниточкой, связывавшей ее с дочерью. И она была исполнена решимости ни в коем случае не отпускать его раньше времени.
Глава 4
Утром Джейн разбудил вой пожарной сигнализации. Она выскочила из кровати, накинула халат и бросилась к выходу из комнаты, где немедленно налетела на Калеба, который стоял в коридоре, размахивая кухонным полотенцем перед датчиком дыма на потолке. На мгновение Джейн потеряла равновесие, и он подхватил ее под локти. Она вскинула голову и увидела на его лице улыбку. Вой прекратился, и Джейн, высвободившись, отступила на шаг и сделала глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями.
– Прошу прощения за переполох, – извинился он. – Я пытался приготовить вам завтрак, но, похоже, на кухню меня пускать нельзя.
– Это все мой дурацкий древний тостер, – ответила Джейн. – Он все время выкидывает такие штучки, если зазеваться.
– Я вас, похоже, разбудил. – Калеб кивнул на ее халат.
