Райан Уинфилд - Мелодия Джейн
– Прошу прощения за переполох, – извинился он. – Я пытался приготовить вам завтрак, но, похоже, на кухню меня пускать нельзя.
– Это все мой дурацкий древний тостер, – ответила Джейн. – Он все время выкидывает такие штучки, если зазеваться.
– Я вас, похоже, разбудил. – Калеб кивнул на ее халат.
– Все равно мне пора было вставать. – Она запахнула полы халата поплотнее. – Ну, как вы? Хорошо спали?
– Как младенец, – ухмыльнулся он, снова забыв о разбитой губе.
– Да, выглядите вы отлично, – вырвалось у нее.
– Спасибо, – пожал плечами Калеб. – Вы тоже ничего.
Джейн залилась краской:
– Я имела в виду, что у вас отдохнувший вид. И опухоль спала.
Они стояли в коридоре, глядя друг на друга, как показалось Джейн, целую вечность.
Наконец Калеб произнес:
– Думаю, яичница покажется вам вполне съедобной, если вы проголодались.
– Умираю с голоду, – ответила Джейн, радуясь, что неловкий момент миновал.
Она двинулась за ним на кухню, пожалев, что не подумала взглянуть в зеркало и хоть немного подкраситься. Если не считать родственников, гостей у Джейн в доме не было давным-давно, а уж мужчин так и вовсе целую вечность, пусть даже Калеб по сравнению с ней совсем мальчишка.
Солнечные лучи били в окно, подсвечивая не успевший рассеяться дым. Пахло горелым тостом. На столе стояли яичница, оладьи и бутылочка с сиропом на основе подсластителя. В кофеварке булькал кофе. Это было впечатляюще.
Джейн потянулась к буфету за приборами, но Калеб преградил ей дорогу и выдвинул стул. Она села. Он достал ножи и вилки и вместе с салфетками положил на стол.
– Вы всегда готовите незнакомым людям завтраки у них дома? – поинтересовалась Джейн, наслаждаясь редкой возможностью отдаться чьим-то заботам.
Калеб положил ей на тарелку яичницу.
– Мне пришлось немало кочевать по чужим диванам, – ответил он. – В таких условиях быстро учишься отрабатывать гостеприимство.
Джейн взяла себе оладью и сбрызнула ее сиропом. Потом, дождавшись, чтобы Калеб тоже сел за стол, попробовала яичницу. Она оказалась очень вкусной. Не слишком пересушенной и не слишком влажной. И оладьи были золотисто-коричневые, в точности как она любила. Джейн давно уже толком ничего не ела, но этим утром она смела с тарелки все подчистую, а потом еще взяла добавки. Дзынькнула кофеварка, оповещая о том, что кофе готов, и Калеб поднялся, не дав Джейн даже возможности встать, и налил ей и себе по чашке ароматного напитка. Кофе они пили в молчании, украдкой бросая друг на друга взгляды и наслаждаясь покоем.
– Это был очень приятный сюрприз, – произнесла Джейн спустя несколько минут молчания. – Спасибо.
– Это самое малое, чем я мог отплатить вам за гостеприимство, мэм.
– Ох, ради всего святого, не называй меня «мэм». У меня немедленно появляется такое чувство, будто я тебе в бабушки гожусь, когда на самом деле всего лишь в матери. Зови меня просто Джейн. И на «ты».
– Ладно, просто Джейн так просто Джейн, – согласился он.
Джейн потягивала кофе и изучала Калеба поверх кружки. Она вполне понимала, что́ могла найти в нем ее дочь. Несмотря на опухоль, его лицо не утратило привлекательности, но взгляд Джейн против воли притягивал его рот. У него был волевой, слегка квадратный подбородок, синеватый от утренней щетины. И губы. Справа они были рассечены, но, за исключением этого, казались совершенно идеальными, в особенности когда изгибались в улыбке, обнажая белые зубы. А глаза? Бездонные и зеленые – да они словно омуты, способные затянуть любую женщину, стоило той утратить осторожность. Джейн напомнила себе, что осторожность терять нельзя. А еще, что к нему была неравнодушна Мелоди.
– Ты когда-нибудь снимаешь свою бейсболку? – спросила она, когда Калеб перехватил ее пристальный взгляд. – Смотри, так и облысеть недолго.
– Ну… – протянул он, – тогда она тем более мне понадобится.
– Ты не позволил мне снять ее с тебя вчера ночью.
Калеб стащил бейсболку и уставился на Джейн, свободной рукой проведя по своим густым непокорным волосам.
– Она принадлежала моему отцу, – сказал он. – Это единственное, что досталось мне от него в наследство, если не считать характера.
– А что, у тебя скверный характер? – поинтересовалась Джейн.
– Я держу его в узде.
– И каким же образом?
– С помощью музыки.
Джейн кивнула. Она понимала, что он имеет в виду. Собственные эмоции она держала в узде, решая судоку.
– И что ты будешь делать теперь? – спросила Джейн.
– Что буду делать?
– Ну да, без гитары?
– Понятия не имею. – Калеб опустил глаза и вздохнул. – Попрошу у кого-нибудь другую, пока не заработаю достаточно денег, чтобы выкупить ее. У вас… у тебя, случайно, не завалялось где-нибудь ненужной? – (Джейн покачала головой.) – Ладно, что-нибудь придумаю. Когда тебе что-то по-настоящему нужно, оно обязательно вскоре подворачивается.
– В самом деле?
– Для меня это так.
– А потом что?
– А потом скоплю денег и уеду.
– В Остин?
– Откуда ты знаешь, что я еду в Остин?
– Ты сам мне вчера это сказал.
– А-а… – протянул он. – Я был немного не в себе.
– Почему именно в Остин? – поинтересовалась она.
– Во-первых, потому, что там нет дождя.
– По мне, одного этого уже достаточно, – улыбнулась Джейн.
– Это еще не все, – добавил он с горящими от возбуждения глазами. – Остин – мировая столица музыки. Там куча исполнителей. Звукозаписывающих компаний. Скаутов, которые ищут новых исполнителей. Студий. И куча работы, так что на жизнь заработать нет никаких проблем, даже если ты и не добьешься известности. Он как Нашвилл, только без всех этих дурацких церемоний награждения и прочей ерунды.
– И почему же ты не отправляешься прямо туда?
– Как? Пешком?
– Не прямо сейчас. Я имею в виду, почему ты не поехал прямо туда до того, как тебя ограбили.
– Ну, я копил деньги. В этом году фестиваль я все равно уже пропустил. Но надеюсь, что доберусь туда до лета. Мне нужно заработать достаточно, чтобы пробиться и завоевать настоящий успех. Никто не будет относиться серьезно к человеку, который играет на улицах за деньги. Так что я собираюсь заработать достаточную сумму здесь, а потом начать с чистого листа в Остине, где меня никто не знает.
Джейн видела, какой надеждой загорелся взгляд Калеба, когда он заговорил об Остине. Боль, которая, казалось, постоянно жила в его глазах, на время исчезла, но немедленно вернулась вновь, едва он закончил свою речь.
– Я могла бы тебе помочь, – сказала она.
– В каком смысле?
– Помочь тебе добраться до Остина. Встать на ноги.
Калеб перехватил ее взгляд – его глаза горели огнем, который она не привыкла видеть у других людей. Потом он допил свой кофе, снова натянул на голову бейсболку и, поднявшись, принялся убирать со стола.